Диана Казарина - Лисичка для некроманта

— Варя? — хрипловатый, до боли знакомый голос Торнэ-старшего.

Подняла взгляд и утонула в сером омуте глаз Артура, он тоже смотрел не отрываясь. И я дала себе мысленную оплеуху:

— А…я…это, сейчас уже ухожу.

Хотела сделать шаг и действительно уйти, но…

— Потанцуешь со мной? — Лорд в одно мгновение оказался рядом, практически вплотную.

Усилием воли собрала мысли в кучку, разбежавшиеся при появлении Торнэ-старшего и твердо ответила:

— Нет.

И уже точно собралась покинуть библиотеку и общество лорда, но мне не дали. Руки Артура властно легли на мои плечи, и последовал второй, но очень предсказуемый вопрос:

— Почему?

Он что издевается? С трудом подавила вспышку гнева и процедила сквозь зубы:

— Потому что у вас лорд Торнэ есть невеста. И не хорошо с вашей стороны танцевать с другой женщиной, тем более в ее отсутствие.

— Варя…

— Ты сделал свой выбор Артур. — Прервала я мужчину и, стряхнув его ладони со своих плеч, вышла на улицу.

Все внутри клокотало от ярости и негодования. Это за кого он меня держит? Захотел, поманил, а захотел и пнул под зад и забыл? Я ему, что собачка цепная? Нет! Хоть и люблю сволочь эту брюнетистую, но и гордость имею.

Вернувшись на праздник и найдя взглядом Эрика и Никки, направилась к ним.

— Эрик, Никки, вы не обидитесь, если я уеду домой?

Торнэ-младший взглянул на меня, и вопрос готовый сорваться с его губ так и остался непроизнесенным — он и так все понял по моему лицу.

— Не обидимся. Можешь, конечно, и домой уехать, но можешь и здесь остаться. Я попрошу Мориаса разместить тебя в твоей старой спальне.

Первым порывом было отказаться, однако немного подумав, решила согласиться — я очень устала за день, и хотелось просто свалиться на кровать и отрубиться, и как можно скорее, а до дома путь не близкий и навряд ли остатков моих сил на него бы хватило.

Торнэ-младший вызвался проводить меня до холла а, отдав распоряжение дворецкому, вернулся к жене и гостям.

И только вымывшись и разместившись на знакомой постели, почувствовала некоторый покой и смогла наконец-то рассмотреть найденный листок.

Надпись на нем была выведена почерком отца братьев и гласила:

«Есть предположение, что нож действительно существует. Я нашел несколько упоминаний об оружии способном убить Тьму. Так же нашел фреску, на которой предположительно изображен именно тот самый нож. Фреска очень старая и местами стертая, поэтому я смог перерисовать только часть».

А ниже располагался схематичный набросок рукояти с рунами. Очень знакомой рукояти с рунами.

Словно на пружине я подскочила на кровати и следующее мгновение уже держала в руках нож, который теперь всюду таскала с собой, и вглядывалась в символы, выгравированные на его рукояти, сверяя их с рисунком на листе. Они сходились! Почти все, но ведь отец братьев сам написал, что изображение старое и плохо различимое, он мог просто немного ошибиться в написании некоторых рун.

Всю усталость как рукой сняло, и в голове проносились тысячи мыслей. Пришлось даже на балкон выйти, чтобы хоть немного успокоиться. Я не могла поверить в свою удачу. Оружие способное победить Тьму! И у меня!

Но тут же сникла, а если Гар ошибся? Ведь ни каких подтверждений его гипотез нет. Или есть? Надо пробраться в библиотеку и поискать еще среди его записей. Чем черт ни шутит?

Решила я это сделать после разговора с Эриком. Но сейчас ему не до меня, поэтому все откладывалось до утра в лучшем случае.

Спать я легла уже более спокойной, но все равно уснула не сразу и с трудом. И проспала, если судить по царившей кругом темноте, недолго. Что именно меня разбудило, сразу не поняла, а разглядев, заорала, но вместо крика из горла вырвался только сдавленный хрип.

Рядом с кроватью стояла Тьма. Теперь ее силуэт был четким, в нем ясно проглядывались женские очертания, а сзади извивались туманные змеи-волосы.

— О, а ты ж-живуч-чая девочка. — Прошелестела гостья. — Это радует и одновременно злит. Но уже не имеет ни какого значения.

Моя рука медленно пробиралась под подушку, туда, где лежал нож — хороший момент, чтобы опробовать его.

— Брос-с-сь девочка, тебе вс-с-се равно не убить меня. Вы люди для этого с-с-слиш-ш-шком трус-с-ливы.

Тьма хрипло рассмеялась и исчезла.

А я все равно извлекла оружие и прижала к себе. Больше глаз сомкнуть не смогла. Перебралась в кресло и, забравшись в него с ногами, просидела так до самого рассвета. А как только солнце полностью показалось над горизонтом, собралась, написала записку Эрику и пошла искать Мориаса, чтобы через него передать ее младшенькому.

Подходя к лестнице, услышала голоса, доносящиеся с первого этажа, но кому они принадлежат, и о чем говорят было не понятно. Ждать пока наговорятся неизвестные не стала и спустилась вниз. Однако в холле ни кого, кроме Мориаса не обнаружила. И что меня очень сильно удивило, тот был хмурым и его что-то беспокоило. Я ни когда не видела, чтобы дворецкий когда-нибудь так открыто проявлял свои эмоции, поэтому подошла ближе и произнесла:

— Доброе утро Мориас. Что-то произошло?

Мужчина осознав, что больше не один, тут же вернул на лицо маску холодной отчужденности:

— Доброе утро госпожа Варвара. Нет, все в порядке. Вы что-то хотели? Может завтрак?

— Нет, завтрак не нужен. Я хотела попросить вас передать эту записку Эрику, когда он проснется.

Мориас кивнул, забрал протянутый листок и вдруг спросил:

— Вы уже отбываете? Может задержитесь хотя бы до вечера?

— Нет. — Я покачала головой, — у меня много дел накопилось. И их нужно срочно решить.

Да, соврала. Каюсь. Но не могла же я сказать, что не желаю оставаться здесь из-за Артура. Дворецкий ни чего не ответил, а только забрал у меня вещи и проводил до ворот.

До дома добралась без приключений и первым делом пошла завтракать, а потом засела в библиотеку со стаканом чая, вкусной-вкусной пироженкой и книгой.

Но весь день дома не просидела, тошно стало и захотелось прогуляться. Заодно приобрести местную газету и поискать работу. Ведь выданный гонорар рано или поздно закончится, а жить на что-то надо.

Я как раз выходила из магазинчика с печатной продукцией в руках, когда на меня словно ураган налетел младшенький. На нем не было лица, глаза лихорадочно блестели, и мое сердце пропустило удар.

— Вот ты где!

Я посмотрела на бледного Эрика и охрипшим голосом спросила:

— Что случилось?

Было видно, что каждое слово Торнэ-младшему дается с трудом:

— Артур ранен. Он умирает.

И мир вдруг потерял четкость, а я провалилась в спасительную темноту.

В себя приходила с трудом. Во всем теле ощущалась слабость, а глаза отказывались открываться. Голоса доносились, будто через толщу воды, и понять о чем они говорят было невозможно.