Вероника Мелан - Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1 [СИ litres]

Она ласкала его и теперь, а я начала трепыхаться от обиды. Любви все равно, какие отношения на поверхности – споры или мир. Если она любит, то любит всегда.

– Нет, – зашептала потрескавшимися губами, – не надо…

Она окутывала его золотым сиянием – того, кого я теперь ненавидела. И Кайд купался в ней, ощущал ее полную силу, сливался. После того, как разодрал меня на части силой.

Я редко плачу. Очень редко.

Но всему есть предел.

По щекам закапали кровавые слезы…

Тогда я еще не знала, что белки моих глаз порвались от перенапряжения.

Не знаю, когда меня отпустили. Не знаю, когда он ушел.

Этот ковер стал для меня саваном, в который хотелось завернуться. Как можно пытаться залечить раны, когда от тебя одни ошметки?

Он увидел все, что хотел.

А я больше никогда не хотела видеть его.

Никогда.

Никогда.

И пусть это слово навсегда запечатает, как мое истинное желание, Вселенная.

(Audiomachine – An Unfinished Life)

Дрейк редко видел в своей жизни подобное – на кровати лежала девушка. Эра. И будто не девушка, а изодранный кусок ментальной плоти. Где-то пробитый насквозь, где-то растерзанный, будто зверем.

Кайд, Кайд…

Два часа ночи; этим вечером Дварт вернул ее обратно в родном теле – Дрейк уловил изменение структур и фона. В этой оболочке она гораздо сильнее, но все же. Не девчонка более – израненный солдат, вернувшийся с войны. Лунный свет, смятая постель; в ее голове кошмары. Руки подрагивают, губы пытаются шептать слова, сжимаются пальцы.

Кайд…

Дрейк злился. И сохранял максимальное спокойствие. Невидимый для нее, тихий, шагнул к кровати – спи, девочка, спи . Провел над головой ладонью – отсек первый пласт беспокойства, второй, третий, рассыпал в воздухе принудительное «успокоение».

Затихла.

Начальник опустился в кресло у противоположной стены. Сейчас он будет латать ее ментальные слои – все эти ошметки, осколки, раны. Сращивать, зашивать, регенерировать, чтобы завтра она хоть сколько-то почувствовала себя целой. Нет, он сделает за нее не все, но поможет ускорить заживление, потому что, как есть – оставлять нельзя, потому что сотворенное Двартом было жестоко – обычный человек получил бы психологическую травму длиною в жизнь.

Сомкнул веки сам; сидел, ощущал льющийся через окно бледный свет и «пациента» на кровати.

Все будет гораздо лучше утром. Спи, Эра, спи…

То был первый случай после Бернарды, когда он собственноручно брался за исцеление женщины.

Потому что сегодня она спасла от гибели более трехсот человек. Потому что «дел наворотил» его подопечный. Потому что чувствовал, что так правильно.

В половине третьего Дрейк уже находился в Лоррейне. Расположился напротив Дварта, наблюдал за тем, как тот спит. Кайда должно было «снести» сразу после взрыва процесса, отключить, но не отключило, и зря.

Он проспит долго, если Дрейк позволит (и это правильно), но Дрейк не позволит. Прервет еще один беспокойный сон важным разговором, который откладывать на потом нельзя.

– Проснись, – произнес тихо, но жестко.

Кайд, сидящий в кресле, пошевелился. В этой квартире темнее – луна с обратной стороны здания, – но открывшиеся глаза разглядели гостя сразу. Даже теперь он ощущался вулканом, кипящей лавой – обрывки процесса все еще бушевали, хлестали по различным слоям сознания, – неуспокоенным зверем.

«Кого я вырастил?»

– Проснулся?

Кайд выпрямился в кресле. Промолчал.

– Проснулся. – Прокряхтел Дрейк. Задумчиво пожевал губами. Продолжил разочарованно. – Я всегда знал, что ты умен. Талантлив. Силен. Не сомневался, что ты способен на многое, что тебе, если сам захочешь, покорится любая вершина. Знал, что ты уникальный. Но я не знал, что ты мудак.

В ответ тишина. Возросшее напряжение.

– Смотри сюда. Смотри внимательно – я покажу это один раз. А ты запомни то, что увидишь. И высветил у подлокотника сияющую в воздухе таблицу сводных данных:

«Имя: Эра Алгория (временно – Айрини Донатти)

…

Равновесие: минус 89%

Душевная боль: 94%

Интерес к жизни: минус 67%

Желание суицида: плюс 62%

Период восстановления: не установлен».

Кайд перечитал трижды – Дрейк видел.

– Запомнил? Это все – твоих рук дело. Я для этого позволял тебе свободу действий? Для этого обучал?

С Двартом почти бесполезно разговаривать – своеволен, неуправляем даже теперь. Такого проще убить, чем переделать. Можно лишь попробовать что-то втолковать.

– Твой прерванный процесс еще оказывает на тебя сильное влияние и будет его оказывать в течение трех суток. Поэтому я настоятельно не рекомендую тебе в течение этого периода приближаться к той, о ком ты сейчас прочитал. Надеюсь, ты меня услышал.

Чужую квартиру Начальник покидал под ставшее привычным молчание. И с ощущением, что разговором добился малого. За следующий проступок он спросит жестче.

Прежде чем исчезнуть, вынес приговор.

– К повторному процессу трансформации ты более не допущен. Срок: пять лет. Далее по обстоятельствам.

Ни слова в ответ.

Дварт самый несгибаемый и неконтролируемый субъект из всех, кого Дрейк держал в отряде.

«Терпи, Эра, терпи!»

Сошлись вы, похоже, не на страх, а на совесть .

Уровень пятнадцать. Лоррейн.

Кайд.

(Anitta – Veneno)

Он впервые поливал стоящую на подоконнике розу, потому что она увядала. Теряла упругость и желание жить: коричневели зеленые еще вчера листья, дряблым сделался алый бутон.

Город за окном укрыло снегом.

Дварт привык знать, что делает. Сейчас не был уверен даже в том, что чувствует, потому что слишком намешано, слишком много. В целом – муторно. Теперь он понимал историю Эры от начала и до конца: почему она жила в теле «Айрини», как туда попала и почему ощущалась ему несуразной. Зачем в первый раз обратилась за помощью – и попала не вовремя. Для чего затеяла «спор», о чем желала попросить, и насколько шокированной оказалась сама, когда вмешалась в обычный, казалось бы, процесс «Суть Мены» – ее уникальное ядро.

И вовсе, оказывается, не «шарлатанка».

А он вчера жестко… Не стоило так. Даже оскорбления ее стали понятны, хоть и оставались неприятными.

Все неправильно.

«И правильно».

Черт, он случайно – от злости и на автомате – выбросил ее в родной мир (хорошо и плохо), где она едва снова не пробила себе висок пулей. Опять. Как сделала однажды… Тьма клубилась в нем кольцами при мыслях об этом. С этим он когда-нибудь разберется – позже.

Пока же сильно давили показанные Дрейком цифры, особенно уровень ее текущей душевной боли. Давила вся таблица, пудовой гирей стояла на сознании. По поводу «недопуска» к новой трансформации Кайд должен был чувствовать себя наказанным, «отлученным»… Но не чувствовал. Устал от последней до колик.