Евгения Минаева - Король Севера. Измена

Весело, но неспешно протекала беседа трех мужчин, и только необходимость выспаться перед охотой вынудила прекратить разговор. Линель с удивлением заметил, что начал проникаться к Кэшору симпатией.

Утро выдалось на редкость холодным. Промерзшие листья хрустели под копытами коней. На траве лежал иней, больше похожий на ранний снег.

–Безумная холодрыга, – чуть слышно пробормотал Кэшор. – Ваше величество, не желаете отложить охоту? Может, завтра станет теплей?

–Нет-нет, – Линель поспешно махнул рукой. – Пускай, морозно, но ведь на небе ни облачка.

–Ну, как желаете, мое дело п-предложить. Мне сказали, для нас загнали стадо оленей, вожак у них – т-такой красавец!

–Далеко?

–С час проехать надо, егеря не решились выгонять их из глуши. П-побоялись, что разбегутся. Я, признаться, думаю, нам лучше разделиться.

–Согласен, – Линель был даже рад отделаться от спутников, охотничий азарт уже кипел в крови и требовал выхода.

–Вы куда предпочитаете? Направо, налево, прямо?

–Направо.

–Даг?

–Я налево.

–Ну, я тогда еду прямо. Осторожней, ваше величество, лес дремучий, есть места, где можно заблудиться…

Но Линель уже никого не слушал. Не видел он ни лорда Кэшора, который с улыбкой покачал головой, следя за удаляющимся королем, ни короткого кивка Дага в ответ на вопросительный взгляд лорда. Руки Линеля, сжимавшие поводья, дрожали от едва сдерживаемого напряжения. Скоро… Совсем скоро перед ним окажется желанная добыча – красавец олень с ветвистыми рогами. Сегодня один король – король леса – погибнет от руки другого короля.

Как завороженный, Линель пробирался через кустарник, ведя коня в поводу, мочил сапоги в небольших ручейках, то тут, то там бегущих через лес. По времени, проведенном в пути, он почти достиг места, где паслось оленье стадо.

–Ну где, ты, где? – шептал Линель как заведенный, и наконец…

Олени действительно оказались тут. На том самом месте, где деревья расступались, образуя полянку, поросшую высокой заиндевевшей травой. Полянка находилась на пригорке, и солнце великолепно освещало ее, как освещало и каждого оленя. В том числе и вожака.

Он был красив. Длинноногий, с лоснящейся пятнистой шкурой, с ласковыми глазами и огромными рогами, достойными служить украшением тронного зала. Затаив дыхание от его великолепия, Линель медленно потянул из-за спины лук, молясь, чтобы случайный звук не разрушил идиллии… В этот момент с противоположного конца поляны с диким ржанием, ломая кусты, выскочила лошадь.

В едином порыве олени вскинулись и помчались прочь. Грязно ругаясь, Линель взлетел на коня и ринулся следом, краем глаза заметив, как на поляну вслед за лошадью выскочил Даг.

«Неуклюжий ублюдок!» – злился Линель, нахлестывая скакуна – «Как вообще можно брать такого растяпу на охоту?!».

Замерзшие ветки хлестали его величество по лицу и ломались, падая за шиворот. Лес становился все глуше и темней, но Линель не хотел ничего замечать. Как путеводные огоньки, впереди белым светом мелькали хвостики оленей.

Он даже не понял, когда эти огоньки пропали, и он очутился один.

Линель спешился и огляделся. Только теперь он заметил справа глубокий обрыв, по краю которого некоторое время скакал. Слева узкую полоску свободной земли окаймляли заросли боярышника с крупными кроваво-красными ягодами. Вокруг царила тишина, лишь тяжело дышал усталый конь Сильвберна.

Внезапно Линелю стало страшно. Овраг в нескольких шагах от него пугал манящей чернотой. Желая поскорее убраться из жуткого места, король подошел к коню и услышал резкий свист. Все, что он успел – лишь повернуть голову в сторону звука.

Жуткая боль пронзила грудь, плечо, ключицу, сильный удар отбросил к самому краю обрыва. Комья дерна и камни полетели вниз. Вместе с ними по склону оврага покатился и сам Линель, то и дело ударяясь о выступающие камни и коряги, ломая кусты и молодые деревья. Остановился на самом дне, рухнув в гору отвратительно пахнущих прелых листьев.

С минуту он лежал неподвижно, чувствуя, как смертельный холод охватывает все тело. Потом появилось тепло. Это было неприятное, очень влажное тепло, и именно оно заставило его пошевелиться. Линель перевернулся на спину и увидел обломок стрелы, торчащий из груди, у самого края подмышки. Вся одежда короля была пропитана кровью, это ее тепло он теперь ощущал. Болела голова, правый глаз заливало красным.

Линелю стало страшно. В том, что это не несчастный случай, а попытка убийства, сомнений не было. Значит, нельзя оставаться в этом месте, сюда придут, и довершат черное дело. Сжав зубы, Линель попытался подняться.., но правая нога отказалась повиноваться. Король опустил взгляд и увидел проглядывающее сквозь дыру в штанах неприятного цвета месиво, больше похожее на свежее мясо, нежели на человеческую ногу. Слезы полились по щекам Линеля. С такой ногой не сбежать.

Король сжал зубы и пополз прочь, вдоль по оврагу, волоча ногу, подтягиваясь на дрожащих руках. Каждое новое движение давалось все сложнее и сложнее. Наконец, силы оставили его.

Линель уткнулся макушкой в кучу гнилой листвы и затих.

Он беспрерывно мерз. Казалось, чем ближе к Ирвинделлу, тем сильнее леденеет тело. Холод добирался до самого сердца. Еще хуже становилось от того, что ехать никуда не хотелось.

Не нужен был Холдстейну старый Ирвинделл. Но войска нужны, и Моэраль успокаивался мыслью о суровой необходимости.

Ехавший немного позади короля лорд Кантор не мешал размышлениям друга. Даже махнул рукой слугам и солдатам, приказывая немного отстать и не отвлекать его величество. Отряд и Моэраля разделяло три десятка шагов, и Холдстейна это вполне устраивало. Ему нравилось проговаривать мысли вслух, и не нравилось, когда рядом были слушатели.

–У меня будет семь тысяч, – негромко рассуждал Моэраль. – Если Ирвинделл даст…

Думы короля нарушил душераздирающий вопль – будто неподалеку заживо кромсали человека. Моэраль, не размышляя, дал Углю шенкелей, махнув рукой солдатам. Хозяину Вантарры на родных землях до всего было дело.

Топот копыт позади говорил, что поотставшие воины торопились нагнать господина. Холдстейн их не ждал.

Крик – мучительный, полный боли – повторился. Моэраль пришпорил коня.

–Морри, не спеши! – проорал Вардис.

Извилистую неширокую дорогу окаймляли густые заросли вереска. Уголь грудью проломился сквозь них. Переломанные ветки повисли, зацепившись, на седле, застряли в стременных ремнях. Моэраль еще раз дал коню шенкеля, и Уголь галопом понесся меж толстенных – в три-четыре обхвата – сосен.

Крик звенел, резал уши, то слабея, почти стихая, то набирая силу. От звучавшего в нем страдания становилось физически больно.