Вера Окишева - Лучший для тебя [СИ]

— Понимаешь, ты такой худой, — задумчиво протянула жена, положив ладонь на крепкие мышцы пресса, проступающие под футболкой.

Кошир пораженно воззрился на макушку Тамары. Девушка явно не шутила. Отстранившись от нее, придирчиво оглядел себя со всех сторон и перевел взгляд на оценивающе рассматривающую его жену, подозрительно сощурился.

— Где худой? — с вызовом спросил, желая разрешить этот вопрос до конца.

Тамара опять махнула на него рукой и подошла к шкафу, открывая створки. В ее руке появилась тарелка. Легко развернувшись, девушка ловко открылась крышку большой кастрюли. Ароматный пар заклубился вверх. Тамара сноровисто орудовала половником, наполняя тарелку, которую сразу поставила на стол перед ним.

— Вот суп, поешь, он очень полезен.

Вернулась к шкафу, чтобы достать столовый прибор для него. Но Кошир не собирался успокаиваться:

— Где я худой?

Тамара делала вид, что не слышала его вопроса, положила рядом с тарелкой ложку и блюдце с ломтиками хлеба. А сама захлопотала по работе, приговаривая:

— Я еще тебе котлетки сделала. Уверена, тебе они понравятся.

Следя на ней недовольным взглядом, Кошир сложил руки на груди и не двигался с места.

— Ты избегаешь ответа, детка, — обманчиво ласково проговорил манаукец. — Я спросил, где я худой?

Девушка услышала в его голосе предупреждение и прониклась. Взмахнула руками, разворачиваясь к нему лицом, и возмутилась:

— Вот пристал! Да везде худой! Щеки впалые, под глазами темные круги, тощий. Вообще, на смерть похожий. Вот посмотри на капитана и поймешь, о чем я говорю!

— На капитана? — прошипел манаукец.

Опять этот землянин. Он никак не мог взять в толк, Тамара намеренно его злила, или просто была слишком глупа. Как можно сравнивать собственного мужа с другим мужчиной? Но девушка кивнула и вернулась к своим рабочим делам.

Злость подняла голову внутри манаукца, красная пелена застилала глаза. До хруста сжав кулаки, Кошир вышел из кухни, оставив жену в замешательстве. Находиться рядом с ней он пока не мог. Она вывела его из себя. Так и хотелось поговорить с Джексоном наедине, по-мужски. Так, как это принято на Шиянаре.

Ворвавшись в кабинет капитана, Кошир осмотрел его презрительным взглядом. Джексон сидел за столом, вжимаясь в спинку кресла, настороженно глядя на враждебно настроенного манаукца. Два присутствующих офицера при его появлении вскочили с мест, предупреждающе положив руки на кобуру.

Но Кошир словно не замечал их, он очень внимательно рассматривал фигуру соперника, удивляясь вкусу жены. И что в нем хорошего нашла Тамара. Крупное тело, подтянутое, но давно уже не упражняющееся. Появившийся живот не мог укрыться под капитанским кителем. Женушка расстаралась, подкармливая Джексона пирожками. Но янарат готов был этот неприятный момент исправить.

— Пойдем, выйдем, — позвал его Кошир, разворачиваясь спиной к сопернику и направляясь к выходу, на ходу разминая шею и плечи.

— Ши Шияна, позвольте узнать, что произошло и куда вы меня зовете? — раздался голос Джексона за спиной у Кошира.

Манаукец остановился, оскалился и медленно обернулся, смерив ущербного тяжелым взглядом. Капитан на удивление спокойно шел к нему, доверительно разводя в стороны руки. Сощурив предупреждающе глаза, Кошир сурово ответил ему:

— Пойдем, поговорим по-мужски. В спортзале достаточно для этого места.

— Что-то произошло между нами? Я чем-то обидел вас, янарат? — продолжал допытываться капитан, поравнявшись с манаукцем.

— О, да. Произошло между нами маленькое недоразумение. Так что как истинный мужчина вы обязаны, господин Джексон, принять мой вызов. Иначе падете в моих глазах. И так что ж? Разомнемся немного и заодно выясним маленькую проблемку, — кинул вызов Кошир.

— Хорошо, пройдемте за мной, — принял приглашение капитан и направился впереди манаукца, который расплылся в предвкушающей ухмылке.

Капитан был медлителен, тяжеловат. Уклоняться от ударов землянина для манаукца не составляло труда, а наносить свои приносило удовольствие.

И что он в капитане должен был рассмотреть? Ущербный, он и есть ущербный. Пробить пресс Кошир смог с первого раза. На лопатки неуклюжего медведя уложить не составило бы труда, но Кошир продолжал прощупывать капитана, портя ему лицо. Наливающаяся синева и опухоль уродовали мужественное лицо Джексона. Черные глаза на раскрасневшемся от усердия лице смотрели с нескрываемой злобой, наливаясь кровью.

На разыгравшееся представление в зале стали собираться офицеры. Правда, Кошир не сомневался, что это — группа поддержки капитана. Одно слово землянина и они сорвутся с мест, нападут на манаукца. Так что янарат силу соизмерял, не показывая истинного мастерства.

— И что она в вас нашла? — насмешливо удивился Кошир, обходя по кругу противника. — Вы старый, неповоротливый увалень. Боец из вас плохой. Я не понимаю.

Неприкрытая горечь сочилась в каждом слове манаукца. Капитан замер, пораженно прислушиваясь к Коширу.

— Она? Это все из-за женщины?

— Конечно из-за женщины! — возмутился манаукец, подозрительно рассматривая соперника и примериваясь для следующего сокрушительного удара.

— А в чем я перешел вам дорогу? — хотел услышать причину его избиения капитан.

— Тем, что она моя жена! Понимаете, моя! И она смеет ставить вас мне в пример. Я — янарат, я лучший! Что между вами было, капитан, признайтесь? Ведь было же. Она слишком часто о вас упоминает. Каждый день только и слышу — капитан то, капитан се. Вы любовники?

— Нет, что вы такое говорите, ши Шияна. Я приношу вам свои извинения за возникшее недоразумение, но прошу поверить мне на слово, что между вашей женой и мной ничего не было!

Убеждать Джексон умел. Открытый взгляд, спокойное лицо и ровный голос.

— Я же все для нее, а она только о вас и думает! — в бешенстве вскричал Кошир, хватая капитан за грудки и встряхнув. — Я же все ради нее готов сделать! Предупреждаю тебя, капитан, не смей приближаться к ней. Она — моя жена!

Оттолкнув от себя землянина, янарат с гордо поднятой головой удалился из спортзала, возвращаясь к своей жене. По пути непринужденно отряхивал с себя пыль и поправил футболку. Самодовольная улыбка блуждала на его губах.

Тамара.

После ухода Кошира мне было так неуютно. Я, наверное, его обидела. Длинный язык быстрее головы работает. Сначала скажу, потом подумаю. Надо было удумать, сравнить собственного мужа с капитаном. Кретинизм не лечится!

Нервно расхаживая, я вспоминала, все ли сделала. Ужин был готов, робот заканчивал делать заготовки. Посуда вымыта. Суп в нетронутой тарелке остыл, а Кошир все не возвращался.