Марина Ли - Пограничье

И этот ее до невозможности возбуждающий, немного хрипловатый голос.

— Ну, в некотором роде... Отпустишь? Я тебе халат подам...

— Проклятье, она свалилась прямо на меня. Прямо на меня, клянусь тебе, — Сонья содрогнулась от отвращения и вдруг засуетилась:

— Посмотри, срочно посмотри!! Я уверена одна из них где-то сидит... ползает по моим волосам...

— Они не кусаются, — попытался достучаться до девушки Пауль и, поняв, что она не собирается выпускать из захвата его шею, поднялся на ноги, держа свой соблазнительный и очень ценный груз на руках.

— Кого это волнует? — нелогично зажмурилась и простонала сквозь сжатые зубы:

— Она огромная, жирная, волосатая... свалилась прямо на меня... Черт! Прямо-прямо на мою грудь... И пасть ... у нее просто жуткая пасть... И она так смотрела на меня...

Любой бы на месте Эро рассмеялся.

— Тебе смешно?

— Ни капельки, честное слово, — перехватил тонкую талию одной рукой и поднял обнаруженный в шезлонге халат. — Хочешь одеться тут или на улице?

Она застыла.

— Или... не хочешь? — Пауль моргнул и задержал дыхание.

Сонья посмотрела на него расширенными от ужаса глазами и возмущенно выдохнула, отшатнувшись от мужчины, как от прокаженного:

— Ты что здесь делаешь вообще?

Женщины...

В такой ситуации Пауль был не впервые. Нет, не в той, когда желанная женщина прижимается к тебе обнаженным телом, а ты стоишь, как баран, и не знаешь, куда руки деть. А в той, когда в общении с противоположным полом ты просто теряешься и банально не знаешь, что сказать.

— Могу и уйти... — проворчал Эро, нахмурившись для виду, прекрасно понимая, что никуда-то она его сейчас не отпустит. Наверное...

В полумраке грота было особенно хорошо видно, как сильно она побледнела. Паулю подумалось, что маленькая стычка с безобидной личинкой вечернего монарха не имеет к этой бледности отношения.

И словно в подтверждение его мыслей, девушка обняла себя правой рукой, закрывая от мужчины не столько обнаженную грудь, на которую он изо всех сил старался не пялиться, сколько левое плечо.

Отвернулся и протянул ей халат, бормоча под нос:

— Если они тебя так смущают, могу их выключить...

— Даже не надейся, что я останусь наедине с этими тварями в темноте.

Движение воздуха и легкий шелест ткани подсказали, что Соня одевается. И одевается очень быстро. И лучше не думать о том, как мамин халат прилипнет к ее влажному телу, сосредоточившись на слове «мамин».

Да, эта маленькая уловка должна помочь.

Но не помогла. И вообще, кажется, идея с праздничными поцелуями была не самой лучшей, потому что сейчас все только еще больше запуталось и усложнилось. И если в начале вечера Пауль думал, что ни к чему не обязывающий флирт на торжественном закрытии поможет расслабиться им обоим и, может быть, даже приведет к чему-то большему, то сейчас он только хмурился, следя за тем, как тонкие бледные пальчики дрожат, сжимая расходящиеся на груди полы халата.

Она умная, очень серьезная, свободная и сильная женщина. Смешно думать, что она так переживает из-за того, что он увидел ее без одежды. Но Сонья нервно оглядывалась по сторонам. И губы дрожали, словно девушка произносила какой-то внутренний диалог. И в его сторону она старалась не смотреть, выдыхая через раз.

Эро охватил задумчивым взглядом всю стройную фигурку, а затем вдруг остановился и, легко преодолевая почти незаметное сопротивление, притянул Соню к себе, прижавшись к ее вздрагивающей спине. Слегка наклонил голову и прошептал, едва двигая губами:

— Не закрывайся от меня, Ини. Пожалуйста.

Ладонью почувствовал, как дрогнул мягкий животик, услышал, как воздух рывками покидает легкие, а следом панический шепот:

— Как ты меня назвал? Откуда?..

— Верь мне.

Она посмотрела на него испуганно, но при этом не забыла съязвить:

— После того, как ты натравил на меня толпу бешеных гусениц?

Пауль хмыкнул и отпустил ее ровно на минуту, чтобы поставить защитный купол и наложить на него щит невидимости. Многие посмеялись бы над ним: от кого он хочет спрятаться ночью в Зачарованном лесу?

Но чудовище не смеялось. Оно разочарованно рыкнуло, когда парочка пропала из поля зрения, и мотнуло лобастой головой.

Значит, Ини… У маленького сокровища есть свои большие секреты…Это интересно. Хозяин будет доволен. Хорошая получилась ночь… вот только бы еще поохотиться.

Тяжелый день вылился в насыщенный событиями вечер и бесконечную, полную волнений ночь.

— Ты что делаешь? — я не знала, как себя вести, когда Павлик, установив купол, опустился на землю и бессовестным образом устроил меня на своих коленях. Возмутиться? Разозлиться? Или просто благодарно прижаться к нему в ответ, потому что, как выяснилось, человеческое тепло сейчас мне было просто необходимо.

Прижаться и не забыть о том, что одной рукой надо придерживать полы халата.

Да, уж. Опозорилась я сегодня с этими гусеницами капитально…

— От тебя хорошо пахнет, — проговорил мужчина, обращаясь к моему затылку, проигнорировав мою неуверенность.

А потом вздохнул и признался:

— У меня есть вещь, которая совершенно точно принадлежит твоему народу. И я не вполне уверен, что знаю, как с нею поступить.

Отклонился назад, доставая что-то из кармана, а потом поднес к самому моему лицу раскрытую ладонь.

— Знаешь, что это?

Я опустила взгляд и с удивлением увидела, что Павлик держит кусочек янтаря, напоминающий формой большую каплю.

— Ты полагаешь, я сегодня недостаточно натерпелась? — скептически изогнула бровь, глядя на обнимавшего меня за талию мужчину.

Он тепло улыбнулся мне и качнул головой.

— Значит, в предрассудки ты не веришь? — и снова щекотно вдохнул воздух возле моей шеи.

— У нас говорили, что такой камень найти — к неприятностям, болезни и смерти. Это золотые колокольчики Койольшауки... Я не знала, что ты увлекся волчьим фольклором.

Павлик рассмеялся, и я заподозрила его в нехорошем:

— Ты мне просто зубы заговариваешь, да?

— Вот и нет... — он сделал вид, что обиделся, а потом сообщил мне недовольным голосом:

— Думаю, это не предрассудки. Мне кажется, что этот камушек и есть истинная слеза богини, которую вы называете колокольчиком. И думаю, что кровавая Койольшауки всплакнула над судьбой своих лунных сыновей не один раз...

После этих слов Павлик снова полез в карман, и в лунном свете медовым блеском сверкнул еще один колокольчик. Мне стало жутко, и одновременно с этим по моему позвоночнику от затылка вниз ледяной змейкой скользнул страх, словно чужой липкий взгляд. Забыв о щите невидимости, я оглянулась, проверить, не следят ли за нами неизвестные злоумышленники. От резкого движения Павлик уронил в траву один из камней, и я, тихонько вскрикнув, протянула руку, чтобы поднять его.