Алисия Эванс - Доверься мне или умри

— Вот и отлично, — победно улыбнулся парень. — Только есть один нюанс: она на иностранном языке.

— Но зачем?! — совсем растерялась я. — Ведь вся постановка происходит в одной языковой плоскости! Там просто нет места для такого маневра!

— Успокойся и не задавай лишних вопросов. — Видно, Ханс устал от моей непонятливости. — Раз я сказал, что так нужно, значит, так нужно. Мои решения не обсуждаются. — В этот момент парень очень напомнил мне Аристарха. Тот тоже любит покомандовать и не терпит, когда ему перечат.

К нашему общему удивлению, в театральном кабинете нас дожидался ректор. Крастор стоял спиной к выходу и смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Как только мы вошли, он неспешно развернулся и приветливо улыбнулся нам.

— Как долго приходится вас ждать, — по-отечески пожурил нас ректор. Я смотрела на него и все никак не могла понять, сколько ему лет? Широкие плечи, крепкие мускулы и крупная мужественная фигура никак не вязались с тем опытом, который читался в его взгляде.

— Чем обязаны? — не растерялся Ханс. Мне подумалось, что ректор пришел разбираться из-за моей стычки с преподавателем, но я ошиблась.

— Хочу проверить способности Марии, — удивил меня Крастор. — Как мы знаем, она обладает магическим голосом. Мне интересно, как вам удается петь на репетициях, не изменяя окружающее пространство.

— Э-э-э… — протянула я. — Просто не вливаю в голос силу, вот и все.

— Ты можешь это контролировать? — удивился Крастор. — Сама?

— Конечно, — пожала плечами я. Не понимаю, чему он удивляется. — Мне бывает непросто заставить свой голос изменять пространство. Для этого требуется вложить в него силы, эмоции, душу. Это невозможно сделать случайно.

— То есть ты утверждаешь, что я могу не беспокоиться насчет того, что во время спектакля случится что-то… неожиданное? — спросил Крастор и прищурился, вперившись в меня странным взглядом.

— Я могу контролировать свой голос, — сдержанно ответила я. — Можете не беспокоиться.

— Хорошо. — Крастор заметно расслабился и посмотрел на Ханса. — Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что вы приложите максимум усилий для подготовки Марии? — Ректор посмотрел Хансу в глаза с такой серьезностью, что мне сделалось не по себе. Мы же здесь просто репетируем студенческий спектакль, так к чему такое напряжение?

— Естественно, — с плохо скрываемым раздражением ответил парень, ничуть не смутившись от взгляда ректора. Напротив, такое отношение Крастора явно злило его. — Главное, чтобы вы смогли организовать все условия для этого.

— В моем профессионализме можете не сомневаться, — бросил ректор и вышел из кабинета, даже не попрощавшись.

— Что это было? — спросила я, когда за Крастором захлопнулась дверь.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Ханс. — Он всегда сует свой нос куда не нужно.

Весьма странное высказывание, учитывая, что речь идет о ректоре академии, в которой и ставится этот спектакль. Складывается стойкое ощущение, что я чего-то не понимаю в происходящем.

Началась репетиция. Ханс дал мне текст и начал играть, чтобы я послушала и поняла, как именно мне предстоит петь. Музыка совсем не была похожа на ту, что звучала в постановке. Ханс перестал играть и начал разучивать вместе со мной текст и корректировал мое исполнение. Вот так, за один вечер, мы с Хансом разучили почти всю песню.

— Слушай, я устала, — пожаловалась я спустя четыре часа. — Хватит на сегодня.

— Ладно, — с некоторым недовольством согласился Ханс. — Ты молодец, текст выучила, завтра будем разучивать сам номер. С музыкой, костюмом и прочим.

— Не рановато ли для костюмов? — нахмурилась я. — Их еще вроде бы даже шить не начали.

— Для тебя уже сшили, — ошарашил меня Ханс. — Все, на сегодня свободна.

Наконец-то! От всех этих бесконечных повторений одних и тех же звуков у меня уже голова пошла кругом. Подумать только! Несколько часов уделить разучиванию одной-единственной песни, тщательно выверяя каждый звук! А ведь мы даже не приступили к повторению уже пройденных сцен. Странно все это как-то… В душе я понимала — что-то здесь не так, но все никак не могла сообразить, что именно. Ханс ведь, по сути, режиссер этого спектакля, от его успеха зависит его будущая карьера, скорее всего. Это его работа — заниматься с актерами и певцами. Успокоив себя этой мыслью, я направилась в общежитие.

Мои соседки уже давно сидели в гостиной и выполняли домашнее задание. Черт! С этой репетицией совсем не осталось времени на то, чтобы переписать лекции.

— Долго же ты, — буркнула Эльза, увидев меня в дверях. — Мартина за ужином ворчала, что Ханс отменил репетицию и пропал неизвестно куда. Неужели он только с тобой занимался?

— Да, — устало выдохнула я. — Учили еще одну песню. У меня голова раскалывается… А ведь еще задания нужно выполнять…

Тут мне в голову пришла неожиданная идея. А ведь мне совсем не обязательно переписывать все лекции вручную! Можно отксерокопировать их на ксероксе, коих на Земле множество! Точно! Я сэкономлю несколько часов времени, избавлю себя от бесполезной работы, а главное — сохраню нервы в относительной целости. То что нужно! От этой светлой мысли даже головная боль поутихла.

— Оливия! — обратилась я к девушке. Сегодня она сидела особенно тихо, как мышка. — Расскажи мне о своем замужестве. Я ведь вижу: тебя что-то беспокоит.

— Просто я еще не привыкла к своему мужу, — тяжело вздохнула она. — Мы видимся по вечерам, когда я возвращаюсь домой, и мне кажется, что ему это не нравится. У нас не принято, чтобы замужние женщины учились в академиях. Я — редкое исключение.

А ведь и правда, за все время нахождения здесь я ни разу не видела в стенах академии еще одну девушку-оборотня. Здесь много дракониц, ведьм, вампирш, но вот оборотней женского пола, кроме Оливии, я не встречала.

— Оливия обладает редкими для оборотня качествами, такими как способность почуять другое существо на большом расстоянии, отменным слухом и равной с мужчинами выносливостью, — пояснила мне Эльза.

— Ого! — восхищенно воскликнула я. — Молодец!

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Поэтому отец и решил отправить меня на учебу. В наших стаях выходят замуж рано, как правило, в пятнадцать лет уже рожают первенца. Мне уже восемнадцать, и за спиной многие шушукаются, что, мол, останусь старой девой. А тут еще отцу поступило очень выгодное предложение… Вот он и решил усадить меня на два стула: и замуж выгодно отдать, но и дать возможность закончить учебу. Они долго спорили насчет брачного договора, но отец все же настоял на своем.

— Он тебя не обижает? — проницательно спросила я. — Твой муж хорошо с тобой обращается?

— Ну да, — неуверенно пожала плечом Оливия. — Правда, он очень недовольный почти все время… — Она вдруг замолчала, словно передумала говорить то, что вертелось у нее на языке.