Анна Бобылева - Путь домой

— Эй, док! Что не так?

— А, Макс. Наконец-то. Я ждал тебя. Есть разговор, — потирая ладони и потея, сказал он.

— После ужина поговорим у нас. Хорошо? — кивнул он и побрёл дальше.

Несмотря на их не очень приятное знакомство, они с доктором стали хорошими друзьями, и тот часто бывал в гостях, не боясь парящих предметов и любых других проявлений силы. В отличие от остальных он видел так много, что мелочи совсем не смущали. Таких людей, как док, Швед мог пересчитать на пальцах.

Подходя к домику, уловил знакомые нотки и поймал себя на мысли, что стал очень хорошо слышать в последнее время. Происходило это именно тогда, когда было, скажем так, необходимо.

— Послушай, Мила! Знаю, ты предвзято относишься, ведь он твой муж! Но Макс меняется! Ты одна этого не замечаешь? Или не хочешь признать? Он стал сильнее! И намного! С трудом себя контролирует! С этим нужно что-то делать! Поговори с ним…, тебя он послушает.

— Серьёзно, Ник? И что я ему скажу? Дорогой ты аккуратнее, а то нас так боятся, что спят с открытыми глазами? Он и сам всё знает! Просто нужно время! Вот и всё!

— Может просто нужно попытаться выяснить источник силы?

— Как? Просто скажи, если знаешь! Мы же не думаем об этом каждый Божий день!

— Я не знаю…, но вполне возможно это известно тем, кто живет в лесу.

— Что? Нет! Только через мой труп! Слушай! Не вздумай думать об этом, ясно Ник? Я не отпущу его к тварям! Арише нужен отец! Они не приходят за нами больше! Что бы им ни было нужно, они отстали! И я не желаю больше об этом говорить!

Никита вышел из домика, громко хлопнув дверью, и зашагал, пыхтя и кривя лицом. Швед вынырнул из-за угла и, подождав минутку, вошёл. Он заблокировал от Милы голову. Ей совсем не нужно знать, что ему известно о разговоре. Она накрывала на стол, всё ещё нервничая. Он бы заметил что-то неладное, даже если бы был полностью слеп. Оттого она дергалась ещё сильнее.

— Мама мы дома, — поцеловал её в губы, и она чуточку расслабилась. Передал ей Аришу.

За ужином стояла гробовая тишина, которая была осязаема, но говорить совсем не хотелось. Конечно, он хорошо понимал свою нестабильность и опасность для них в первую очередь, так как силу, открывшуюся стремительно и в громадном количестве, сдерживать было тяжело. Да что говорить. Он и сам боялся последствий гнева, страх причинить боль семье сводил с ума. Не в первый раз задумывался над тем, что тварям может быть известен источник способностей. «И возможно, как это контролировать». Вспомнил, что случилось на окраине леса. «Мы тебе не враги. Знай». Звучало вне всяких сомнений многообещающе. Сначала они нападают, угрожают убить, а потом и не враги вовсе. «Ух. Голова кругом». Голос разума твердил — тварям нельзя доверять, а сердце — можно. Он совсем запутался. «Нужно это обмозговать». Стук в дверь вернул его в комнатку. «Док. Я и забыл про него».

— Добрый вечер, — робко пропищал доктор.

— Заходи, Док. Присаживайся.

Он только подумал, и Мила уставилась с каменным выражением на лице. «Нехороший знак».

— Об этом не может быть и речи! — если бы она умела метать молнии, то от доктора осталось мокрое место.

Швед озадачено смотрел на них, жуя мясо. И почему он не умеет читать мысли? Нет, он, конечно, слышит мысли дочки, но лишь те, что она не скрывает, переданной от него по наследству способностью блокировки мозга от нежелательных вторжений. Он всегда немного завидовал Миле. Она знает всё и всегда, а ему порядком надоело недопонимать, что именно происходит в тот или иной момент.

— Любимая. Может, объяснишь? Док наш гость, так? Дай ему высказаться, — он и так догадался, о чём пойдёт речь. Всё чего желал док — вернуть дочь, а на её поиски идти одному рискованно.

— Я хотел попросить тебя, Макс…, пойти со мной на поиски дочери. Ты знаешь…, они обещали помочь, но идти одному…всё равно что…

— Я понял, что ты имеешь в виду. Я должен обсудить это с семьёй, хорошо? Поспи дружище, поговорим завтра. — Доктор поднялся из-за стола и направился к двери.

Швед слышал, как колотится у того сердце. Теперь мог понять его чувства. Он и сам был готов отдать что угодно ради своей дочки, и пожертвовал бы не только собой, но и любым другим ради её спасения. Швед должен пойти, и хотел это сделать. Как только доктор вышел из домика, Мила подняла руку и гневно сверкнула глазами. «Даже не вздумай меня уговаривать!» Она отвернулась также быстро, как и вспылила.

— Знаю — тяжело. Но я должен…

— Ты должен быть с нами! Растить дочь! Ты ей нужен! И мне!

— Если я не научусь управлять этим, то вы первые, кто пострадает. И ты это знаешь. Ради вас я должен пойти, — обнял за плечи. Она положила голову ему на руку, щека была мокрой от слёз.

Он посмотрел на Аришу, которая мирно спала в кроватке. Шум голосов её совсем не беспокоил. «Это тоже супер способность — крепкий сон младенца».

— Тогда я иду с тобой.

— Ты останешься с дочкой! Если со мной что-то случится, у неё хотя бы останется мать! — она поникла, опустив плечи, принимая его правоту.

Больше в тот вечер они не общались. Он всю ночь напролёт ворочался, снедаемый кошмарами. Липкий и беспощадный страх за близких поглощал вновь и вновь.

Наутро сообщил доктору, и тот впервые за долгое время просиял. Никита, Серый и Казах изъявили желание идти с ними. Решили подготовить всё к походу и выдвигаться поутру следующего дня. Пацан просился с ними, но Казах был непреклонен, и тому ничего другого не оставалось, как со слезами на глазах скрыться из вида. Брать его с собой было слишком рискованно. Да и остальных тоже. Было бы идеально, если бы они с доктором пошли вдвоем, но отказать мужикам не смогли. Слишком решительно те были настроены.

День перед походом он посвятил жене и дочке. Всё бы ничего, но каждый раз вспоминая о грядущем, Мила грустила. Он старался не думать о том, с чем предстоит иметь дело в лесу. Долго выбирая, чему верить голове или сердцу, всё-таки выбрал второе. Оно возвещало, что опасности твари не представляют. Тем более для него, с его новыми способностями, которые хотел научиться держать под контролем. Он не знал, что случиться, если использовать их на максимальной мощности, и надеялся, никогда не узнает. Ариша изучала его пальцы. Как же он её любит! Его необычную девочку! Вот и сейчас она гулила лишь у него в голове. Пацан трижды подходил за день, пытался уговорить Казаха передумать, рвался в бой.

— Мы идём не воевать! И ты это знаешь! Если Казах сказал нет, значит, нет! — было невыносимо больно видеть мальчишку таким, но необходимо проявить твердость. «Казах стал ему как отец. Наверняка он боится его потерять».

Ночью, когда дочка мирно спала в кроватке, они с Милой лежали обнявшись. Её сердце билось часто в груди, как у воробышка. «Я вернусь к тебе живой! Обещаю!» «Это всё, чего я желаю. Не представляю мира, в котором нет тебя!» В ответ он сильнее прижал её к себе.