Марина Эльденберт - Заклятая невеста

— Сказал то же, что и тебе, — он коснулся моей щеки, — что я тебя люблю.

Его взгляд (темно-синий, как вечернее небо) затягивал. Не в силах больше сопротивляться охватившему меня чувству, я подалась к своему любимому мужчине.

— Я тоже тебя люблю, — призналась. — Люблю в тебе все. Не могу на тебя насмотреться.

Я и правда не могла, потому что сейчас, когда Льер стал Льером, таким, каким я увидела его впервые, последняя преграда между нами рухнула. В потемневших глазах я читала чувство, которое горело в моем сердце, дрожало на кончиках скользящих по его коже пальцев, разгораясь с каждой минутой еще сильнее — от каждого прикосновения, от каждого вздоха, от самой его близости.

Когда он хрипло выдохнул:

— Лавиния, — и подался ко мне, я первая нашла его губы глубоким, невыносимо-откровенным поцелуем.

Чтобы окончательно потеряться в его руках.

И сумасшедших, неистовых ласках.

— Завтра мы возвращаемся в Энгерию, — сказала я.

Амалия вздрогнула. Не представляю, чего она ожидала, но стоило мне войти, девушка посмотрела на меня так, словно я пришла проводить ее на эшафот. Пару мгновений я изучала ее лицо, словно пытаясь понять, как поступить дальше, но других слов в себе не нашла. Наша история закончилась в бальном зале, когда она предала меня, и, судя по всему, от меня Амалия тоже ждала чего-то подобного.

Поэтому я развернулась и направилась к двери.

— Леди Лавиния! — донеслось сдавленное из-за спины.

Я обернулась.

— Вы ведь никому не расскажете, что я… пожалуйста! Это разрушит мою репутацию!

Я приподняла брови.

— Это все, о чем ты хотела спросить?

— Я… да. Нет. Пожалуйста, простите меня, — девушка выдавила это из себя, комкая платье.

Искренности в ее последнем заявлении не было, скорее страх. Она действительно боялась, что я расскажу высшему обществу Энгерии о том, что она сделала. Чувствовала ли она себя виноватой? Возможно. Я слишком многое могла потерять из-за ее поступка, чтобы сейчас разбираться в ее мотивах.

— Я не собираюсь разрушать твою репутацию, Амалия. Можешь быть спокойна.

Слезы в глазах высохли практически сразу.

— Но твоим родителям я напишу.

Мгновения тишины оборвались судорожным вздохом. Она снова сжала платье так, что ткань жалобно треснула.

— Вы… вы ханжа! Я расскажу всем, как вы со мной обращались! Я расскажу всем, и в вашу сторону даже никто не посмотрит…

Дослушивать я не стала, просто вышла и прикрыла за собой дверь. Элленари вытянулись по струнке, словно я уже была королевой.

— Проследите, чтобы к ней никто не входил, кроме Лизеи.

Стражи кивнули.

Лизее я безоговорочно доверяла, а вот другим служанкам… Об Ирэе по-прежнему не было никаких вестей, и пусть прошло еще мало времени, меня это все же немного беспокоило. В том, что она не сунется к моим родным, я не сомневалась: во-первых, стражей-наблюдателей к Мортенхэйму Ронгхэйрд отправил первым делом, а Ирэя далеко не глупа. Во-вторых, сила элленари в нашем мире становится слабее, и Винсенту с Терезой однозначно есть, что ей противопоставить. Но все же с визитом домой я затягивать не хотела. Мы с Льером договорились, что отправимся к ним завтра, и пока что я смутно представляла себе разговор с семьей.

Особенно с братом.

Что касается Амалии, она была единственным моим уязвимым местом в Аурихэйме, поэтому на порталы в ее комнате наложили печать, а еду для нее Лизея проверяла лично. У Ирэи несколько другие моральные ценности, но она достаточно меня изучила. Чтобы понимать, что если что-то случится с Амалией, я себя не прощу.

Несмотря на все, я по-прежнему чувствовала себя ответственной за ее судьбу и за то, что произошло.

— Разговора не получилось? — спросил Льер, когда я вошла к нему в кабинет.

Он только-только остался один, с Ронгхэйрдом мы встретились в коридоре.

— Нет, — призналась я.

— Что она сказала?

Я пожала плечами.

— Лавиния, — он поднялся и подошел ко мне. — Ты не должна чувствовать себя виноватой.

— Кто сказал, что я чувствую себя виноватой?! — тут же взвилась я.

— Твои глаза. Они никогда не лгут.

— Я… наверное, я могла бы проявить больше участия, — сказала тихо. — Понять, войти в ее положение. Но у меня не хватило терпения, и…

— У кого бы хватило? — спросил он. — Ты еще скажи, что ты должна была защитить ее от Золтера.

— Должна была!

— Ты не знала о своей силе. Ты многого не знала, как и я. Я чуть не убил тебя на балу, когда Золтер управлял мной.

— При чем тут это?! — воскликнула я. — Льер!

— При том, — сказал он. — Что она действовала по своей воле.

Вчера целительница действительно подтвердила, что на Амалии не было чар, и что Ирэя не воздействовала на нее магией. Разве что обычными уговорами.

— Каждый делает выбор сам, — произнес Льер. — Мы не несем ответственности за поступки других.

— Но мы можем быть к ним добрее.

— Можем. И я не знаю никого добрее тебя, Лавиния. Даже сейчас ты себя обвиняешь в том, что не смогла защитить девицу, которая добровольно отдала тебя в руки Золтера. Зная все. Зная, на что он способен. Честно говоря, я не представляю, что сделал бы, будь я на твоем месте.

— Я сказала, что напишу ее родителям.

— Что?

— Что напишу ее родителям, — повторила я. — Честно говоря, я даже писать не собиралась. Сказала это просто чтобы она задумалась о своем поступке.

Он приподнял брови, а потом расхохотался.

— Что смешного?!

— Твоя самая страшная угроза — напишу родителям? — поинтересовался он. — Я бы как минимум пообещал, что скормлю ее кому-нибудь в зверинце.

— Очень смешно! — возмутилась я и попыталась вывернуться из его рук.

Вывернуться мне не дали.

— Ей с тобой здорово повезло, — совершенно серьезно произнес Льер, глядя мне в глаза. — И мне. Поэтому сейчас я предлагаю забыть об Амалии и отправиться к водопадам. Я обещал показать тебе Аурихэйм, и обещал, что ты его полюбишь. Пожалуй, пора выполнять свои обещания.

Аурихэйм действительно оказался красивым. В нем не было городов, только Дворы, вокруг которых собирались наделенные той или иной магией элленари. Их дома, а точнее, замки, хранили в себе силу множества поколений, являясь источниками могущества рода. Владения Двора Смерти простирались от самого Белого моря до Снежного края. Последний Льер показал мне мельком, и исключительно потому, что я захотела на него посмотреть.

Он напоминал снежную пустыню, а впрочем, таковой и являлся. Никто из элленари не выбрал это место для того, чтобы здесь осесть, и я их понимала. Тот же Вайд Хилл, откуда была родом Амалия и где ближе к концу весны цвели сады, где лето было пусть и недолгим, но было, дышал жизнью. Здесь были только снега, снега, снега — бескрайние поля, вспаханные лишь холодными изломами скал. За пару минут здесь я даже в объятиях Льера закоченела, и мы очень быстро сбежали на земли стихийников.