Властелина Богатова - Невеста проклятого [СИ]

Ночь уже ушла за середину. С востока заметно бурело небо. Темнели вежи на крепостной стене, а на землю уже легла роса. Самая долгая ночь, которую помнил Дарко. Докатывался до слуха грохот щебня, видно народ уже спозаранок спешил к реке, водрузить на ладьи товар.

На пороге его встретила Руяна, сонная, с растрёпанной косой, в одном исподнем. Глубокое удивление отпечаталось на её лице. Под взором княжича она сжалась, спеша прикрыться руками.

— Росья спит уже, — обронила она.

— Я знаю и хочу забрать её.

Дарко не видел, как исказилось в удивлении лицо чернавки, но та посторонилась, пропуская княжича в светлицу.

Росья лежала на постели недвижимо. Чернавке ещё верно не ведомо, что так сморило её, и если бы стала будить, то не добудилась бы. Русые волосы рассыпаны по подушке, лицо отвёрнуто и бледно, как и губы. Размеренно вздымалась и опускалась её грудь, и недавние ласки, что отпечатались в памяти, вонзились острыми шипами в самое сердце. Захотелось безумно прижать её и зацеловать. Спрятать ото всех. Отчаяние и гнев смешались, рискуя извести Дарко окончательно, заставить сорваться. Было невыносимо видеть Росью, эту хрупкую, нежную девушку, в лапах чудовища. Но ещё невыносимей было то, что он сам, Дарко, пришёл за ней вопреки своим обещаниям, которые он дал ей в тот миг, когда покидал Дольну. Обещал вытащить из этой ямы, в которую он её посадил, обещал увезти, сберечь, а в конечном счёте сам пришёл за ней, предал. И так скверно сделалось на душе, хоть волком вой.

Дарко склонился, закутав девицу в одеяло, легко подхватил девушку на руки, та и не весила ничего, как пушинка.

— Что случилось? Далече? — не удержалась чернавка, что стояла бездыханная за его спиной.

Дарко ей не ответил, да и что тут скажешь? Молча вышел за дверь, под холодное небо.

Росья так и не проснулась, мерцали только в тусклом свете огней обереги на шее и его собственный подарок, что выпал из-за ворота исподней рубахи. Дарко сжимал её, как самое ценное, что было у него. Оставалось только поверить Мирогосту, но верилось с трудом, что всё обойдётся, и дух не причинит девушке вред. И вся эта затея с поимкой нежити сильно не нравилась ему. И как бы не терзался, а волхв прав, позволить загубить Волота княжич не мог, равно как отдать ему Росью. А вот то, что они связаны теперь — он глянул на руку девушки, что покоилась на животе, и на массивное обручье — это тревожило куда больше. Выходит, что Росью он почуял и не оставит девицу. Даже если Волота не станет, найдёт пути к ней.

Вернулся в хоромину, где уже приготовили для Росьи постель. Рядом с Волотом пламенники были погашены, остались только лучины на столе, где лежала книга. Дарко под множественными взглядами положил невесту на постель, отступил на шаг, убеждаясь в который раз, насколько Росья беззащитна рядом с братом, совсем ещё юная, совсем недавно познавшая близость с мужчиной.

Мирогост зашептал заклятия. Дарко, очнувшись от мрачных раздумий, огляделся, не обнаружив среди жрецов мать. Голос волхва становился ниже, и теперь исходил из самого нутра, делая его чужим для старца, непохожим. В его бормотании невозможно было ничего разобрать, верно говорил на языке духов. Языки лучин качнулись, плеснуло густым светом на девушку. Волосы Росьи вспыхнули золотом, заиграли тени и переливы на её лице. Дарко взглянул на волхва и не знал уж, какими силами оставался на месте, удерживая себя от того, чтобы схватить Росью в охапку и унести далеко-далеко, туда, где бы её никто никогда не нашёл. Но, к сожалению, такого места он пока не знал, а все его попытки выстроить его рассыпались прахом.

Едва он помыслил об этом, как сгустилась над девушкой клубки теней, собираясь вместе будто из самых тёмных углов хоромин, образуя воронку с оборванными в клочья чёрного дыма краями. Будто умелая пряха стала ткать из него образ того, кто мучил Волота долгое время. И присутствующим показалась явственно человеческая фигура, а точнее глыба. Это был мужчина с такими же, как у Волота, тёмными волосами, что были всклочены, острым носом, выраженными скулами, впалыми щеками. За время перенял лик княжича. Из-под чёрных бровей сверкнули холодным блеском стали глаза. Взгляд его был дикий, звериный, не схожий с человеческим, он резко метнулся по собравшимся, и лицо духа исказилось. Хозяин оскалился, показывая клыки, которые были что у волка. Сам он был весь в лохмотьях, изодранная одежда спадала на пол спутанными в клубы нитями, будто он скитался по лесной глуши уже век, не знающий и не видящий ничего живого, а только своё логово, поросшее мхом, полнившееся спёртым, затхлым воздухом.

И он, Дарко, отдал ему Росью. Оставалась только догадываться, что с ней сотворит он. Княжич рванулся вперёд, и снова всё затянулось в чёрную воронку, исчез и гость.

Волхв, обрывая своё заклятие, мгновенно преградил княжичу путь.

— Ты что натворил! — прорычал он. — Уходи, — гаркнул, стукнув посохом о пол.

Гул разнёсся по полутёмному помещению, отдаваясь звоном где-то внутри. Мирогост пронзил Дарко гневным взглядом, да таким, что дрогнула собственная воля в груди, даже больше, чем перед самим хозяином. Дарко попятился к двери. За спиной волхва уже что-то происходило. Жрецы забормотали заклятия, не желая прерывать обряд.

— Уходи, или они погибнут оба, — последние слова Мирогоста ударили, что обухом по голове.

Дарко отступил, потом сделал ещё шаг назад и, наконец, вышел за дверь. Он смотрел на запертую створку, за которой происходило немыслимое, и чувствовал себя полным ничтожеством. Глушь спеленала его, только было слышно, как сердце колотится в груди. На висках проступила испарина, дыхание заледенело в груди, тяжёлым валуном давила безысходность. Из скверного состояния его вывел топот ног на лестнице.

Дарко развернулся и пошёл прочь от двери, да и гридни, что караулили вход, посматривали на него искоса. По главной лестнице, ведущей в горницу, носилась челядь, всё ещё охваченная смятением от внезапной кончины князя, а внизу уже грохотали мужские голоса, верно народ перешёл под кров, и матушка, видимо, к ним спустилась. А потому появляться там Дарко не желал, и оставлять Росью одну у Волота — тоже. Он спустился на ярус ниже, но и тут мелькало слишком много прислужников с разными поручениями от княгини, кто-то даже окликнул его. Дарко не сразу расслышал, что позвали именно его, лишь только тогда, кода увидел перед собой светловолосого мальчишку, что нагнал со спины. Мирята дышал глубоко, волосы были всклочены, верно носился по всему терему, а взгляд был такой, будто за ним гнались стая нежити.

— Я узнал, — сказал он и замолк, запыхавшись. Замялся, увидев мрачный взгляд княжича.

Дарко уж хотел отругать отрока за то, что тот выбрал не самое нужное время. И так слишком всё плохо, хуже некуда. И этот жуткий образ, от которого внутри все холодело, ещё стоял перед глазами, а совесть рвала его на части, и лучше ему вовсе держаться ото всех как можно дальше.