Вера Окишева - Лучший для тебя [СИ]

Нежность, с которой он это делал, подкупала, страх вспыхнул и тут же погас, уступая место разгорающемуся желанию. От того, что я чувствовала ответное желание мужчины, было так возбуждающе. Сладко тянуло внизу живота, стремясь к мужскому естеству, прикрытому, но явственно ощущаемому.

Поцелуй пьянил, руки заставляли тело двигаться, подчиняясь природной музыке, звучащей в крови. Он были везде, оставляя горячие дорожки от чувственных прикосновений. Особенно ярко отзывалась, когда Кошир нежно сминал груди, заставляя таять!

И сидеть спокойно, когда все тело изнывает от тоски и одиночества, желая быть любимым везде, не было терпения. Я стала ерзать, пытаясь заглушить странный голод своего тела. Целовалась самозабвенно, голова уже не могла нормально мыслить. Глаза закрывались от слабости. Я теряла волю, ведомая руками, губами мужчины. Я вся умирала, желая чего-то большего.

И неожиданно вскрикнула, почувствовав, как чувственно и медленно Кошир провел по внутренней стороне бедра, вызывая бурю невозможного наслаждения, сводящего мышцы. Но рука мужа не остановилась, достигнув эпицентра томления моего тела. Замерла, когда его горячие пальцы проникли в меня. Испугаться не успела толком, как пальцы выскользнули, чтобы тут же проникнуть еще глубже.

Необычные ощущения увлекли, я погрузилась в них, растворяясь в удовольствии. Но и это было не то. Тело требовало совсем не этого!

Бедра сами задвигались, словно вспомнили ритмы первобытного танца. Сколько времени играл с моим телом Кошир, не знала. Я совершенно потеряла стыд. И даже не поняла, когда муж опустил меня на простыни кровати, когда скинул полотенце. Разорвав поцелуй, Кошир отстранился и снял с себя последнюю деталь одежды. Я пораженно воззрилась на то, что должно по логике войти в меня. В голове не укладывалось, как оно войдет. Размеры поражали. На картинках казалось, что оно не такое огромное.

— Том, не смотри на него с таким ужасом, — попросил Кошир.

А я послушно закрыла глаза. Он мужчина, он, наверное, лучше меня знает, войдет или не войдет. Главное, чтобы не порвал!

Я чувствовала, как Кошир навис надо мной, осторожно опускаясь. Придавил своим телом, потерся.

Воображение рисовало возбуждающие картинки, как сейчас выглядит мужчина со стороны. Горячие губы вновь прикоснулись к моим в тягучем ласковом поцелуе, словно он просил заранее прощения.

И было за что! Беззвучный крик утонул в ласковом танце языков. Боль мгновенная, яркая прострелила тело. Замерев, Кошир продолжал целовать не только губы, но сушил мокрые дорожки на щеках. Даже подул, чтобы мне стало легче. И боль стала приглушаться. Муж начал двигаться, очень медленно, но неудержимо. Я цеплялась за его плечи, пыталась привыкнуть к странным движениям, пока тело само не подсказало, как надо выгибаться, принимая в себя мужскую плоть. Постепенно танец стал уводить за собой в мир удивительных ощущений. Дыхание сбилось, кровь бурлила. Эмоции зашкаливали, требуя выхода. Я стремилась к единству с мужем. Неприлично двигала бедрами, но не могла по-другому.

— Да, детка, да. Молодец, — подбадривал хриплым шепотом Кошир, и я отбросила сомнения.

Движения манаукца становились все яростнее, и я стала задыхаться от непривычного болезненного желания кричать. Застонала, выгибая спину, принимала в себя Кошира. И когда терпеть стало невыносимо тягостно, мир взорвался, а я вскрикнула от удивления. По телу пробежались волны наслаждения, приносящие за собой сладостную негу. Муж совершил еще пару толчков и застонал, упираясь руками в кровать, он переживал те же приятные секунды, что я недавно.

А потом он опустился на меня, грозя раздавить окончательно.

Глупая мысль, что вот и все закончилось, больше я не девушка, а самая настоящая женщина, тоскливо засела в голове.

— Спасибо, — прошептал Кошир и поцеловал.

И столько он вложил искренней благодарности в него, что я позабыла все на свете. Муж был мастером целоваться. Я таяла от сладости, которую он дарил.

— Надо в душ сходить. Справишься? А я пока простынь перестелю, — нежность, нежность и еще раз нежность.

Сердце сжималось от тепла, с которым обращался ко мне манаукец. Я кивнула в ответ. Скатившись на бок, Кошир дал возможность сбежать от него, спрятаться за дверью ванной комнаты. Где я встала под струи воды, смывая с себя следы потерянной девственности. Кровь окрашивала воду, и вспомнились слова Кошира, что красный цвет мне идет.

Какая странная аналогия. Отогнав глупую мысль, я быстро ополоснулась, а когда обернулась, выключив воду, то вздрогнула. За прозрачной дверцей кабинки стоял Кошир, самодовольно усмехаясь.

Открыл дверь и подал мне руку, помогая выйти.

— Пойдем, женушка, спать. Ты устала, а завтра продолжим знакомиться с глубинами семейной жизни, — искушающим голосом позвал муж.

— Кошир, — засмущалась, за что получила еще один поцелуй.

— Спасибо еще раз. Это было невообразимо восхитительно. Я горд, что был у тебя первым, — продолжал вгонять меня в краску муж.

Заведя меня в комнату, Кошир подвел к кровати, галантно откинул одеяло, подтолкнул в спину, заставляя лечь. Я с удивлением заметила, что Кош успел прибраться. Не осталось ни следа пикника, ни того, что было после.

Когда я забралась, отодвигаясь, чтобы уступить место для мужа, Кошир присоединился, прижимая к себе.

— Спи, моя женушка. И если вдруг передумаешь, то стать фавориткой никогда не поздно, — соблазнительно прошептал муж, портя весь романтический момент.

От души стукнула его локтем в бок, услышав, сквозь тихий смех:

— Я понял, понял. Жена, так жена.

Кошир.

Глядя на спящую жену, Кошир с теплом в сердце признался себе, что все оказалось намного лучше, чем он ожидал. Владеть женщиной, своей собственной, когда ты этого хочешь, а не по указке — восхитительно приятно. Так сильно, что ждать, когда проснется, не хотелось. Легко смахнув локоны со спины Тамары, манаукец погладил очень теплую, шелковистую, мягкую кожу. В который раз он поразился волшебной притягательности землянки. Шейные позвонки неясно выделялись, беззащитно манили прикоснуться к ним губами. Подарить минутную ласку. Упрашивать Кошира им не пришлось. Обогрев своим дыханием, мужчина прикоснулся к ним мимолетным поцелуем.

Тамара сонно застонала, все еще находясь в объятиях сна. Но Коширу было мало просто стона. Следующими были зацелованы плечи, затем остальные позвонки, которые влекли за собой под одеяло, туда, где пряталась та часть тела жены, требующая особенного внимания.

Отодвинув одеяло в сторону, мужчина вырисовывал на чувствительной коже рисунок губами, прислушиваясь, как сбилось дыхание у жены.

Марево сна слетело с зеленых глаз, которые с удивлением и затаенной надеждой смотрели на него. Для этого Тамара приподнялась на локтях и обернулась.