Вера Окишева - Лучший для тебя [СИ]

Кухня встретила меня привычной тишиной. Поприветствовав, робот представил отчет за вчерашний день. Я с усмешкой прочитала, сколько вчера украл Кошир для нашего романтического ужина. Вино оказалось самое дорогое, надеюсь, не из моей зарплаты вычтут. Все остальное смогу списать, никто и не заметит.

Меню на сегодня составил тоже помощник, все стандартно, никаких изменений. И мы приступили к работе. Осмотрев внутренности печи после приготовления коржей для праздничного торта и ароматных булочек для мужа, поняла, что стоит ее отмыть. Белый рабочий халат портить не хотелось, поэтому обрядилась в домашнее платье. Оно было старым и застиранным.

Кошир.

Проснувшись в одиночестве Кошир с удивлением отметил, что непростительно расслабился на вражеской территории. Даже не услышал, как жена ушла на работу. Умывшись, одевшись и застелив кровать, Кошир направился на поиски своей драгоценной женушки, которая нашлась там, где должна быть, правда, в очень щекотливом положении.

Мыть печь Тамара любила и основательно бралась за это дело. Кошир не раз следил за этим действием и каждый раз еле сдерживался. Но сегодня жена решила его просто свести с ума. Необычно было видеть жену не в привычном белом халате. Надето было на Тамаре короткое домашнее платье в клетку. Очень короткое.

Зайдя на кухню, Кошир замер, увидев открывшуюся ему картину. Сердце пропустило удар, прежде чем сознание поняло, что это реальность! Жена, стоя на коленях, наполовину залезла в печь, что-то там скребла. Тазик с густой пенной водой стоял рядом.

Призывный изгиб женского тела манил к себе, кричал немедленно притронуться, погладить крутые бедра. Оно слегка вздрагивало, словно от нетерпения. И казалось Коширу, что жена специально прогибает спину, зная, что он на нее смотрит. Приподнимает стопы ног, желая еще больше разжечь в нем пламя вожделения. Мужское достоинство тут же согласилось с воображением, встав в стойку.

Взгляд блуждал по видимой части Тамары, с каждым разом подмечая новые подробности. Пальцы ног поджаты, ноги слегка разведены для удобства. Попка и вправду иногда приподнималась, когда Тамара сильнее прогибала спину, словно подхлестывала Кошира подойти и взять. Подол с небольшой оборочкой не столько прикрывал, сколько приоткрывал белые трусики, которые очень любила носить жена. Именно белые. Сколько раз он представлял в своих порочных мечтах, как рвет белоснежную ткань, срывает или просто отодвигает в сторону, чтобы узреть прячущуюся под ней беззащитную, но бесстыдную лощину, сочащуюся распутным соком, от аромата которого дурманит голову.

Во рту все пересохло, поэтому, облизнувшись, Кошир решительно стал медленно подкрадываться к ничего не подозревающей жертве. Кровь взыграла охотничьим азартом. Она не хочет покровительства? Ну и пусть. Но от супружеского долга ей не ускользнуть. Усмехнувшись, Кошир опустился на колени, пристраиваясь сзади к жене. Он блокировал ее своим телом, не давая сбежать или изменить положение.

Тамара испуганно взвизгнула, ударившись головой, громко охнула. Мужчина по-хозяйски откинул подол на спину, открывая полностью белые целомудренные трусики, чтобы в следующую секунду с садистским удовольствием и кровожадной ухмылкой резким движением стянуть их вниз.

— Тамар, ты так меня просила, что я не смог устоять перед угощением, которое ты мне приготовила, — решил сжалиться мужчина над женой, оглохнув от ее громких криков.

Широкие ладони накрыли ягодицы, сжимая их, раздвигая. Он дразнил ее и себя, распаляясь все сильнее. Тамара, услышав его голос, сразу притихла и замерла, не мешая Коширу предаваться непристойным мыслям, в которых он одним рывком покоряет непослушную фаворитку, принуждая признаться, кто ее покровитель, кому она отдалась на милость, вверяя в его руки свою жизнь.

— Ты чего удумал? — испуганно спросила жена, сама же уже давно понимала, что он очень настойчивый и всегда добивается своего.

— Если попросишь моего покровительства, отпущу, а если нет, то… — сделал ей предложение Кошир и провел естеством между ягодицами, давая понять то, что он не договорил.

Очередной испуганный вздох послышался из недр печи. Жена предприняла попытку сбежать, соблазнительно поводив попкой, обтираясь о разгоряченное естество, которое уже вздрагивало от возбуждения. Но выскользнуть из крепких рук Кошира Тамара не сумела, лишь раздразнила его еще сильнее.

Судорожно вздохнув, Кошир оперся одной рукой о плиту, другой направил свою плоть между складок нижних губ, туда, где пряталось горячее лоно Тамары. Головка нашла потайной вход, потерлась о его своды, но так и не юркнула в горячее нутро.

— Твое решение, Том, — позвал Кошир, чувствуя, что больше не в силах терпеть и, собственно, никакого покровительства ему уже и не надо, главное, проникнуть в податливое тело.

— Кош, — жалобно застонала жена, и столько в нем было мольбы.

От ее голоса кровь манаукца взбурлила. Мужчина резким движением ворвался в сокровенную расщелину, погружаясь до основания. Тамара дернулась, опять ударившись обо что-то.

— Дорогая, ты уж поаккуратнее, — просипел Кошир и повторил движение, от удовольствия закрывая глаза.

— О, детка, ты идеальна для меня. Мне в тебе все нравится, — признался манаукец, очередной раз дернув бедрами.

— Мне неудобно, — отозвалась печь голосом Тамары.

— Прости, но мне сейчас именно так надо. Держись, детка, я не могу сдерживаться, — предупредил он Тамару, поудобнее расставляя колени и обхватив руками ее бедра.

Движения стали ритмичнее и быстрее, яростнее.

— О, да. Да, — шептал Кош, отдаваясь процессу с головой.

Печь гремела, охала от силы, с которой врывался манаукец. Ноги Тамары от слабости разъезжались, но Кошир придерживал ее руками. Непристойные шлепки от соприкосновения их тел возбуждали еще сильнее. Страстный стон вторил каждому движению, подгоняя довести их до разрядки поскорее. Но Кошир не спешил, намеренно замедляясь, когда чувствовал, что она на пределе. Он хотел растянуть удовольствие Тамары, которая не замечала, как призывно выгибала спину, подставляясь под яростные атаки мужа. Кош сжимал рукам ягодицы, мял мягкие бока. Горячая шелковистая кожа приятно ласкалась. Пальцы так и скользили по ней, оглаживая бедра.

Когда Кошир почувствовал, что пик уже близок, он оперся уже двумя руками о плиту, делая рывки еще яростнее и глубже. Тамара кричала от наслаждения. Он рычал, чувствуя, как волна дрожи пробегает вдоль позвоночника, потом вторая и третья. А манаукец все не останавливался, пока яркий миг освобождения не накрыл с головой. Утробно застонав, Кошир переживал несколько секунд яркой, мучительно сладкой разрядки, орошая жену своим семенем. Когда все закончилось, глубоко дыша ртом, он сел на пол, помогая выползти Тамаре из печи.