Джина Шэй - Дьявол на испытательном сроке [СИ]

Сложный вопрос. Для того, чтобы на него ответить, нужно вспомнить первый час в смертном мире, когда демон рванулся изнутри, будто взведенная пружина. Когда всю сущность Генриха наизнанку выворачивало от боли и ярости. Стоп. Не думать о причинах. Так проще. Вечно, конечно, игнорировать этот вопрос не удастся, но кажется, говорят, что время лечит. Вроде правду говорят, кому как не Генриху знать об этом.

— Так как, Хартман, — деловито повторяет Артур, — и почему с прошлой ночи у тебя пассивный коэффициент уменьшения кредита появился? Что с тобой произошло ночью?

Объяснить сложно. Генрих действительно не знает, как это объяснить. Проще показать. Впрочем, он не уверен, что у него получится.

Клубок боли по-прежнему легко ощущается, только теперь не в руке — в груди, на уровне сердца. Постоянного беспокойства он не причиняет, лишь если о нем вспомнить, обратить внимание. Генрих тянет изнутри клубка тонкий клок, самый маленький, слабый — в конце концов, это не просто боль, это боль распятия, а Артуру вроде как и чувствовать-то её не за что, а затем демон касается раскрытой ладони Пейтона одним пальцем, через который и проводит линию боли.

Артур аж вздрагивает, отдергивает ладонь. Нет, не ошибка. Он это чувствует.

— Что это? — тихо спрашивает он, растирая руку.

— Не знаю, — Генрих пожимает плечами, — во время драки я этим… взорвался. Безумно злился на идиотов, которые совершенно не понимают, что их ждет за их грехи. Хотел донести до них эту прекрасную истину. В наивной надежде, что это их урезонит.

Генрих не добавляет, что после этого «взрыва» и его тело оказалось скручено болью. Просто для него она была привычна и не ослабила настолько сильно. Зато в душе после вспышки стало блаженно пусто — гнев будто притух, прогорев до пепла. Артур смотрит на Генриха как на произведение искусства.

— Потрясающе, — он недоверчиво качает головой, — и ты это… чувствуешь? Постоянно?

— Не постоянно, слава небесам, а то уже озверел бы, — Генрих снова отстраняется от ощущения «клубка», и боль действительно исчезает.

— Вы готовы сделать заказ? — сбоку подходит девушка. Генрих практически принудительно заставляет себя не смотреть ни на голые ноги, ни на откровенный вырез блузки. Это слишком для того, чтобы демон внутри не начинал заинтересованно шевелиться. Ублюдская сущность. Даже когда тошно задумываться о подобных вещах, она все равно норовит задуматься.

— Спасибо, нет, юная леди, — отмахивается от официантки Артур… И девушка отходит.

— Она тебя видит? — Генрих поднимает взгляд. Артур равнодушно пожимает плечами.

То, что официантка видит Генриха — нормально. У него достаточно сил, чтобы неделями шляться по смертному миру в материальной форме. То, что официантка видит Артура — не может не вызывать вопросы. Этим приятно занять мысли. Хоть чем-то, лишь бы вытеснить эту опостылевшую тоску.

Душа по-прежнему опустошена и будто бы надсадно ноет, требуя, чтоб её чем-то заполнили. Нет уж. Не будет он потакать этому желанию сейчас. Уж лучше пустота, чернота, холод.

— Занятно, — Генрих задумчиво ломает зубочистку, — к слову, Арчи, а почему ты единственный архангел, чей дар воздействует на смертный мир?

— Тебе насколько еды хватит? — Артур слегка ухмыляется, но на вопрос отвечать явно не собирается.

— Ты не потащишь меня обратно? — удивленно уточняет Генрих. На самом деле он долго ждал, когда поднимется этот вопрос, потому что именно в тот момент пришлось бы делать ноги. Обратно Генрих не хочет.

— Зачем? — Артур пристально смотрит на Генриха. — Ты же знаешь нашу политику — мы ни к чему не принуждаем. Наша задача при работе с демонами — помогать справляться с голодом. А работать или нет — вы решаете сами. И где работать — тоже сами решаете.

— Разве я не нарушил испытательный срок? — скептически замечает Генрих. — Не пришел на явку, подрался, все такое…

— Генри, — Артур вздыхает и смотрит на демона, как на первоклассника, — я писал условия испытательного срока для бесов. Не для исчадий ада. Бесы гораздо более управляемы, им не сложно выдерживать прописанное расписание. Для исчадий ада, я уже говорил, регламент следует скорректировать.

— И ты хочешь… скорректировать? — Генрих даже не удержался от улыбки.

— Насколько тебе хватит просфоры? — повторяет Артур деловито. — День? Два?

— Чуть больше суток, — Генрих щурится, прикидывая примерную частоту перекусов.

— Хорошо, — Артур кивает и встает из-за стола, — значит, завтра вечером встречаемся.

— Какое романтичное предложение, Пейтон, — отстраненно фыркает Генри, а в душе снова тоскливо что-то выворачивается, — где?

— Я тебя найду, — туманно отвечает Артур, — за это можешь не волноваться.

После такого невнятного ответа Генрих озадачивается и вопросом — а как, собственно, Пейтон нашел его сейчас. Один. Без демона-ищейки, который бы мог провести его по следу Генриха до церкви. Да и Генрих не дурак, от места драки порядком попетлял и вообще в церквушку приперся в другом районе Лондона. Нет, сам он, разумеется, смог пройти даже по такому слабому и сложному следу, но на службе у Чистилища не было демонов с аналогичными возможностями чутья. И ведь не грешил же, в храме, отследить его через кредитную сводку точно не получилось бы. Загадка. Кажется, сегодня Пейтон решил поразвлечься и устроить Генриху викторину.

— Артур, — окликает Генрих, и архангел, уже сунувший руку в карман в поисках жетона, вопросительно смотрит на него, — почему ты мне помогаешь?

— Ты поймешь, — Артур пожимает плечами, — сам поймешь, когда придет время.

Хотелось бы понять сейчас. Это бы придало миру хоть какую-то четкость.

— И что мне делать дальше? — устало спрашивает Генрих, перекатывая в руках круглый хлебец.

— Откуда же мне знать? — Артур разводит руками и исчезает.

Ночлежки для демонов довольно легко найти. Для тех, у кого было демоническое обоняние, разумеется. Демоны частенько оккупировали пустые, заброшенные дома, склепы, мемориалы, любое в общем-то место, в котором можно было спрятаться от дождя и развести костерок, чтобы погреться. Как ни крути, но если удовлетворяешь демонический голод — начинаешь страдать от холода смертного мира. Люди демонов видели редко, лишь когда те решали материализовать свою сущность, обычно это бывало перед охотой, не многие могли, как Генрих, шляться по смертному миру в материальном обличии часами и даже днями. Многие тусовались вблизи бездомных людей, у них можно было и у огня погреться, и клоком души поживиться без особого сопротивления.

Когда-то Генрих и Джули заняли для своей «базы» самое удобное место — мавзолеи Хайгетского кладбища. Сейчас Генрих обходит этот притон издалека, судя по концентрированности демонического запаха, кажется, там собираются самые отъявленные лондонские ублюдки. Впрочем, и тогда так было. Просто Генрих занимал в той иерархии ведущее положение. Сейчас по некоторым маркерам запаха — есть там кто-то посильнее. Знакомиться с новым «альфой» не хочется совсем.