Вера Окишева - Лучший для тебя [СИ]

Кошир лег на женушку сверху, давая ей почувствовать, что надежда ее оправдается. Обхватил рукой за шею, заставляя еще сильнее повернуть голову.

Тамара испуганно охнула, но Кошир не придал этому значения, он хотел поцелуя, хотел клеймить свою женщину везде и всюду, чтобы все знали, что она его и только его. Та, что подарила ему самое ценное, что может подарить девушка. И то, что иногда совершенно не нужно мужчинам.

Так и Кошир считал до недавнего времени, но, получив такой подарок от жены, был горд собой. Пусть поневоле, но он заставит ее не жалеть о своем выборе. Он станет достойным мужем, а она прекрасной, послушной и покладистой женой. Он докажет матери, что мужчина должен быть доминантом в паре. А женщина создана совершенно для другого!

Раздвинул пошире ноги жены, одним движением медленно вошел, понимая, что может принести неприятные ощущения.

— Кошир, — возмущенно позвала Тамара, пытаясь высвободиться.

— Том, не шевелись, мне так сильнее хочется. И я давно не сплю. Ты такая соня, скажу тебе.

— У меня выходной, — возмутилась жена, но затихла, подчиняясь ему.

Тамара сама не понимала, как соблазнительна в своей покорности.

— Поэтому давай не терять время, а изучим друг друга со всех сторон. Мы же муж и жена.

После этих слов Тамара задышала тяжело, а внутри сжала Кошира сильнее.

Манаукец вновь стал покрывать поцелуями плечи, шею, все, до чего мог дотянуться. Сам сдерживался, чтобы не начать страстный танец с женой. Нет, она должна сама его попросить.

— Ты сладкая, мой пирожочек, — пробормотал Кошир, протиснув ладонь под Тамару, чтобы обхватить большую и мягкую грудь.

— Пирожок? — обиженно прошептала жена. — Я толстая, я знаю, но зачем об этом говорить именно сейчас.

— Глупая детка, ты то, что мне нужно. Худых я уже натерпелся. Ты идеальна. Ты намного лучше. Ты — моя женушка. Я буду называть тебя пирожок. Ты пахнешь так же соблазнительно, просто бери и ешь.

— Кош, — судорожно выдохнула Тамара, прогибая спину и приподнимая попку, когда он прикусил кожу на ее плече.

— Да, Тамара, — издевательски прошептал манаукец, которого возбуждала их игра.

— Кошир, я не могу, — смущаясь, ответила жена, не глядя на него.

Но красный румянец ей было не скрыть.

— Что ты не можешь, моя сладкая? — продолжал выпытывать Кошир.

— Пожалуйста, перестань, — совсем сникла жена, и манаукец не стал дольше ее мучить.

Первые па были самыми медленными и плавными. Он учил ее подстраиваться под него, учил искать позу, чтобы получить наивысшее наслаждение. Учил быть страстной, принимать его яростные выпады.

— Громче, Тома, громче, — учил быть честной Кошир свою жену, когда ее стон срывался в страстный крик освобождения.

Учил быть гибкой, закидывая ее ноги себе на плечи. Быть глубокой, открывая ей возможности ее тела. Учил быть желанной им и показывал силу своих чувств.

Поза сзади нравилась Тамаре больше всех, особенно когда он вдавливал ее с силой в матрац, яростно врываясь. Жена стонала так, что Коширу крышу сносило, и он прикладывал больше сил, чтобы она научилась летать!

К вечеру, когда супруги, уставшие и изможденные, лежали сплетенные под одеялом, Тамара прошептала:

— Есть хочу. Очень сильно.

Кошир взглянул ей в лицо, умиляясь жалобной рожице, которую она состроила. Тамара доверчиво положила голову ему на плечо, смотрела на него, даря тепло и благодарность, светящуюся в ее больших добрых глазах.

— Терпи, — строго приказал, — я не могу пока шевелиться.

Лишь крепче прижал подарок судьбы, который не хотел терять.

— Я тоже, — тихо рассмеялась женщина, пряча улыбку уткнувшись в шею мужу.

— Я сейчас восстановлюсь и ограблю твою кухню, — дал обещание ей Кошир, слыша, как урчит ее живот, прося накормить его. — Потом поедим, а затем хочу еще раз.

— Кошир, — возмущенно вскрикнула Тома, приподнимаясь на руках, — ты садист!

— Не без этого, — лукаво улыбнулся манаукец, радуясь тому, что жена даже не помыслила отказаться.

Она опять согласилась с его решением. Он смог завоевать ее доверие, осталось закрепить эффект. Кошир приложит все свое мастерство, чтобы Тамара не сомневалась в нем. Никогда. А потом он убедит жену признать его своим покровителем.

Тамара.

Проснувшись, я поняла, что счастлива. Как бы громко это ни звучало, но именно счастлива. А как еще я могла проснуться после такого выходного, когда тебя из кровати не выпускают, а только и делают, что доказывают, что я женщина. Очень страстная и совершенно нескромная. Особенно если вспомнить, как просила его не останавливаться. Не ожидала от себя такой несдержанности. Только в фильмах видела, а тут сама испробовала.

Тело от воспоминаний вдруг заныло, соскучившись по ласковым рукам мужа. А он крепко спал, прижимая меня к себе. Всегда мечтала спать у мужа на плече, как же мне для счастья мало.

Взглянула на часы, начало условного утра. Час остался до начала смены. Выбраться из объятий мужа осторожно, не тревожа его сон, сумела с трудом. Так и хотела поцеловать его. Не удержавшись, оставила легкий след поцелуя на груди Кошира, пряча глаза, чтобы не рассматривать яркие отпечатки моих поцелуев. Стыдно было за юношеские порывы. Я со студенческой скамьи не оставляла таких явных улик. С тех пор, как научилась правильно целоваться. А тут не удержалась.

Но романтика романтикой, а работа стоит. А завтра у капитана день рождения. Я планировала испечь торт по старой доброй традиции на всех сотрудников станции.

А это немаленький торт, а печь, к сожалению, недостаточно большая. Только три противня можно было разом использовать. Поэтому придется в два захода печь. Торт планировался бисквитным трехслойным и побольше сливок.

Приняв душ, привела себя в порядок. Заплела волосы, закрепляя на затылке. Потрогала припухшие губы и улыбнулась своему отражению. Да, я женщина и у меня есть муж. Пусть страшненький, но зато очень внимательный и собственный.

Почему-то последнее было очень важно для меня. И вспомнились нехорошие сплетни, которыми полнился корабль о том, что манаукец приставал к завхозу и медсестре, которые недавно уволились.

Сама была не склонна верить этим слухам, так как муж практически всегда был у меня на виду. И то, насколько он страстный, давало мне с уверенностью утверждать, что ему полчаса было бы мало. А на такой долгий период времени он меня не покидал. Хотя было обидно, что мало кому нравился Кошир. Но я понимала, почему такая неприязнь. Я сама не сразу стала ему доверять. Это только сейчас была уверена в нем, что он ответственно относится ко мне, как к своей жене, даже несмотря на его настойчивые намеки, что любовницей быть лучше. Свободна уйти от него, как будто мне этого хочется? Пока меня устраивало все.