Анна Бобылева - Тайна воронки

— Мне жаль! — неожиданно выкрикнул он, испугав их обоих, и резко встал на ноги.

Командир смотрел в зеленые глаза девушки, ставшей ему другом во время экспедиции, и хотел сказать что-то доброе, но не мог подобрать слова. В этот момент стена издала странный звук. Рем оглянулся. Один из квадратиков пирамиды трясся, выталкивая песок из щелей. Кто-то закряхтел снаружи, и квадрат сдвинулся. Потом ещё. И еще. И вскоре шлепнулся на пол. В дырке, оказавшейся как раз на уровне его лица, показались янтарные глаза. Принцесса улыбалась. Он не видел этого, но точно знал, по морщинкам, которые пролегли у глаз.

— Пссс. Сюда, — прошептала она.

Он опасливо направился к отверстию, жестом вытянутой руки велев друзьям оставаться на месте.

— Да? — откликнулся, и яркие глаза вновь оказались напротив. Делия пригнулась.

— Отец вас отпускать не собирается, — прошептала принцесса, и на мгновение исчезла, проверяя обстановку. Рем хмыкнул. Он и так это знал. — Ой. А ты умник, как я погляжу! — возмутилась красавица. — Слушай внимательно. Папа обладает необъятной гордыней! Не вздумайте задеть, мигом расправится! Завтра вас ждёт аудиенция…

— Что? — переспросил Рем. Сам разговор не укладывался в голове, ещё и слова незнакомые.

— Встреча, тупица! С царем! — Он поджал губы, обижаясь на обращение. — Какие мы нежные! Все люди такие? — в дыре мелькнула изогнутая бровь. — Так вот. Он предложит сотрудничать с Ундой. Царь жаждет подробной информации о Земле. Соглашайтесь!

— Ни за что, — прорычал он в ответ.

— Не глупи, мистер крутой! Хочешь смерти?! Согласись! Поговорим, когда переведут из заточения! — Рем подумал, что она уже ушла, как вдруг Делия вновь заглянула в дыру. — И камень на место поставь! Если силёнок хватит! — хохотнула и скрылась.

Втроём они едва затолкали камень обратно. Он пригладил потные волосы и стал похож на бандита из доисторического телевидения. Сейчас таких уже не снимали. Только полезные для мозга передачи — нудные. Он любил под них засыпать. Рем облокотился о стену, а Ян упёр руки в коленки.

— Что думать будем? — спросил, запыхаясь.

— Понятия не имею. Нужен план.

Мари проплакала пару часов без остановки. Глаза распухли и покраснели. На подушке остался его запах, и она лежала, уткнувшись в неё лицом, а слезы продолжали путешествие к шее, скрываясь в декольте. Не верилось, что это снова происходит. Однажды судьба разлучила их, но они нашли способ воссоединиться. Повезёт ли дважды? Главный вопрос, волновавший ее сейчас. Ещё и Амина бессовестно умирала. «И даже яд ей достался особенный!» Девушка села, размазывая по лицу слезы и прижимая подушку к груди. «Где же ты любимый?». Внизу послышались голоса. Они были тихими, но вскоре начали повышаться, ситуация становилась горячее. Она подошла к лестнице, чтобы расслышать слова.

— Да? А как же Нил?! Ты о нем подумала?! Увезла больную девочку и словом не обмолвилась?! Нет, Ная! Я даже и слушать не хочу! Ты просто сволочь! Бросила дочь, а теперь решила поиграть в мать?! Немедленно в Испру!

— Ларо, умоляю! Позволь остаться!

Мари начала спускаться, и они притихли. Она посмотрела на отца заплывшими от горя глазами.

— Её дочь скоро умрет. Позволь ей проститься, а потом отправляй, — сказала бесцветно и, сгорбившись, прошла в кухню. Воцарилось молчание. Правитель соображал, принял решение и тяжело вздохнул.

— Пусть так. Постарайся не попадаться Нилу на глаза. — Ная кивнула, а он вышел в ночь.

Мари выпила бокал сухого мартини. Бутылка утратила лоск, этикетка поистрепалась. Нашла раритет на базе когда-то, и припрятала на чёрный день. Невообразимо тянуло испробовать на вкус былые времена. Тогда люди жили иначе. И лишь спустя столетия Магнусы захватили мир и устроили всё под себя. Они, видимо, боялись, что маленькие люди не смогут шагать в ногу со временем, а потому сделали из них отщепенцев общества. Вкус оказался терпким, но приятным. Половина бутылки осушилась быстро. Захмелев, разбила стакан. Осколки собирать не стала, перешагнула, и покинула дом.

Целительский блок находился недалеко от парламента. А значит, предстояла прогулка до центра города. На улицах никого не было, в домах горел свет. Она проходила мимо, улавливая смех или приглушённые голоса, и отчасти завидовала. Этих людей не коснулась беда. Они здоровы, счастливы и, что важнее всего, вместе. Им не нужно волноваться, переживать, горевать. Жизнь идёт своим чередом. Шум моря казался невыносимой мукой. Она старалась не смотреть в его сторону, борясь с желанием. «Вдруг я увижу его тело на песке? Нет! Я не вынесу!» Свернула на другую улицу, которая вела к парламенту. Кивнула стражам, охранявшим вход. Они многозначительно переглянулись, но вопросов задавать не стали, и продолжили праздную, ночную беседу. Мари достигла здания целителей. Лифт поднял на самый верх. Нижние этажи занимали лаборатории и хирургический блок, а наверху находилось крыло пациентов. Когда двери открылись, наткнулась на целителя. Тот охнул и вытаращился.

— Ночью посещения запрещены! — заверещала женщина неприятным голоском, резанувшим слух.

Девушка еле стояла на ногах и пускаться в объяснения не собиралась. Хорошо, что в коридор вышел Нил и сделал это за неё. Женщина состроила гримасу, но удалилась. Нил отрешенно смотрел на белоснежную стену с выведенным на ней номером этажа.

— Я последним узнал об этом. Конечно, мне сообщили о ранении, но яд… Моя девочка умирает, и я не могу её спасти, — голос звучал отстранённо, лицо осунулось, тени пролегли под глазами. — Спасибо за всё. Сам бы я на «узника» не решился, — часто кивал. Мысли вслух не требовали ответа. Мари снова расплакалась, ноги подкосились, но Нил вовремя подхватил. Затем забрал у неё бутылку, покрутил, оценивая, и сделал смачный глоток. — Хорошее. Жаль, прекратили производить. — Она кивнула.

— Я пришла навестить Оли, — заплетался язык. Девушка находилась в том состоянии, когда ты понимаешь, что пьяный. Лучше бы не замечала.

— Надеюсь, Рем возвратится, — отозвался Нил. — Она зовёт его во сне. Ты знала? — Мари снова кивнула. — Моя дочь влюбилась. И это я тоже пропустил. — Она была в бешенстве, но вида не подала.

— Ная пропустила побольше твоего, — буркнула несвязно и скрылась в палате.

Оли лежал на парящей койке, руки по швам. На нем был белый, полупрозрачный халат. Мари невольно заострила внимание на шрамах, усеявших грудь, и вдруг вспомнила об Агате. «Черт!» Достала из кармана балахона передатчик и произнесла имя вслух. Он тут же заморгал, и в синем спектре появилось сонное личико. Женщина убрала с него чёлку и подперла рукой подбородок.

— Мари?

— Оли в отключке, — икнула. — Он вернулся сегодня. Ик. Один.

Агата подорвалась и скинула одеяло. Она не стала изводить девушку вопросами. Тем более что состояние у той было для этого не подходящее.