Анна Гринь - Элла покинула здание!

— Прекраснейшее создание, — с обворожительной улыбкой произнес Кристэр, глядя на девицу, — я рад, что теперь в нашем в целом очень мужском коллективе появился столь прекрасный цветок.

Девушка не зарделась, не потупила взор, но позволила себе чуть-чуть улыбнуться в ответ.

— Я… — хотел было продолжить Крис, но Марьян его перебил:

— Тебе пора.

Поцокав языком и еще раз обольстительно улыбнувшись рейне, Дубинский покинул приемную, оставив рейяна один на один с его новой подчиненной.

— Зайдите, — велел Белянский строго, толком не представляя, что собирается ей сказать.

Девица приглушенно процокала каблучками по вытертому ковру и вновь замерла перед его столом. Сев в кресло, следователь еще раз окинул рейну Бонс придирчивым взглядом, а потом открыл-таки ее папку, неспешно просматривая вложенные документы. От столь пристального изучения девица просто обязана была начать нервничать и попытаться разбавить тягостное молчание сбивчивым рассказом о своей жизни, но рейна помалкивала и продолжала рассматривать рамочки с наградными листами у Марьяна за спиной.

— Вы окончили профучилище с отличием, — произнес он и кашлянул. — Но здесь нет выписки из вашего личного дела с отметками о том, какая вы способная, деятельная и как нам повезло, что вы стали сотрудником именно Центрального управления Гаруча.

Ему очень хотелось ее задеть, у Белянского был самый большой опыт среди всех его коллег по проведению собеседований. Рейян точно знал, что спрашивать у всех этих барышень, еще вчера получивших свои дипломчики в профильном училище, где из неодаренных детей магических семейств готовили будущих работников ручки и бумаги. Старший следователь давно выяснил, что особо усердные рейны переживают из-за своих маленьких достижений во время учебы или из-за их отсутствия, будто бы участие во всевозможных благотворительных мероприятиях, рисование стенгазет или дополнительные курсы по варке кофе могли как-то помочь в карьере и сообщить что-то важное о характере конкретного выпускника.

— Да, этого нет, — согласилась Элла Бонс. — Я не участвовала ни в одном мероприятии, выезде и тому подобном.

— Что ж вы так, рейна Бонс? — усмехнулся Белянский.

Девушка чуть пожала плечами и не ответила. При этом выражение лица у нее никак не изменилось.

— Ладно, — просмотрев папку до конца и узнав, что ему досталась одна из лучших выпускниц, перед этим отучившаяся в каком-то уездном пансионе, произнес Марьян. — Раз уж теперь вы будете здесь работать, я обозначу некоторые уточнения по вашим обязанностям.

— Хорошо, — кивнула рейна.

— У нас здесь Центральное управление, серьезное заведение, так что вам лучше изменить цвет волос и гардероб, рейна Бонс, — с толикой ехидства произнес Белянский. — Если вы и правда лучшая, то должны знать устав учреждения, где теперь работаете, и ваши должностные обязанности. И вы должны знать, что ваш внешний облик не слишком подходит для данного места.

Элла Бонс вслед за Марьяном оглядела себя, но старший следователь так и не дождался признаков растерянности или смущения на ее лице.

— В уставе и моих должностных инструкциях нет строгих ограничений насчет одежды, — спокойно и уверенно ответила рейна.

— Зато там есть пункт об изменении внешности, — ехидно заметил мужчина.

— Что касается волос, это мой натуральный цвет, — сообщила девушка, будто и не услышав последнюю фразу Белянского. — Моя родня с материнской стороны восходит к магам-метаморфам, потомки которых, как вам должно быть известно, порой рождаются с волосами самых различных цветов.

Белянский недовольно помолчал. Задеть девицу не вышло. На наследуемую внешность правила не распространялись, так что потребовать от рейны изменить натуральный цвет на какой-то другой он не мог.

— Что ж, — проскрежетал Марьян. — Вы можете приступать к своим обязанностям.

Элла Бонс секунду постояла на месте, будто ожидая указаний, но потом молча удалилась, хотя Белянский рассчитывал, что хоть на этот раз заставит девушку растеряться. Обычно все новые работники желали получить от начальства строгие инструкции на первое время.

Посидев несколько секунд над папкой с документами рейны, следователь мотнул головой и глухо предрек:

— Вряд ли от нее будет прок.

Выйдя в приемную, я не удержалась от широкой ухмылки. Со стороны мой начальник напоминал паровоз, выпускающий последнее облачко перед тем, как начать движение, или жеребца, роющего копытом землю. Будь я слепой и глухой, все равно бы почувствовала, что ко мне этот субъект относится предвзято и внезапным приобретением подчиненной очень недоволен. Что ж… Сам он от меня избавиться не сможет, а я еще четверть часа назад решила, что не дам Белянскому шанса довести меня. Пусть он совсем не тот начальник, которого я хотела получить, но секретарь старшего следователя — не обычный секретарь, а у меня не так много шансов достигнуть каких-то карьерных высот.

— Я тебе не нравлюсь? — глядя на дверь кабинета, прошептала я. — Придется потерпеть. Я не откажусь от подобного места из-за какого-то капризного мужика, который не видит меня своей помощницей.

Чуть постояв и переведя дух, я прошлась по приемной, обдумывая свои дальнейшие действия. Рейян не выдал мне конкретного задания, что давало мне возможность самой определить свои обязанности, четко перечисленные в должностных инструкциях.

— И с чего же мы начнем? — сама у себя спросила я, подтягивая рукава жакета до локтей.

На самом деле следующие несколько недель занятости мне были обеспечены.

— Сколько же лет тут вообще никто не убирался? — фыркнула я, первым делом распахнув все три высоких окна, благо сейчас в столице уже вовсю чувствовалась весна и я могла не волноваться, что выстужу помещение.

Дальше я открыла и подперла дверь в подсобные помещения, а после попарно снесла в кухоньку все чашки, блюдца и ложечки, умудрившись обнаружить последние даже под подушками кресел. Посуду предстояло перемыть, но сначала добыть остальную часть из кабинета начальника.

Громко и недовольно хлопнула сначала одна, а затем и вторая дверь, как бы уведомив меня, что начальство куда-то удалилось вместе со своим раздражением и хмурыми взглядами.

— И не надо, не надо так хлопать, — проворчала я себе под нос, осторожно подкравшись к кабинету и заглянув внутрь. Белянский отсутствовал, поэтому я быстренько отволокла остальные чашки в кухню и распахнула окна, прогоняя со своей территории застоявшийся коктейль запахов: бумажной пыли, чернил, едва ощутимую, но навязчивую кислятину кофе и чая.

Пепельниц я нигде не обнаружила и возрадовалась. В самом здании легкий шлейф табака ощущался, и я побаивалась, что придется мириться с присутствием этого запаха и на рабочем месте, где его не разбавят длинные коридоры и большие залы.