Лана Ежова - Из космоса с любовью

Вокруг посветлело, а затем резко пахнуло холодом — мы упали в воду. Ледяную!

Запаниковать не успела — сильная рука схватила за плечо и толкнула вверх. Вынырнув на поверхность, я толком не отдышалась, сразу закричала:

— Маркус! Маркус!..

Блондина я почему-то не видела, хоть это он подтолкнул меня вверх.

Я кружилась в воде, ища его взглядом.

— Маркус!..

Паника накатила, холод страха заморозил все внутри. А что если на него напал какой-нибудь водяной змей? Или Маркус зацепился за что-то и не может всплыть? Сделав глубокий вдох, я нырнула. Нырнула с открытыми глазами и сразу увидела, как в прозрачной толще кто-то плывет ко мне, поднимаясь со дна.

Вынырнули мы с Маркусом одновременно. Я жадно дышала, он даже не запыхался.

— Пока падали, я упустил фонарь, пришлось доставать. — Он потряс работающим прибором.

Отстранение отметила, что было видно и без него.

— Ты с ума сошел! Ты мог утонуть! Лучше бы фонарь оставался там! — Я кричала, срывая голос. — Я думала, ты погиб! Зацепился за что-то! Как ты мог?

— Тихо.

Одно слово — и моя истерика прекратилась.

Нахмуренный блондин строгим тоном спросил:

— Успокоилась? — когда кивнула, велел: — Плыви к берегу.

То, что он не нянчился, а разговаривал сурово, помогло собраться с духом и доплыть до берега. Песчано-каменистый, он был освещен потоками света, пробивающимися сквозь трещины в своде. Своеобразное освещение помогло сразу заметить на дальней стене барельеф.

— Маркус, ты видишь то же, что и я? Или я брежу?

Плавные, четкие линии — не похоже на шутку природы или игру света и теней.

— Нет, ты в порядке.

Глаза не обманули: на стене выбито изображение мужчины и женщины, сидящих на спине огромной черепахи. Бедра женщины обхватили бока мужчины, руки вцепились в широкие плечи, голова запрокинута назад. Недвусмысленная поза.

— Какой пошлый барельеф. — Я не удержалась от комментария.

— Все, что касается Ктулху, не может быть пошлым, — возразил Маркус твердо. — Ты у меня немного ханжа, Алиса, не видишь красоту интимной стороны человеческих отношений.

Я не обиделась за ханжу — есть немного, признаю, да и после слов: «Ты у меня…» — разве можно сердиться? Я бы хотела быть «его». Очень хочу.

Горло перехватило. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я повинилась:

— Не признала Ктулху в человеческом облике.

— Ктулху и его жена Шадора, — уточнил блондин. — И кстати, это не барельеф, а горельеф, ведь фигуры выступают над плоскостью фона более чем на половину объема изображения.

Я не сильна в искусстве, поэтому поверила на слово. Сцена, если отбросить смущение, действительно впечатляла. Метра четыре в высоту, а может, и больше, фигуры поражали проработанностью деталей. Пара на черепахе будто живая и вот-вот сойдет со стены, чтобы продолжить свое занятие уже на полу пещеры.

И как скульптор выбивал все это? Свесившись на веревке? Или стоя на длинной лестнице?

— Не представляешь, Алиса, что мы нашли, — несколько растерянно произнес Маркус. Только сейчас я заметила, что он выглядит немного потрясенным. — После храма Ктулху на Рионе это второй значимый культурный объект Лерана. Культовых сооружений осталось очень мало, а настолько древних — единицы.

— Почему?

— Время, землетрясения, вандалы, отрицающие влияние океанского божества на жизнь современных леранцев. Много факторов. Но знаешь, что? — Блондин задорно улыбнулся, окончательно приходя в себя. — Археологи передерутся за право исследовать это убежище влюбленных.

— Убежище? — Я зацепилась за неожиданное слово.

— Да, раньше на многих крупных островах строили подобные пристанища для влюбленных, которым по какой-то причине нельзя было просто соединить судьбы: мешали родственники или жизненные обстоятельства.

— И что, они здесь прятались?

— Не просто прятались, — усмехнулся Маркус. — Ктулху благословлял их, соединяя и отмечая своей милостью, чтобы их не смогли разлучить. После посещения подобного убежища пара считалась соединенной навеки.

— То есть ты хочешь сказать, что визит сюда заменяет регистрацию брака? Ну, раньше заменял, — быстро поправилась я, поняв, что сказала глупость.

— Именно так, — кивнул Маркус. — Да и попасть в подобное место могли лишь по-настоящему любящие люди.

Мое сердце екнуло. На миг захотелось, чтобы очередной красивый миф оказался правдой, чтобы древние традиции действовали и сейчас, что невозможно в эпоху космических полетов. Солнечный ветер, о чем я? Еще несколько дней на острове — и я, неисправимая материалистка, поверю в существование богов, точнее, в одного конкретного — любвеобильного жутковатого Ктулху.

Ехидный смешок прошелестел под сводом пещеры.

— Ты слышал?

— Что? — Маркус обернулся, оторвавшись от созерцания изображения своего кумира.

— Ничего, показалось.

Кошмар… Начались галлюцинации!

Уголок рта мужчины на горельефе дернулся в усмешке.

Я сморгнула — нет, снова привиделось. Потрясения дают о себе знать, надо отдохнуть. Только как, если и дня не проходит без какого-нибудь злоключения?

— Маркус, как будем выбираться отсюда?

— Искать выход нет смысла, — спокойно заявил блондин.

Развязав веревку, соединившую нас, он занялся распаковкой вещей.

Я нахмурилась. Как это нет смысла?

— Не поняла, объясни. Почему не будем искать?

— Здесь наверняка полно ловушек, недаром место зовется убежищем. За всю историю Лерана разгневанные родственники ни разу не проникали в схроны за беглецами.

— И как быть? Возвращаться так же, как попали сюда?

— По легендам, пара покидала убежище, когда была готова это сделать. — Маркус почему-то усмехнулся. — Но историки утверждают, что выход указывал луч восходящего солнца. Нам придется здесь проторчать до утра.

Оглядевшись, я села на непромокаемое термопокрывало, которое расстелил Маркус. Вода, еда, хорошая компания есть, можно и подождать до восхода.

— Ладно, до утра так утра. Только как бы нам не проспать?

— Я не планирую спать вообще, а ты можешь подремать.

Маркус приглашающе похлопал себя по коленям, предлагая их в качестве подушки. Мокрые взъерошенные волосы, неизменная заботливость и теплый взгляд — я еще сильнее осознала, как он мне дорог. Родной, близкий человек.

Щемящая нежность переполнила сердце, и я потянулась к Маркусу с поцелуем, на который он ответил с готовностью и чуточку пугающей жадностью. Тлеющая искра полыхнула пламенем. Поцелуи и ласки возвращались сторицей. Страсть, смешанная с нежностью, — разве может быть что-то прекраснее?

Многим позже я лежала на плече у Маркуса. Он медленно пропускал пряди моих волос сквозь пальцы. Молчали. Но слова и не нужны, когда двое все еще чувствуют единение душ. Невероятно… я ощущала себя настолько счастливой, что пожелала бы остановить мгновение, если бы мне предложили. Жаль, у Ктулху другая специализация.