Дж. Андрижески - Меч

— Нам нужно вернуться в комнату, Элли, — пробормотал он.

— Знаю.

Он вновь поцеловал меня, покосившись на других видящих. Я проследила за его взглядом, видя, как они отводят глаза, когда я на них смотрела. Я чувствовала, как Ревик возбуждается ещё сильнее, и помассировала его, всматриваясь в его глаза, пока он вжимался в меня.

— Боги, жена. Что ты пытаешься со мной сделать?

— Они, похоже, не возражают, — мягко сказала я.

Он фыркнул.

— Конечно, они не возражают. Они хотят посмотреть, как мы трахаемся. Они чуть ли не просили меня с тех пор, как увидели, что мы лежим тут вместе, — когда я покраснела, он затащил меня глубже под одеяло. — Боюсь, я подчинюсь, если мы останемся тут подольше, — пробормотал он.

Я не ответила. Я знала, что это фишка видящих — весь этот групповой секс, резонанс со светом друг друга. Я даже знала, что это может быть проявлением дружелюбия, проявлением привязанности, наверное, или духа товарищества. От Балидора я знала, что это может быть связыванием в тактических целях, введением нового члена в команду или укреплением группы, превращением её в единый сплочённый отряд.

Я только начинала укладывать в голове некоторые поведенческие особенности сообщества видящих. Супруги-видящие были ярыми собственниками, и моногамия присутствовала практически во всех отношениях без исключения. И всё же они контактировали с более крупной группой в такой манере, которую я не понимала до конца. Мы с Ревиком, наверное, связаны с группой ещё сильнее, чем большинство супругов — просто из-за того, кто мы такие.

От Балидора я также знала, что операция в Вашингтоне выстраивалась вокруг того, что вице-президенту нравилось наблюдать за видящими в момент такого единения.

Ревик тоже находился в гуще той сессии — отчасти потому, что он возглавлял операцию, и другие видящие реагировали на него как на лидера, отчасти потому, что они, как выразился Балидор, ощущали «сопереживающую боль» из-за того, что Ревика разлучили со мной в разгар образования связи.

В любом случае, оба этих фактора влекли видящих именно к нему, из-за чего мне потом пришлось намного тяжелее.

Даже люди тянулись к нему.

Я никогда не участвовала в любом публичном выражении сексуальных повадок видящих, но я чувствовала ту часть своего света, на которую это влияло.

А ещё это вызывало воспоминания, о которых мне сейчас совсем не хотелось видеть.

— Элли, — он приласкал моё лицо. — Я не хочу никого другого, — он притягивал мой свет, вновь лаская меня. — Я не хочу никого другого, Элли.

Я кивнула, но не поднимала взгляда, вцепившись в его рубашку.

Он вновь поцеловал меня.

— Ты вела их там, в Бразилии. Это к тебе они пытаются приблизиться. Не ко мне.

Я вновь кивнула, но не поверила ему по-настоящему.

Чтобы отвлечься, я обернулась через плечо. Я смотрела, как Врег слегка улыбается одной из молоденьких видящих. Она показала на изображение меня со светящимися глазами и сказала какую-то шутку, отчего другие засмеялись.

Всё ещё наблюдая за ними, я сказала Ревику:

— Может, дело не в нас. Может, это просто ощущение того, что все мы выжили, как ты сказал. Примитивные гормоны видящих.

Ревик не ответил. Он гладил меня по волосам, пока я смотрела на монитор. Однако я замечала его задумчивое выражение, а также почти хищный взгляд, которым он обвёл комнату перед тем, как опять погрузиться в раздумья. Я чувствовала, что там примешивалось что-то ещё — возможно, нерешительность.

Я невольно гадала, о чем он думал.

Что бы там ни было, это вызывало у меня лёгкую нервозность.

Репортёр продолжал рассказывать, что происходит на заднем фоне. Я всё ещё находилась слишком далеко, чтобы расслышать слова — слава богам — но я видела, как улыбка Врега сделалась печальной, когда его внимание вернулось к экрану. Я всё ещё наблюдала за ним, когда Врег взглянул на меня.

Его улыбка мгновенно сделалась тёплой.

Он пальцами отдал мне честь, и я кивнула в ответ.

Ревик крепче обвил меня руками, и я ощутила, что смягчаюсь. Взглянув на лица вокруг, я увидела, как некоторые отворачиваются. Я осознала, что как минимум десять видящих наблюдают за нами, притворяясь, будто не делают этого. Я увидела, что Никка устроилась на коленях Холо, и они целовались. Рука Холо забралась под её рубашку. Я ощутила ещё один завиток света вокруг нас.

— Это действительно от нас? — тихо спросила я. — Ну то есть, частично?

— Да. Прости.

Посмотрев обратно на него, я помедлила, всматриваясь в его лицо.

Ревик действительно возбудился. Он возбуждался ещё сильнее, наблюдая эффект, который мы оказывали на других — а ещё он беспокоился, что я нехорошо отреагирую, если он это покажет. Он также не мог определиться, что он чувствовал, ощущая на нас пристальные взгляды нескольких мужчин.

Та хищность по-прежнему вплеталась в его свет, и я осознала, что вижу более практичную, военную сторону Ревика. Он хотел, чтобы я более прочно влилась в группу. Он хотел, чтобы я стала постоянной частью его команды. Он также хотел, чтобы я сильнее связалась с ним. Это происходило различным образом с нами обоими, но я никогда не замечала, чтобы он раньше когда-нибудь думал об этом так открыто, так стратегически.

Я чувствовала, что он также обдумывает это тактически, гадая, какой эффект это может произвести, если его руководящая команда видящих более конкретно свяжется со мной. Я смотрела, как он пробегается взглядом по комнате, всматривается в лица, думает. Я понимала, что эта мысль немного нервирует его вдобавок ко всему, отчасти потому, что ему казалось, будто с его стороны это будет манипулированием.

Но я чувствовала, что отчасти ему наплевать на это.

Разрываясь между противоположностями, он невидящим взглядом смотрел в монитор и старался подумать о чём-нибудь другом.

Меня пугало, как легко можно было его прочитать в эти дни. Я невольно задавалась вопросом, была ли я такой же прозрачной для него.

Ревик посмотрел на меня. Я задержала дыхание, когда он всмотрелся в мои глаза.

— Хочешь уйти в другую комнату? — спросил он.

Я посмотрела ему в лицо и осознала, что он принял решение — или, по крайней мере, дошёл до переломного момента. Его глаза сделались остекленевшими, почти непрозрачными. Когда я прикоснулась к нему, его кожа оказалась горячей.

— Ты хочешь остаться, — сказала я.

В его глазах промелькнула боль. Он сжал мои волосы ладонью и крепче привлёк к себе.

— Прости, — тихо произнёс он.

Но я лишь смотрела на него, размышляя.

— Ты уверен? — спросила я. — Ты потом не слетишь с катушек из-за этого?

Он покачал головой, притягивая мой свет.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — пробормотал он, притягивая ещё сильнее. — Мне всё равно. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной.