Регина Грез - Невеста Крылатого Змея [СИ]

— Только без паники. Бросить меня здесь одну не имеют права, все равно к людям выйти должна. Буду относиться к этой нелепой ситуации, как будто, это игра. Этакий сказочный квест по русскому лесу. Знать бы еще правила… Нет, чего от меня все — таки хотят, чего добиваются? Не буду я пугаться и визжать на всю округу. И вчера не надо было мне лезть на гору, а посмеялась бы вместе со «скелетом», глядишь, шапку бы с маской снял. Некрасиво получилось, так я же не знала, что это шутки… А если нет? Ой, даже представить страшно!

Девушка посидела еще немного на теплом плече овражка и двинулась дальше. Мысли вразбег, на глаза уже слезы наворачивались, хотелось пить, да и покушать бы чего-то более существенного, чем бусинки костяники, щедро разбросанные вокруг. И когда девушка заметила вдалеке округлую серую крышу, радости ее не было предела.

— Ну, братцы, вы и горазды народ пугать! Так Башкирцеву и сознаюсь, мол вчера ночью чуть сердце из груди не выскочило при виде этого персонажа… с хромой лошадкой. Ничего не скажешь, колоритного «призрака» подобрали! Только где же теперь мой «дракончик»? Обязаны вернуть!

Леда чуть ли не бегом пустилась на поляну к небольшому строению с ослепительно белыми стенами.

— Чудной домишко! Не поймешь, правда, деревянный он или каменный, стены будто побелены известкой, окошечки махонькие под самым потолком. Если двери заперты и не попадешь внутрь.

Но, к счастью, девушка легко отворила низковатую дверь, и согнувшись, проникла внутрь.

— Здравствуйте, люди добрые! A-у! Есть тут кт-о-о?

Теперь Леда с интересом разглядывала скромное убранство помещения. Всего одна большая комната, печь русская весь угол занимает, ухваты и чугуны рядышком, огромный горшок на шестке стоит, вдоль стен лавки приспособлены, широченный деревянный стол. А в «красном углу» под вышитым полотенцем висит веревка да нож-тесак.

— Интере-есное дизайнерское решение… Хотя, здесь бы лампадка смотрелась лучше, если уж им иконы совсем не нравятся. Пусть даже в языческом стиле хотели сделать жилище, но, тогда бы статуэтку идола какого-то сообразили, нож-то зачем, да еще такой огромный… Бр-р!

Уже с некоторой опаской Леда еще раз внимательно осмотрела странную избу.

— «Точно, комната страха для впечатлительных интуристов, лучше и не сказать!»

Еще бы, между окошечками на стенах были развешены черепа оленей с ветвистыми рогами и чучело — голова кабанья с оскаленной разъяренной мордой.

— Да уж! Здесь гостей явно не ждут и питательным завтраком меня не накормят… печально…

И тут Леда вздрогнула и едва не бросилась к дверям от звука мягкого мужского баритона:

— Накормил бы я тебя красавица, с радостью превеликой, да не все здесь в моей власти. А вот попробуй-ка, назови меня по имени, да изложи свою просьбу, авось повезет…

— В-вы сами-то где? Что-то я вас не вижу.

Леда прижала руки к груди и со страхом озиралась вокруг, не в силах понять, откуда доносится этот голос. А неведомый человек только весело рассмеялся:

— Уж сколько лет я живу, а все одно людское удивление забавно! Здесь я, девица, рядышком с тобой, да меня не увидишь, и не старайся.

— Это игра? Вы от Владимира Иваныча?

— Не знаю, о ком ты баешь. А играть люблю сызмальства, только раз боком мне игрища вышли, за то и наказан крепко.

— А вас как зовут?

Снова веселый смешок теперь уже гораздо ближе, чуть не в ухо, Леда отшатнулась в испуге и возмущенно пробормотала:

— Шуточки свои бросьте! Тут, наверно, и нет никого, а ваш разговор записан для гостей. Чтобы испугать и удивить. Что ж, я под сильным впечатлением, примите мои искренние аплодисменты, но я тут, кажется, одна. Или вы где-то тут прячетесь с микрофоном, тогда можно выходить, уже конец игре. Я, признаться, устала немного и кушать хочу, а еще бы помыться не мешало после ночной физзарядки. Не подскажете, как бы мне выбраться из леса и вернуться домой? Кажется, я эти выходные на всю жизнь запомню!

— Прости, красавица, но пока меня по имени не назовешь, ничем тебе помочь не смогу. Хотя, жаль мне тебя, жаль до слез, а что ж сделать… И всплакнуть-то толком не получится за твою загубленную душу.

— Как это, загубленную?! Вы это о чем?

— Да о том, что напрасно ты сюда заглянула, красавица, доля тебя ждет, ой, как не завидная. Хозяин скоро вернется, а тут ты… заместо подарка — цветочек луговой, ягодка спелая.

Леда кинулась к двери, со злостью начала дергать кольцо, пытаясь выбраться наружу.

— Это уже все границы переходит! Я требую, чтобы меня выпустили. Слышите! Немедленно откройте дверь, я Башкирцеву пожалуюсь, а если он в этом деле замешан, жалобу напишу… в Департамент по культуре или куда-нибудь еще. Я в полицию буду обращаться! Вы издеваетесь над людьми, я на это согласия не давала. Я не позволю вам на мне ставить подобные эксперименты. Кто бы вы ни были, слышите меня!

Размазывая по лицу слезы, Леда всем телом яростно билась в двери, но они не поддавались, а рядом кто-то тяжко вздыхал, выражая неподдельное сочувствие.

— Сколько лет я живу, а все вас людишек слабеньких жалко!

— Так, помогите же мне! — разрыдалась Леда, опустившись на лавку — нервы, кажется, начали сдавать.

— Имя мое скажи, — вкрадчиво прозвучало над ухом. — Да то затея пустая, никто не угадывал прежде…

— Так, имя, имя… надо сказать ваше имя…

Леда попыталась унять дрожь в ногах, попробовала собраться с мыслями. В который раз обежала взглядом белые стены:

— Раз хозяина ждете, стало быть, сами вы тут — слуга?

— Да, что-то вроде того.

— И вы у нас — невидимка? Верно?

— Не углядеть, не потрогать…

— Ха! Есть такой знакомый персонаж в одной сказке!

Леда даже приободрилась немного, что же, если это испытание, она попробует с ним справиться.

— Ну, тогда, может быть… Сват Наум. Ага, точно! Сват Наум, накорми-ка меня!

Леда ожидала чего угодно: того, что откроется стена в тайную комнату или вылезет из подполья специальный сотрудник «Былины», пусть даже в костюме лешего или домового. Вообщем, кто-то сейчас к ней выйдет и радостно объявит, что она — молодец, сказки знает и награждается призом за смекалку и храбрость. И Леда даже простит начальнику свои страхи, жаловаться не будет, только бы поскорее увезли ее домой.

Но все получилось совершенно иначе. На столе сама собой растелилась скатерть и на ней прямо из воздуха стали появляться блюда и чаши с дымящимся варевом, пластами мяса да рыбы. Леда словно к лавке прилипла, сидела с разинутым ртом и никак не могла понять, с ума она сошла или это какая-то иллюзия перед глазами, а может, даже гипноз.

— Уф! Вот же радость-то за весь мой последний век… Чего сидишь, да глазами хлопаешь, беги-ка к столу, красавица, потчевать тебя буду, от всей души, что во мне осталась!