Эн Варко - Я – Тайига

– Что наша Тень очень зла. Ждет не дождется момента, когда Нора хоть ненадолго отлучится от нашего подопечного. А поэтому не отвлекай пока меня. Мне нужно крепко подумать.

Мы обошли вокруг узора. В его центре лежала грубо слепленная восковая кукла и источала кровь из пронзенной иглой груди. Эта кровь и питала гигантскую звезду.

Пару раз Риан заставил нас коснуться линий, и каждый раз мы быстро отдергивали лапку. Узор обжигал посильнее раскаленных углей. Затем мы запрыгнули на стол и внимательно изучили содержимое разных колбочек и бутылочек. Точнее, изучал Риан. Мне они ничего не говорили. Синие, красные, желтые, бесцветные, мутные или прозрачные, с разными запахами или без них. Только около одной я невольно задержалась и зашипела – там плавал чей-то глаз. Круглый такой, розовый, с вертикальным зрачком, который то сужался, то расширялся. А вот мой сосед этому законсервированному ужасу обрадовался и принялся толкать бутылочку с глазом к краю стола. Но перед тем как сделать последнее движение, предупредил:

– Лира, держись. Крепко держись. Сейчас нам всем троим очень несладко придется. Выдержим, будем жить, а нет, так…

И чего он последнее время заладил «держись, держись». Вот чем мне держаться? Я ведь дух. И за что держаться-то! Я хотела его спросить, но не успела.

Ба-ах!

Осколки разлетались пугающе медленно. Глаз лениво скользнул на кровавую дорожку узора, и тот полыхнул ядовито-зеленым. Все во мне разорвалось от боли…

– Держись, девочка. Держись! – донеслась до моего затуманенного сознания приглушенная мольба.

А между тем глаз как кораблик поплыл по узору, оставляя после себя пылающий след в моей душе. Я чувствовала себя грешником, которого сжигают на медленном огне, но ни пошевелиться, ни закричать не могла. И по мере того, как глаз все ближе подбирался к кукле, становилось лишь хуже. Я пылала. Я плавилась. Я растекалась огненной рекой, которая пожирала саму себя. И сквозь черные клубы дыма так соблазнительно прохладно взирало на меня бескрайнее небо. Оставалось только оторваться от земли, взмахнуть крылами и…

– Лира, нет… Терпи… – сквозь треск пламени голос звучал слабо, но я ухватилась за него, как утопающий за соломинку. – Еще немного, девочка. Еще чуть-чуть…

Треск и скрежет. Ослепительно белая молния пронзила меня насквозь. Затем колючей иглой ворвалась вторая и третья… Что чувствует ежик, если его вывернуть наизнанку? Теперь я знала это.

– Я не могу больше, – похоже, это кричала я. Или нет?

Три голоса слились в один вопль. И все оборвалось в блаженной вспышке света…

– Лира, ты как? – встревоженный голос Риана заставил меня очнуться.

Я чихнула, чтобы выбить из носа остатки смрада. Остатки, потому что мы уже покинули кабинет и быстро спускались вниз по лестнице. Сверху доносились крики, ругань, топот ног.

– Вроде нормально. Что там за шум?

– Пожар тушат, – устало сообщил Риан, а потом усмехнулся. – Ваша матушка настоятельница будет крайне недовольна состоянием вверенных канцлеру помещений.

Мне снилось небольшое лесное озеро с живописным водопадом. Искристый поток с веселым шумом падал в прозрачные воды с увитой вьюнками скалы. От этого озерная поверхность колыхалась, а вместе с ней качались белоснежные кувшинки и звезды – миллиарды звезд. Ночь была ясной, а небо безоблачное и чужое. Вместо Трех Сестриц небосвод перечеркивала широкая дорога млечного пути, а некоторые звезды достигали размеров грекорского ореха.

– Давай, красавица, не бойся, – прошептал ветерок.

Он ласково коснулся моей кожи и приятными мурашками рассыпался по телу. Я схватилась за ивовую ветвь, осторожно спустилась по глинистому бережку вниз и вошла в озеро. Дно оказалось илистым, но в меру, без острых камушков и ракушек, а вода теплая как парное молоко и мягкая как шелк. Зайдя по пояс, я некоторое время стояла, наслаждаясь глубоким и размеренным дыханием волн и осторожно гладя руками покачивающиеся звезды. Волшебство этого места зачаровывало и внушало священный трепет.

Легкий плеск вмешался в звуки ночи и заставил резко обернуться в сторону водопада. Ко мне стремительно приближалась тень. Я испугалась и бросилась к берегу, но не успела сделать и пары шагов. Что-то большое выпрыгнуло из воды и окатило каскадом брызг. Сильные руки обвили и прижали к крепкому телу, а жаркие губы коснулись шеи:

– Попалась…

Колокольный звон вырвал меня из столь неприличного сна и швырнул в жесткую действительность. После мягких объятий воды и крепких – незнакомца, колючее шерстяное одеяло показалось еще более колючим. Возня на соседней кровати заставила покоситься в ту сторону. Парочка дружно пыталась повернуться на другой бок, что оказалось непросто на узкой институтской кровати. Сначала мне это показалось вполне невинным и даже трогательным, но потом Анри запустил руку моей подруге под ночную рубашку. Возмутившись, я спрыгнула с кровати и истошно замяукала.

Нора протерла слипшиеся ото сна глаза, звонко шлепнула по нескромной руке парня, а потом опустила босые ноги на пол и уставилась на меня. Выглядела она так, словно никак не могла вспомнить, кто я и что здесь делаю.

– Мяу!

Я попыталась вложить в свое мяуканье все свои чувства относительно столь недопустимого поведения подруги.

– В туалет хочешь? – не поняла эта бестолочь. – Подожди, я сейчас…

Она украдкой взглянула на Анри. Тот сразу же сладко причмокнул губами и с удовольствием растекся по освободившейся части кровати, раскинув руки и ноги. Но стоило ей только скинуть ночнушку, как один зеленый бесовский глаз тотчас распахнулся.

– А ничего у тебя подружка. Ладная, – раздался в кошачьей голове голос тотчас же объявившегося Риана. – Кстати, с добрым утром!

Я зашипела на бесстыдников. Это заставило Нору поторопиться с одеванием. Она подхватила нас под животик и юркнула в коридор. Из келий выпрыгивали и выскакивали домашние питомцы, а за ними выползали сонные и зевающие институтки.

Некоторое время мы извивались, чтобы избавиться от столь унизительного и неудобного положения. Особенно когда в коридор важно выплыл Виор – пушистый рыжий кот. От его презрительно-надменного подергивания в нашу сторону хвостом, нас с Рианом охватило бешенство, захотелось кусаться и царапаться. Собственно, это мы и сделали весьма успешно, за что нас сразу сбросили на пол.

– Ах, ты! – воскликнула Нора.

Нам было некогда оценивать глубину повреждений, нанесенных запястью Норы. Мы уставились на дверь, рядом с которой оказались. С очень знакомым запахом переваренной курочки и с еще более знакомым противным лаем. Наше тело само выгнулось, распушилось и зафырчало на открывающуюся дверь. Будто это могло помочь запечатать ее навсегда самой прочной, самой волшебной печатью.