Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [litres с оптимизированной обложкой]

Матильда Домашкина

Утро Матильда начала с душа. Два раза, для надежности, и с большой порцией ароматического геля. Обычно Мотя не уважала всю эту косметику с запахом и держала гель для особых случаев. Отмывать руки от селедки, например.

Но сегодня!

Малена поддерживала подругу.

– Какие же вы счастливые! И душ, и все это…

– А у нас сказали бы, что вы счастливые. Экология… то-сё…

– Вот тебе вчера… экология!

Матильда вздохнула.

Жир, щелок, несколько громадных котлов, соляной раствор, который добавляют при варке, – и так несколько раз. И только потом можно сушить хлопья мыла, ароматизировать…

– Давай-ка на работу. А то время, время…

Антон задерживался в этот раз. Но пришел довольный, словно нагулявшийся котяра.

– Тапкой бы его по морде, – оценила Матильда.

– Мужчины всегда и везде урывают свое, – печально вздохнула Малена. – Но после брака…

– И после брака – тоже. Даже не рассчитывай, что он изменится.

– А вдруг?

– Не верю.

– Малена, найди мне договор с «Accogliente patio». Это примерно года три назад было, я точнее не помню.

– Хорошо.

– И кофе свари.

– Ристретто? – невинно поинтересовалась Матильда.

– Эспрессо.

– Будет сделано, шеф.

– Добавь мне запись на послезавтра в ежедневнике. На шесть – у меня ничего нет?

Матильда взглянула:

– Нет.

– Тогда поставь – Юля.

Матильда кивнула и жирно вывела три буквы. А хотелось-то другие…

И пошла искать договор.

Немного ясности внесла Женя, которая забежала за кофе, увидела запись и расшипелась гадюкой:

– Опять она!

– Кто?

– Да Шаврина! Сучка такая!

– Кто?

– Юлька! Есть такая тварь, живет за счет богатых мужиков, а к Тошке прибегает, когда под хвостом засвербит! Сука!

– Так вышла б за Антона замуж? И деньги, и… хвост!

– А он не женится, – с едва скрываемым злорадством сообщила Евгения.

– Неужели принцессу ждет? А ей такое бэ-у нужно?

«Нужно», – тоскливо вздохнула Малена.

«А ты не принцесса, ты герцогесса. У тебя планка понижена», – припечатала подругу Матильда.

Женя смотрела круглыми глазами. Кажется, ей такое в голову не приходило.

– Ну…

– Жень, я все понимаю. Кроме одного – что вы нашли в Антоне?

– Он лучший, – просто ответила девушка.

Матильда только головой покачала. И даже пальцем у виска вертеть не стала, грешно издеваться над больными людьми.

Мария-Элена страдала. И успокоилась только после предложения подруги – подумать головой.

– Тильда?

– Малечка, солнышко, в моем мире нам ничего не угрожает. А вот в твоем…

– А что они мне могут сделать?

Малена не отмахивалась, она всерьез прикидывала возможности.

– Лучше не ходи одна по замку. Конечно, убивать тебя не будут, дело гиблое, но подстроить несчастный случай – запросто.

– А Лоран?

– А ты считаешь изнасилование счастливым случаем?

Малена так не считала.

– Ты права. Не буду.

Мария-Элена Домбрийская

Утро началось привычно.

Цикл молитв, разминка Ровены, потом проход по замку. Малена объяснила, что мать так всегда поступала. Хозяйство большое, пригляд требуется. Лучше с утра все обойти, отдать приказы и вообще, показать, что герцогиня не дремлет.

Матильда согласилась. Вот уж никогда не думала, что средневековое хозяйство требует такой заботы. Казалось бы, сиди, вышивай себе гобелены…

Ан нет!

За всем нужен пригляд. Везде нужно распоряжаться. И последнее получалось у Малены весьма ловко. Матильда так не умела.

– Как ты их…

Малена вышла из прачечной и пожала плечами в ответ на слова подруги:

– А что удивительного?

– Ну, монастырь…

– Я же герцогесса… Да, я выполняла и черную работу, но я видела, как распоряжается мать, как это делает матушка-настоятельница…

– С этим родиться надо. И учиться с детства, – вздохнула Матильда. Она так не умела. Увы…

– Я тебя научу.

Малена искренне обрадовалась возможности быть полезной подруге. А Матильда была не против учиться…

Помяни черта?

Чертиху! Или чертовку? А, не важно…

Письмо от матушки-настоятельницы пришло в обед. Шадоль, с видом короля в изгнании, отдал его Марии-Элене, и та взяла в руки крохотный цилиндрик.

– Голубиная почта? – поинтересовалась Матильда.

– Да… и печать матушки-настоятельницы.

– И что ей надо?

Этим же вопросом заинтересовалась и Лорена.

– Что тебе пишут… дочурка?

– Сейчас почитаем, мамуся.

Матильда, уже Матильда, пристально оглядела цилиндрик. Нет, не распечатан.

Тонкие пальцы коснулись крышки, повернули…

Голубиное письмо было небольшим листочком очень тонкой, почти прозрачной бумаги, исписанной убористым, мелким почерком.

– Та-ак…

«Милое мое дитя.

Надеюсь, ты уже в Донэре?

Как ты доехала? Все ли благополучно?

Помни, что ты всегда можешь рассчитывать на любую мою помощь и поддержку. Мы ежечасно молимся за тебя Сестре и Брату.

Твоя матушка Эралин».

– Политическое убежище предлагают? – Матильда едва не фыркнула.

– Если бы не ты…

– Ну да. Сейчас ты была бы на все готова, – согласилась Мотя.

И верно. Не случись ее в жизни Малены, не заверни они в Винель, сейчас Лорена с присными довели бы герцогессу до истерики. И та с радостным визгом кинулась бы в монастырь…

– Перебьются?

– Да еще как! Ты позволишь?

– Разумеется! – Малена с радостью уступила место подруге, и Матильда нежно оскалилась на Лорену.

– Мамочка, все плохо…

Лорена приоткрыла рот:

– Что?

– Матушка Эралин считает, что я вполне готова уйти в монастырь…

Бедный стол подвергся оплевыванию в очередной раз. Не повезло ему, то Лоран, то Силанта…

Впрочем, Рисойские все были ошарашены.

– В монастырь? – наконец опомнился Лоран.

Матильда нежно улыбнулась ему, так, что дядюшка подтянул под себя ноги. На всякий случай.

– Вот я думаю, что мне там делать нечего. А вы, дядюшка?

– Конечно, нечего! – возмутилась Лорена, поняв, что Донэр может уплыть раз и навсегда! – Еще не хватало!

– Как я рада, мамусик, что мы согласны в этом вопросе. Дядюшка, вы когда выезжаете?

– Куда? – Силанту никто не посвещал в подробности.

– В монастырь. Женский, – припечатала девчонку Матильда.

– З-зачем?

– Породу улучшать, – отмахнулась Матильда от дурехи и перевела взгляд на Лорену. – Пусть дядя едет в столицу. Готовить нам дом.

– Он ногу поранил, он не может сейчас ехать, – отмахнулась Лорена.

Лоран сделал печальное лицо.

– Дядюшка, все так серьезно? – ахнула Матильда.

Лоран страдальчески скривился.

– Да…

Угрызений совести он так и не дождался. Малена поглядела на Шадоля, который стоял у дверей.

– Любезнейший, у нас где-то должно быть кресло с колесиками?