Виктория Миш - Академия счастья, или Кофе – не предлагать

Темная тень промчалась над башенками Академии и метнулась во двор, туда, где еще оставались стражи и директор.

Курконос спикировал вниз и, не смотря на огненные удары и выставленные стальные мечи стражей, приземлился рядом с директором.

— Он же не улетит?.. — пораженно прошептала я, и Вий нахмурился.

Четверо стражей пытались перехватить директора, но боялись подходить к птице. Не понимая их опасений и предосторожностей, я наблюдала, как директор ловко забирается на шею, хватаясь за ремешки, и подтягивается к седлу.

— Не упустите его! — заорал Вий, но было поздно.

Стражи тыкали копьями в птицу, но ее толстой коже это было как легкая щекотка. Она громко гаркнула на растерявшихся мужчин и почти вертикально взмыла в небо.

— Вот же... — выругался Вий и стукнул в отчаянии по косяку, — курконосы несчастные.

— Почему? Почему они не остановили его?

— Курконосы способны насылать проклятие на побеспокоивших их. Без специальных амулетов иметь дело с этими птицами опасно.

Я так удивилась, что не нашлась, что сказать.

— Пойдем. Нужно восстановить энергию. Как бы ты не блистала, силы могут покинуть.

И мы вошли в заполненное феями пространство холла.

Трудно было смотреть на эти взволнованные лица, еще недавно желавшие тебе зла, а теперь демонстрирующие показное дружелюбие. Незнакомые феи предлагали воды, еды, чистое платье. От последнего предложения меня даже шарахнуло в сторону — девушка собиралась снять платье с себя?

Меня трогали за руки, передавали энергию, но я чувствовала себя отвратительно. И это было не последствие пережитой опасности или стресса, а обычная брезгливость. Противно получать энергию как подачку. Но девчонки не отходили, что-то спрашивали, советовали, объясняли. Минут через пять все их голоса сложились в один неразличимый шум.

На середине холла мы остановились.

— Не могу, — повернулась к блондину, и Вий понятливо кивнул.

Ему-то не привыкать к всеобщему вниманию и лизоблюдству. Он положил мою руку на согнутый локоть и громко сказал:

— Пожалуйста! — все затихли, и даже я удивленно повернулась к блондину. — Оставьте нас в покое.

Тут же все замерли, как будто за лишнее движение Вий обещал поубивать. Мы спокойно дошли до скрытого хода и поднялись на второй этаж.

— Куда мы?

— К Винсенту. У него в кабинете будет допрос.

— Вот же блин, — устало выругалась я, — мы чудом избежали смерти, а нас еще и трясти будут?!

— Ты боишься? — участливо спросил блондин.

— Да нет. Чего бояться. Не нравится мне это все. Диммок ускользнул, темного посланника Джун уничтожил. И что теперь? Можно спокойно жить?

Вий пожал плечами, и мы молча вошли в кабинет куратора.

Двое стражей водили над головой Винсента странным механизмом, напоминающим закрытый ноутбук, только с кнопочками посредине. Третий страж сидел за партой и фиксировал коды на маленьком устройстве. Это — детектор лжи? Или считывающий ауру агрегат? Вроде что-то похожее я видела в учебнике.

Вид у куратора был потрепанный, на плече я увидела кровоточащие раны. Мне все еще было неловко на него смотреть, и я повернулась к блондину.

Вий собрался, и теперь в его бледном лице сквозила напряженность. Но рядом с ним мне почему-то было комфортно. И дело даже не в том, что он умеет строить королевский щит, а потому что в этот момент я осознала: он мой родственник. И будет защищать меня…

— Все чисто, — двое стражей убрали агрегат и подошли к нам.

— Проверяем на связь с темными посланниками. Встаньте по одному.

Проверили нас быстро, и я успела шепотом узнать, что это за механизм. Оказывается, если фей долго злится, находится в дурном расположении духа, его аура меняется и загрязняется. То же самое происходит при контакте с посланниками — Винсент передал стражам мысленно воспоминание об ауре Диммока и, записав его на устройство, стражи присвистнули.

— Судя по коду, он общался с ними чуть ли не каждый день.

Мужчины что-то рассматривали, склонившись над агрегатом. Не хотелось отвлекать их от работы, но меня мучил вопрос:

— Почему они не вселились в директора?

Гюрон криво улыбнулся и отвернулся к окну. Кажется, наши отношения безвозвратно испорчены, даже не успев начаться. Я не могла бы смотреть на Винсента теми влюбленными глазами, что и раньше. Пусть он не предал нас и пытался арестовать директора, но что-то во всей этой истории было странным и дурно пахнущим. Может, это мой юношеский максимализм, но для меня куратор не был тем феем, который нравился прежде.

— Об этом мы узнаем у мистера Ллойда. Они оборудовали прелюбопытную лабораторию…

— Никогда раньше не видел, чтобы темного посланника можно было поместить в сосуд, — не оборачиваясь, сказал Винсент, — какой-то новый вид.

— Диммок откачивал энергию у жертв, прежде чем подвергнуть их нападению. Проводил опыты над студентами, — повернулся ко мне один из стражей. — Судя по счету в банке, он озолотился.

— В смысле? — я по привычке повернулась к куратору, но наткнулась на равнодушную спину.

Меня игнорируют? Или ему самому тяжело в этой ситуации? Знать бы наверняка…

— Наши деньги — жизненная энергия, — пояснил Вий, — богатыми не только рождаются, но и становятся. Но обычно — честными способами зарабатывания энергии. А наш директор …

— Откачивал энергию у неповинных детей, — обернулся куратор и, глядя прямо в глаза, сказал: — Ларису я вытащил на самой крайней стадии, потребуется несколько дней, прежде чем она придет в себя. Возвращать ее к жизни сейчас и резко — опасно. Тебе тоже нужно в лечебную комнату…

Увидев мои расширившиеся от ужаса глаза, он поправился:

— В другую. Предлагаю перенестись в Директорат стражей.

В этот момент дверь с треском отлетела в сторону, и в аудиторию ворвался Джун. Вид у него был всклокоченный и слегка возмущенный. Он стремительно подлетел к куратору:

— Скажите им, а? — он обернулся к дверям. — Не было меня там! Я вообще не знаю, как выбрался, и я уже давал показания!

— Как ты себя ведешь? — одернул его Винсент и повернулся к стоявшему в дверях мужчине:

— Прости его. Он переживал.

— Вижу, — легкой походкой он оторвался от дверей и медленно подошел ко мне, — творится у вас черт знает что!

Очень темные волосы, почти черные, водопадом спадали до плеч. Строгие черты лица, немного тонковатые для того, чтобы называться миловидными. Прямой нос и четко очерченные губы. Красивый мужчина, слегка за тридцать. Мудрые, спокойные глаза рассматривали меня с таким выражением, будто долго—долго искали, а теперь нашли.

Мне бы смутиться, но этот взгляд не был оценивающим или чем-то смущающим. Поэтому я также спокойно рассматривала в ответ.