Лана Ежова - Из космоса с любовью

— Маркус, а где ты научился так вкусно готовить? Да еще в таких условиях?

Я собрала рыбные кости на листок, планируя выкинуть объедки в кусты, подальше от нашего лагеря. Еще на прошлом месте Маркус объяснил, что если будем выбрасывать их рядом, то приветим какую-нибудь живность, и не факт, что она окажется безобидной.

— Моя мать — художница, крайне увлекающаяся натура. Время от времени она устраивает себе творческие каникулы: уезжает на семь-десять дней на крохотный остров с одним бунгало. Там она пишет картины сутки напролет, порой забывая не то что поесть, но и попить. Когда я был подростком, старался поехать с ней, чтобы проследить за ее режимом.

Маркус улыбнулся, его голубые глаза потемнели, меняя цвет на глубоко-синий.

— А сейчас как она? Продолжает устраивать каникулы без тебя? — Я не удержалась от закономерного вопроса.

Мне и вправду было интересно, кто заботится о художнице, если сын взрослый. Творческие люди, по словам тех, кто с ними близко сталкивался, те еще оригиналы. Сама я не имела никаких талантов, если не считать интуитивный поиск неисправностей в механизмах.

— Сейчас у нее есть помощница, подруга Эфриды.

Маркус помрачнел, а я прикусила язык — сама же нечаянно напомнила ему о невесте. Неверной невесте, но и он, получается, от нее далеко не ушел. Прогнав неприятное давящее чувство, я сосредоточилась на рассказе блондина, который тоже отринул неприятные мысли и даже улыбался.

— Однажды сломалась система управления бунгало — вышли из строя многие приборы, в том числе и холодильник, забитый продуктами. Мы узнали об этом, лишь когда мать отпустила такси. За нами должны были прилететь через две недели, коммуникаторы не брали, пришлось думать о том, как прокормить себя эти дни. Волей-неволей я научился собирать крабов, моллюсков, ловить рыбу — и все это готовить на костре.

— И как? Продержались?

Маркус усмехнулся:

— Как видишь, я жив. Позже мне еще довелось практиковаться в экстремальных условиях во время службы в армии.

— Ты был медиком отряда?

Он равнодушно пожал плечами:

— Кем же еще я мог служить после медицинского? Ладно, давай собираться.

Пока я расчесывала волосы, а потом заплетала косу, Маркус что-то мастерил, устроившись за невысоким, но густым кустом альмаля. Хоть и грызло любопытство, я не спрашивала и не подглядывала — каждый человек нуждается в уединении. Все равно потом узнаю, чем он занимался. Увы, блондин оказался крепким орешком: признаваться не спешил.

К походу в ближайшую пещеру мы собрались быстро, точнее, сделал это леранец. Воду, набор лекарств, сухпаек, веревку он завернул в тонкое термопокрывало. Этот компактный сверток обвязал короткой веревкой и из нее же сделал лямки, чтобы носить его за спиной. Затем настал черед оружия: одни ножны прицепил на пояс, вторые — на голень.

Я наблюдала за быстрыми сборами молча, понимая, что сама бы так не сумела, обязательно что-то да забыла бы.

Захватив хорошо зарядившийся на солнце фонарик, через полчаса мы подошли к ближайшей из расщелин, рассыпанных по известковому склону. Полускрытая ползучим растением, похожим на дикий виноград, она встретила нас невысоким каменным завалом, который пришлось перелезать. Узкий проход через несколько минут вывел нас в зал, украшенный каменными «сосульками» — сталактитами. Были здесь и торчащие из пола «зубы» — сталагмиты. Часть наростов липла к стенам и напоминала диковинные предметы: гигантские соцветия брокколи, виноградные грозди, скомканную ткань, пчелиные соты…

— Ого! Сколько их здесь? — Я спросила шепотом, боясь нарушить тишину.

Природа создала настоящий шедевр — мрачный, но прекрасный.

— Много. Здесь легко потеряться между колонн, — сообщил Маркус, поднимая фонарик повыше и освещая обширную территорию. — Предлагаю подстраховаться.

Сбросив импровизированный рюкзак на пол пещеры, он достал из него моток веревки. Ею мы обвязали друг друга.

— Я уже сейчас могу сказать, что эта пещера нам не подходит — слишком длинный в нее ведет переход. Остановимся здесь, если не будет ничего более подходящего.

— Знаешь, а я раньше не бывала в пещерах, — неожиданно призналась я. — Часть детства провела на Земле, у гор, но так никогда и не поднялась ни на одну вершину. А вот дед у меня спасатель — больше сорока лет разыскивал потерявшихся там людей. Однажды, еще по молодости, его завалило в пещере, и бабушка не покидала место поисков, пока его не нашли, хотя даже опытные спасатели твердили, что в тех условиях он погиб. Его спасение через одиннадцать дней назвали чудом.

— Если женщина до последнего верит в своего мужчину, эта вера усиливает его, дает дополнительную удачу.

После тихого замечания Маркуса мне стало грустно — вспомнился бывший. Видимо, я до конца не верила в него — Арк чувствовал это и поступил со мной так, как позволила ему совесть.

После того как мы обвязались веревкой, идти стало спокойнее. Впереди шел Маркус. Он старался, чтобы света фонаря хватало и пляшущие тени не мешали переступать через камни и обходить «зубы», росшие из пола.

Временами я слышала попискивание над головой. Поначалу думала, что это галлюцинации, — сказывалось напряжение, и слышалось то, чего не было, тем более что Маркус не обращал на подозрительные звуки никакого внимания.

Я успокаивала себя так, пока что-то не шлепнулось на плечо. В темноте, разгоняемой светом одинокого фонарика, видятся всякие ужасы. И несколько секунд я не решалась проверить, что на моем плече. Паук? Ядовитый жук?

Нервы сдали — я коснулась указательным пальцем подарочка свыше… Ох, уж лучше бы это был паук! Похоже, меня кто-то обгадил.

— Маркус, наверху кто-то есть, — прошептала я.

— Разумеется, — спокойно ответил блондин. — Как и в любой пещере, здесь водятся летучие собаки.

Он направил белый луч фонаря на потолок. И я их увидела. Ох, желтые карлики, какие огромные! Больше земных летучих мышей в несколько раз!.. Сейчас они напоминали сложенные и подвешенные к потолку зонтики, поэтому судить, похожи на собак или нет, я не могла. И хотя Маркус недолго беспокоил их светом, летучие твари проснулись и запищали настолько пронзительно, что у меня волосы на голове встали дыбом.

— Алиса, быстрее!

Маркус ускорил шаг, я поспешила за ним, понимая, что происходит нечто экстраординарное. Неужели не ожидал, что существа проснутся? И хотя мне не по себе, душу грело понимание, что в этот раз накосячил блондин, а не я.

Что-то коснулось моих волос, легонько дернув. Взвизгнув, я отшатнулась вправо, и пол ушел из-под ног, осыпаясь песком. Я полетела в яму. Веревка натянулась, больно впиваясь в талию, а затем обмякла — Маркус последовал за мной. Наш полет я сопровождала криком. В голове билось одна мысль: взяла и сглазила…