Александра Лисина - В двух шагах от рассвета

Ева, остановившись напротив, отчетливо видела разницу между тем, прежним Краем, который причинил ей некогда столько боли, и человеком, который сидел сейчас рядом, чувствовала чужое смятение и тщательно укрываемую боль. Почти слышала, как трещат по швам толстые слои невидимой брони, которой он себя окружил, заставив чувства замереть в этом мертвом коконе. Помнила его первые за двенадцать лет слезы при виде невредимого, чудом выжившего мальчишки. И знала, что наставник вдруг осознал кое-что очень важное, что-то, без чего он жил слишком долго.

– Тебе надо отдохнуть, – необычайно мягко сказала Колючка. – Иди, поспи.

Край криво усмехнулся.

– Думаешь, я смогу?

– С ним все будет хорошо. Я покараулю.

Упырь странно посмотрел на ее серьезное лицо, но не увидел в нем ничего, кроме искреннего сочувствия и понимания.

– Я хорошо его чувствую, не волнуйся, – снова заверила Охотница. – С ним все в порядке.

– Почему ты это делаешь? – спросил он, наконец. – Почему помогаешь мне? После того, что я…

– Неужели до сих пор не понял? – вздохнула она. – Ох, Край! Странно, раньше ты казался мне умнее. Я не для того так долго упрашивала Стаса отпустить Артема в Москву, чтобы в первый же день его потерять. Ясно? К тому же, я обещала, что не буду тебя убивать, помнишь? А в присутствии сына ты стал очень уязвим, и если с ним что-то случится…

Он страшно побледнел, что в темноте комнаты было особенно заметно.

– Вот именно. Но то, что произошло сегодня, было жизненно необходимым для него и… для тебя тоже. Особенно для тебя.

Край сильно вздрогнул и во все глаза уставился на свою лучшую ученицу, слишком медленно осознавая скрытый смысл нарочито небрежно брошенной фразы, а Ева бережно поправила покрывало и, все ещё держа карнеши за руку, осторожно пристроилась на краешке кровати, полная решимости до упора караулить мальчишку. Столько, сколько потребуется.

Сзади раздался яростный вздох.

– Сам уснешь или тебя усыпить? – насмешливо поинтересовалась Колючка, слегка приподняв голову от подушки. Но наткнулась на тяжелый, полного запоздалого понимания и разгорающегося гнева взгляд, и неожиданно жестко прищурилась. – А ты как думал? Нашел сына и все? Все сразу станут довольны и счастливы? И никаких больше проблем?! А ты хоть понимаешь, как сильно теперь изменится твоя жизнь?! Рейды, Клан и все такое? Ты не видел его двенадцать лет и совершенно позабыл, что это такое – быть отцом! Надеюсь, хоть сегодня ты успел это немного осознать? Теперь придется многое наверстывать, что-то вспоминать, еще большему – учиться. И, в первую очередь, придется вернуться к самому себе, к тому Игорю Королеву, которым ты когда-то являлся, а потом забыл за ненадобностью! Сегодня пройден лишь первый шаг, но вы его сделали. Вместе. Ты никогда не забудешь этот день, никогда больше не сможешь сделать вид, что тебе все равно и что чужая боль не имеет никакого значения. Просто работа… Нет, Игорь! Больше не удастся сбежать от самого себя. Не получится забыть, не получится игнорировать. Не выйдет отмахнуться и жить дальше так, будто бы ничего не произошло. Теперь, когда ты знаешь, какова истинная цена за наш «выпускной», я надеюсь, ты понимаешь, что нюхачей можно (и нужно!) учить по – другому. Не столь… бездушно. А их добровольное согласие на «мозголом» значит ничуть не меньше, чем «добро» на инициацию кнеши! Не делай больше такой ошибки, Игорь!

Упырь негромко зарычал и до боли сжал кулаки. Да за такую подставу, за это предательство…

– Значит, ты, решила, наконец, отомстить мне за «выпускной»?! Через Артема?! – прошипел он в настоящем бешенстве. – Что ж, достойный ответ для реисы!

Охотница гневно вскинулась.

– Дурак! Ты что, совсем меня не слышишь?!

– Ты же знала, что его ещё не проверяли! – он едва не сорвался на крик. – Заранее знала, что это придется сделать МНΕ! Знала, каково это будет! И все равно заставила нас обоих… Это можно было сделать и позже! Тогда ЗАЧЕМ ты это устроила?! Зачем вернула его в Москву раньше времени?!

– Ρазбудишь мальчика, и я тебя сама зашибу, – спокойно пообещала Колючка, машинально погружая тревожно зашевелившегося карнеши в глубокий сон. – Перестать орать и послушай. Дело не в «выпускном», а в том, что ты считал своей работой! Да, ты делал ее хорошо. Да, с твой базы всегда выходили самые лучшие Охотники, но… – ее голос непроизвольно дрогнул. – Так нельзя. Слышишь, Игорь?! Нельзя все время держать дистанцию. Нельзя жить, никому не доверяя. Нельзя заставлять людей ненавидеть! НЕЛЬЗЯ учить их только этому! Нужно сменить программу обучения Охотников так, чтобы люди понимали: что, как, зачем и почему с ними происходит. Понимали твои правила, принимали такой порядок вещей и не боялись этого. Знали, для чего мы используем «мозголом». И также знали, что это действительно необходимо. Как знал сегодня Артем. Ты же видел разницу!

– Что ты понимаешь в моей работе?!

– Забудь про Края! – жестко бросила Колючка. – Перестань быть Упырем, наконец! Иначе потеряешь сына! Может быть, не сразу, но обязательно потеряешь, и это будет еще больнее. Тебе придется осознать, что ему уже не два года, а почти четырнадцать. Он – вполне сформировавшаяся личность со своими потребностями, желаниями и запросами. Подросток. Эмоционально неустойчив, временами агрессивен, может быть неуправляем. Легко загорается. Очень силен физически и ментально. Он же почти ничего не помнит! И совершенно ничего не знает! Про Младший Клан, нашу Охоту, базы… и про тебя тоже. Так, смутный образ, размытые временем воспоминания. Ты – ЧЕЛОВЕК! А он – КАΡНЕШИ! И oн очень надеется, что ты справишься, но ужасно боится разочароваться. Теперь ты понял?

Край медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы и до боли стиснул огромные кулаки. ПОНЯЛ?! Такой ценой?! Неужто нельзя было не впутывать сюда Артема?!!

– Не злись, – неожиданно тихо попросила Εва. – Ты прав, это было жестоко. Но необходимо, причем для тебя не меньше, чем для него. Прости, что не предупредила сразу, но я слишком хорошо чувствую его страх. Даже сейчас, когда он спит. Α когда Артем лежал на столе… знаешь, чего он больше всего боялся? О чем думал и так страшился? Что ты запретишь ему сделать это. Не поймешь, отмахнешься, заставишь отказаться от слова. А он уже все продумал, принял твердое решение и был не намерен от него отступать. Он и не кричал только потому, что считал: только так сможет доказать ТЕБЕ свою самостоятельность, способность отвечать за свой выбор. Он хотел показать, что достоин такого отца, что сможет держаться наравне, что он вырос. Ему было ОЧЕНЬ больно, я знаю и только поэтому… настояла. Прости, Игорь, что вынудила пройти через это, но ты ДОЛЖЕН был понять! Я это сделала ради вас. Обоих.