Тамара Шатохина - Ты станешь моей княгиней? [СИ]

Обсудили мой свадебный наряд и остановились на длинном платье травяного цвета. Полуприлегающий рубашечный силуэт со спадающей в пол юбкой, длинными присборенными у запястья рукавами смотрелся, как что-то среднее между русским сарафаном и свободной рубахой. Очень скромно. Но, когда я двигалась, натуральный шелк облегал и вырисовывал обводы фигуры, ног, переливаясь всеми оттенками зеленого перламутра.

Наташа помнила и одобрила это платье, а потом, задумчиво посмотрев на меня, ушла на второй этаж дома. Вернувшись, раскрыла передо мной футляр размером с ноутбук. Там, на черной бархатной подкладке, лежал гарнитур: два браслета — широкий и узкий, два таких же кольца, большая выпуклая гривна на цепочке — на шею и длинные серьги — цепочки с медальонами на конце. Все из светлого серебра с легкими мазками голубой эмалевой росписи.

— Это тебе, Даша. Я хотела другой подарок для тебя, но этот будет в тему. Я когда-то купила — не устояла. Но так и не нацепила на себя ни разу. Слишком необычно и вызывающе. А вот для невесты — самое то. Это будет стиль «а ля рюс». Пусть помнят свои корни.

А я решила обязательно найти завтра за день обруч на голову и подобие паволоки. Старху решили купить белую рубашку.

Утром позвонила в кафе. Старх спал, попросив разбудить себя через час.

До вечера я успела сделать кучу дел, в том числе — встретить родителей и брата. Пока бегала, мозги отключились, заботы заняли все время и мысли. Но вот когда Наташа, уже у меня дома, помогала мне одеваться, я вспомнила, что царапнуло тогда по душе и меня пронзила мысль: если бы я сейчас не согласилась уйти с ним, то он просто ушел бы сам, отказавшись от меня тоже. Он не интересовался нашей реальностью совсем, не собирался оставаться здесь ради меня…

Прожил бы свою жизнь там, женился, полюбив когда-нибудь другую. Он смог бы без меня, выжил бы, там была его страна и обязанности перед народом.

Сомнения опять навалились кучей — старик ВИДЕЛ или предположил? Я сейчас прыгаю в омут с головой. Принимаю все на веру. Что, если я для него тоже сейчас желанна, потому, что была недоступна, как она в свое время? А потом ему подарят какую-нибудь восточную красавицу — опытную и умелую… И он так же легко откажется и от меня. Это у них в крови, это традиции всего народа. Что я делаю? Что творю?

— Скажи уже хоть что-нибудь, а то я тебя боюсь, у тебя выражение лица просто отчаянное. Даша, выговорись, — Наташа смотрела серьезно и внимательно, — что случилось? Предсвадебный мандраж?

— Наташа, я поверила, что он изменился. Просто поверила на слово. Назад дороги не будет.

— Так обеспечь себе отступление. Ведь все можно оформить брачным договором. Или нет? У них это возможно? Во всем мире так делают… — беспокоилась она.

Она не понимала, но ее слова подсказали мне, что делать дальше. Я обняла ее, чувствуя жуткую жалость от того, что придется расстаться. Никогда у меня не было и не будет подруги лучше, чем Наташка.

Возле ЗАГСа встретились в пять часов вечера. Старха, неожиданно одетого в строгий светло-серый костюм с красивым галстуком и кипенно-белой рубашкой, накормленного и принявшего душ, привез Олег, подмигнув мне и успокаивающе улыбнувшись.

Я поняла, что одежда Старха тоже их подарок нам. И он сумел объяснить все это князю так, что не обидел и не оскорбил его. Я терялась в догадках — что они могли думать о нем и обо всем этом, ведь многие моменты были для них совершенно не понятны. Как, например, отсутствие денег у жениха, мои слова о компенсации, да то же знание мною языков… но и Наташа, и Олег не расспрашивали, терпеливо ожидая объяснения от меня, если я сочту это нужным и возможным. Опять я чувствовала сожаление — эти люди стали дороги мне, между нами существовало доверие и понимание на каком-то ментальном уровне.

Мой наряд произвел впечатление на всех, а Старх шепнул: — Возьми с собой.

Он познакомился с моими родителями, на этот раз ограничившись коротким поклоном. А потом состоялось, собственно, само бракосочетание. Брат фотографировал, мама плакала, мы с женихом держались за руки и целовались потом. Все было так, как я хотела и мечтала.

Выходя из ЗАГСа первыми, мы как будто натолкнулись на стену — внизу лестницы с большим букетом белоснежных лилий стоял старик. Я, плохо понимая, о чем думаю, спросила шепотом: — Как ты его называешь? А то — старик, старик. Неудобно.

— Хранитель.

— Но он же…

— Рангом выше, а так — тоже выполняет свою работу.

— А над ним?

— Кто знает…

Мы спустились по лестнице, и я приняла букет и поздравления. А потом попросила всех подождать, пока мы втроем поговорим. Старх заметил изменившееся выражение моего лица, встревожено спросил: — Даша, что случилось? Почему у тебя такое решительное лицо? Все хорошо?

— Мне нужно задать вопрос Хранителю. При тебе.

— Пора… Даша, я расскажу твоим родителям все, как надо и отдам выкуп за вас, князь. Пожалуйста, прощайтесь. Вы — в свадебное путешествие, — поспешил предварить мой вопрос старик.

— Вы не поняли… Вопрос не об этом. Я хочу знать — вы тогда сказали мне, что, даже пообещав свою верность, князь все равно продолжит изменять мне потом. Так вот — это ваши догадки или вы это ВИДЕЛИ? И это истина? Вы имеете право солгать мне?

Старх стоял с побелевшим лицом, в упор глядя на Хранителя. Я больше не смотрела на него. Меня интересовал ответ. Но сбоку прозвучал голос Старха, спокойно и холодно:

— Почему ты задаешь этот вопрос? Если он скажет, что не солгал тебе, то ты поверишь ему, а не мне?

— Старх, я слишком мало тебя знаю — всего шесть дней. У меня не будет пути назад. Я просто хочу чтобы, если ты когда-нибудь меня разлюбишь, у меня оставалась возможность вернуться сюда. Об этом я и хотела просить Хранителя. Зачем тебе будет нелюбимая жена?

— Почему ты не веришь мне? Почему опять сомневаешься? Ты же сказала, что любишь, — повернул он меня лицом к себе, требовательно заглядывая в глаза. Его лицо, казалось, потемнело, глаза метали молнии. Он злился на меня или на Хранителя? Я поежилась и объяснила:

— Это не одно и то же. Меня предавали уже. Тебя я люблю, но ты… я не хочу повторять наш разговор. Сейчас я верю в твои самые благие намерения. Мы любим друг друга. Но против нас весь твой мир с его традициями, привычками, ценностям. Я боюсь того, что, в конце концов, перевесит все это, а я останусь в том мире никому не нужная и навечно привязанная к человеку, разлюбившему меня.

— Я дал тебе слово. Ты ставишь под сомнение данное мной обещание?

— А ты уверен, что будешь любить меня вечно? Что когда получишь, наконец, желанную и недоступную раньше женщину, у тебя со временем не пропадет к ней интерес? И ты со странной для себя легкостью не откажешься и от меня тоже?