Марина Весенняя - Дикая. Будешь меня любить! [СИ]

— Ты пожалеешь об этих словах, — спокойно пообещал Лиам.

— Я постоянно о чем-то жалею, — почему ее сопротивление не может иссякнуть? Почему нельзя просто испустить последний вздох, и опасть бездушной вещью на пол, чтобы это все закончилось? Лана устала не чувствовать ничего. Словно она не живет вовсе. То минутное окрыление от осознания собственной значимости теперь отдавало горьким пеплом. Мелкая насмешка судьбы, чтобы только подразнить.

Беар забрал ее жизнь. Это гнездо каждый день высасывает ее по каплям. Девушка уже и не помнила, как ей было хорошо раньше. Яркие вспышки воспоминаний, наполненные красками и теплом, все реже всплывали в сознании. То, что приносило радость, теперь возвращалось унылыми серыми мазками.

И это только неделя в гнезде. А впереди ее ждут десятилетия, а то и столетия такого существования. С монстром, которого она никогда не полюбит. И с натянутой улыбкой на лице.

Лана почувствовала подступающее головокружение. Ей надо присесть. Как же девушку тошнило от всего происходящего. Зачем она только позволила эмоциям взять верх? Не чувствовать ничего лучше, чем дать волю собственному отчаянию. Забитое ногами в самый глухой уголок сознания, оно вырвалось на свободу, уволакивая хозяйку в бездну.

Эльфийка сползла по стенке, оседая на пол. Подтягивая колени, до боли вдавливая запястья в глаза, сжимаясь в крохотный кокон, она зарыдала. Опять…

Ненавистные руки подхватили девушку, относя на кровать. Всегда кровать.

Беар опустил Лану на матрас, ложась рядом. Он подтянул девушку к себе, прижимая содрогающийся комок к своей широкой горячей груди. И больше не говорил ни слова. Просто лежал, позволяя эльфийке почувствовать, будто она накрыта горячим стальным одеялом.

Лана не знала, сколько они так пролежали. Лиам позволил ей успокоиться, осторожно поглаживая волосы. На место высыхающих слез приходила гнетущая пустота. Это лучше отчаяния. Пустоту можно наполнить чем-то светлым, если постараться.

— Ты не единственная, кому больно, — произнес Лиам тихо. Его ладонь скользнула к пуговицам на ее платье. Как обычно, ловкими движениями он быстро освобождал крошечные пуговки из петель, торопясь прикоснуться к обнаженной коже. Лана зажмурилась, не веря, что сейчас он вновь хочет ее. Горячие сухие губы тронули ее плечо, его дыхание защекотало кожу.

— Ты понятия не имеешь, каково это — постоянно бояться, что у тебя отнимут самое важное, — его поцелуи спускались по ее спине, пока мужчина продолжал избавлять супругу от одежды. — Особенно теперь…

Его ладони резко переместились выше, мягко сжимая упругие груди эльфийки. Девушка вздрогнула от неожиданности, затаив дыхание. Лиам заскользил ладонями по ее телу, опускаясь ниже, чтобы дотянуться до ее брюк. Одно движение, и узел больше не держит края штанов, рывок — и рука Беара уже между ее ног, пальцы начинают свой танец на ее чувствительных точках.

Лана лежала, сожалея лишь о том, что муж не станет брать ее быстро. Будет вновь добиваться, пока ее тело откликнется. Не понимая, что после этого себя хочется ненавидеть.

— Ты не представляешь, — его губы шевелились, касаясь нежной кожи ее живота, — как тяжело, когда уже не ждешь ответной ласки…

Слова отдавали холодом, а теплое дыхание согревало. Кожа эльфийки покрылась мурашками. Лана закусила нижнюю губу. Проклятая внутренняя пустота с готовностью впитывала ловкие прикосновения, отзываясь нарастающим покалыванием на кончиках пальцев. Лиам изучал ее каждый раз, когда брал свое. Знал каждый миллиметр ее тела лучше, чем сама эльфийка. Умел заставить расслабиться, массируя ее спину и нажимая на нужные точки. Мог укусить, не причиняя боли. Провести языком так, что тело пронизывал электрический разряд. Обжигал губами.

А сейчас своими хлесткими укорами Лиам парализовал саму возможность что-то возразить.

— Ты не хочешь видеть, как ранит то, что столь желанная женщина никогда не стонет мольбы о продолжении…

Беар быстро стянул с нее брюки. Эльфийка оказалась обнажена перед мужчиной. Лана свела ноги плотнее, будто это могло как-то остановить начатое. Его сильные руки все равно преодолеют эту преграду. Взгляд Лиама блуждал по изгибам ее тела, словно он старался запечатлеть этот момент в своей памяти в мельчайших деталях.

Мужчина перевернул Лану на живот, проводя ладонью вдоль ее позвоночника вниз. Опять гладил, успокаивал, прежде чем вновь впиться в ее кожу жадными поцелуями. Чередовал ласки, выбивая опору ее решительности.

— Как бы я хотел слышать, что ты стонешь мое имя, — признался мужчина, нависая над девушкой. Он не входил в нее, лишь больше мучил ожиданием. Его тело накрыло Аланию, позволяя прочувствовать их близость. Лиам хотел быть с ней, как со своей самкой. Ждал, пока эльфийка сдастся под его неспешным напором.

— Лиам, — прошептала Лана беспомощно, когда тянущий узел внутри живота больше не было сил сдерживать. Пусть остановится, пусть отстранится, закончит свою пытку с ее совестью. Бедра эльфийки лишь едва поднялись навстречу мужу, и Лиам принял это. Вошел в нее полностью, не давая больше никаких отсрочек. Его ладонь легла на шею эльфийки, чтобы чуть приподнять голову девушки.

— Ты не знаешь, как больно, когда любимая женщина не отвечает взаимностью, — еще один глубокий толчок. Не приносящий облегчения, только новый укол в сердце. Горячий шепот, наполненный чужой болью, впитывался в мозг, оголяя нервы. — И ты не понимаешь, как страшно знать, что не можешь сделать самого дорого тебе человека счастливым.

Он замолчал. Не произнося больше ни слова, Лиам двигался в ней быстро, не сдерживая собственной страсти. Вырывая стоны Ланы, заставляя Лану сжиматься в предвкушении яркого взрыва. Ее позорного поражения. Клыки вонзились в шею девушки, горячее семя выплеснулось в ее плоть. Но жгучее томление эльфийки так и не переросло в освободительную разрядку.

Лиам встал с кровати и направился к шкафу за одеждой, а Лана осталась лежать одна, теперь всей кожей ощущая прохладу воздуха вокруг. Беар одевался, стоя спиной к кровати. И когда закончил, все так же, не оборачиваясь, произнес:

— Если бы я был жесток, как тебе хотелось бы верить… Если бы я хотя бы наполовину был так же жесток, как ты… Я бы нашел способ заставить тебя прочувствовать все то, что ты делаешь со мной. Но я продолжаю любить тебя. Молча унижаться перед тобой и потакать тебе.

«Каждый раз надеясь, что хоть что-нибудь шевельнется в твоей душе», — этого он не смог заставить себя произнести вслух. Он и так уже слишком многое наговорил. Опять. Лучше просто уйти. Исполнить очередное ее желание.

Айгерим грызла ногти на правой руке, нервно вышагивая по саду, вдали от чужих глаз. Катастрофа. Настоящая катастрофа… Нирук Куро — ее пара! Нирук. Куро. Ее пара. Ее самец. Чтоб бездна ее матушку…