Лана Ежова - Гори, любимая, гори!

Взмахом руки мой пожиратель деактивирует "щит".

– Держи, может, что-то подойдет.

Он бросает к моим ногам мужские сапоги, штаны, тунику и куртку. Крови на них нет, но я знаю, что сняты они с мертвеца или даже не одного. И осознание этого обстоятельства вызывает тошноту. Стараясь отвлечься, предлагаю осмотреть раны.

– Само заживет, я уже прижег заклинанием "огонька".

Сквозь прореху в штанине виднеется грязно-красная полоса. И я говорю свое веское целительское "нет":

– Раны, нанесенные нечистью, опасны. Я должна на них взглянуть.

Вит морщится, но покорно раздевается, оголяя неглубокий порез. "Огонек" выжег заразу и остановил кровотечение, и мне остается только пришпорить процесс регенерации.

– Чем меньше применяешь магию, тем легче мне не смотреть на тебя, как на деликатес.

– Значит, не подставляйся под удары.

– Смешно, Ива. Как будто я хочу.

Пожав плечами, иду к самшиту – после всех событий зверски хочу есть. Наверное, я ужасный человек, раз аппетит не пропал, и желудок требует своего. А еще уже знаю точно, наберусь смелости, и взгляну ближе на то, что принес Вит. И точно возьму себе сапоги, снятые с трупа.

– Дядя Сирского… он мертв?

Мой пожиратель кивает, вонзая белые зубы в кусочек рыбины.

– Это ты его или нечисть?..

– К моему огромному сожалению, шестилап. И не смотри на меня так, Ив. Ни старший, ни младший Сирский не были невинными детьми Всеотца.

Я не возражаю, но, боюсь, что выражение лица выдает все мысли.

Заканчиваем нашу "трапезу" в тягостном молчании.

Вскоре Витар, вытерев руки о листок подорожника, уходит, ничего не объяснив. Я не успеваю надумать себе ужасов, как он возвращается. Возвращается с добычей – серебряной флягой с вином и кожаным мехом с водой. Нехорошо обирать мертвых, но их в отличие от нас жажда не мучает.

Солнце переваливает через зенит – пора бы нам в путь. Не хочется оказаться в самом сердце мертвоземья, когда настанет ночь. Шестилап мертв, но, может статься, что водящаяся здесь мелкая нечисть опаснее крупной.

– Когда идем в горы? – осторожно интересуюсь у задумавшегося мужчины.

– Завтра.

– Прости?..

Вит поднимает на меня свои спокойные серые глаза и ошарашивает:

– Эту ночь мы проведем здесь.

Холодок страха заставляет передернуть плечами. Он с ума сошел? В месте, где, за каждым кустом может скрываться нечто зубастое и голодное?

Я окидываю взглядом заросший двор. Удлинившиеся тени статуй выглядят живыми, высокая трава чуть заметно шевелится, словно там таится мелкая нечисть…

– Ты шутишь, Вит?

– Нет. Помнишь, как в детстве мечтали забраться в замок? – Лицо любимого впервые освещает искренняя, светлая улыбка. – Мы тут. Так почему бы немного не исследовать местность?

– Ага, проведем ночь в замке – и к утру от нас не останется даже косточек…

– Подумай только, мы можем разгадать тайну мертвоземья! Сама знаешь, то, что нам говорят храмовники по большому счету – наглая ложь. Давай рискнем?

Мальчишеский восторг преображает Витара, даже в глазах меньше стужи. И я малодушно сдаюсь – сейчас он похож на себя прежнего, парня, который не знал, что внутри него дремлет темный дар-проклятие. Парня, который любил меня.

– Хорошо, давай останемся. Но только на эту ночь.

Мой бывший жених благодарно улыбается и внезапно целует в щеку.

– Прости, – тотчас портит впечатление извинением, – я очень рад, что ты согласилась.

Он принимается торопливо собирать наши вещи, а я одновременно злюсь и таю от счастья. Щека приятно горит в том месте, где коснулись его губы.

Ха! Рад он, что согласилась! Как будто мое мнение на что-либо влияет. Это ведь он ведет в горы, без него мне к контрабандистам не дойти.

Спустя полчаса мы стоим у парадного входа. Лестницу, ведущую к нему, затянуло плющом и сорной травой, поэтому пробирались к порогу долго.

Огромная двухстворчатая дверь, окована фигурными полосами железа. Красивая и внушительная. Витар уже подергал ручку и убедился, что она заперта.

– Придется взламывать заклинанием.

Я не могу оторвать взгляд от удивительно тонкой работы кнокера, самой красивой дверной стучалки, которую видела, и прошу:

– Подожди немного, хочу проверить одну догадку.

Преодолев небольшой страх, берусь за кольцо кнокера и трижды стучу. Витар хмыкает.

Из какого-то черного сплава, в виде головы орла с глазами из бирюзы, стучалка производит пугающее впечатление, будто замок через очи металлической птицы сейчас пытливо рассматривает незваных гостей.

– Проверила догадку? Могу теперь ломать?

– Нет, подождем еще.

Я вновь стучу – и о чудо! – правая створка бесшумно открывается, приглашая войти.

Пожиратель косится на меня, вопросительно подняв темную, невзирая на светлую шевелюру, бровь. Я пожимаю плечами – мол, сама не понимаю, как так получилось.

Внутреннее убранство замка в первую очередь поражает отсутствием пыли. Ее нет. Вообще. Даже в жилом доме, полном слуг, идеальная чистота невозможна, а здесь…

– До сих пор действуют очищающие заклинания, – восхищенно шепчет Вит. – Ну, и силища у отступника была! Странно, что его сумели одолеть.

Магические светильники на стенах вспыхивают сами собой и гаснут за нашими спинами, когда проходим дальше. Я создаю свой "светляк" – с ним как-то спокойнее и надежнее.

– Ив, не косись ты назад в темноту – нечисти здесь нет.

– Уверен?

– Да, замок две сотни лет простоял неплохо законсервированным. Откуда тут взяться тварям? Во дворе их сколько угодно, а тут им не место.

Его размышления меня не убеждают. Нечисти нет, а вот злобные призраки быть обязаны. Или это не замок отступника, а резиденция доброй волшебницы.

– Замок темного мага – сердце скверны. Где-то находится вход в мир Проклятого, и я хочу быть начеку, когда мы на него натолкнемся.

– Зачем?

– Чтобы не угодить нечисти прямо в зубы.

Пожиратель хмыкает.

– Да нет здесь никаких порталов в иной мир! Иначе маги Ирдии и Кронии давно добились бы права здесь побывать и позакрывать их. Это все сказки храмовников для устрашения народа. Нечисть приходит с гор или лабораторий храма Всеотца. Неудачные образцы экспериментов над живой материей специально выпускают поблизости от очагов мертвоземья. Будь тут действительно гиблое место, оно давно бы разрослось, с каждым годом захватывая все большую территорию.

Витар говорит отрывисто, быстро, стремительно шагая по холлу замка. Он словно знает, куда идти. Я не успеваю за ним, поэтому приходится иногда подбегать. Но странное дело, он этого не замечает – идет увлеченный какой-то идеей.

– Но как же утверждение, что ни один слуга Всеотца не сунется в обитель отступника? Хотя о чем я? Я ведь сама стала свидетелем, как они очень даже не боятся сюда ходить…