Мари Ардмир - Привет рогатому! [СИ]

В общем, тут уже и меня замучил вопрос, как такая красавица и счастливица справилась с нерадивым отцом:

— И?!

— Я поставлю его перед фактом, и пусть выкручивается.

— Ты расскажешь о беременности?

От такой новости я шлепнулась — мгновенно перешла из положения «сидя на корточках» в позу «лежа на спине». И когда Люц успел?

— Да, поставлю перед выбором: либо сто тридцать миров и Аид, либо мелкое угодье по соседству. — Загадочно улыбнулась принцесска.

— Я до сих пор не пойму, как ты согласилась? — возмутилась блондинка в синем платье и рыжая в красном вторила ей.

— Много вы знаете. — Прошипела она, — у одной любовники среди конюхов, у другой игры с плетьми.

Любительница плетей лишь пожала плечами, а вот содержательница конюхов покраснела как свекла:

— Мы тебя не упрекаем. Тарим красив, горяч, силен, не беден и безрогий… — в один голос стали перечислять достоинства ее любовника, а потом как бы осеклись и с прищуром довольных глаз добавили, — еще безрогий.

И все трое расхохотались в голос.

Это в смысле «пока»! Это в смысле еще не наставила?! — поднявшись на четвереньки удивилась я. — Что ж за шваль Люциус себе избрал в жены?

А в это время на руке принцесски что-то сверкнуло.

— Он смотрит! — провозгласила расчетливая невеста Темного Повелителя и тут же приняла степенный вид. Подруги ее встали и отошли, и то, как они прячут лукавые улыбки, видела только я.

— Милая, — голос Люциуса, раздался над потолком. — Жертвенницы справились с первым заданием.

Принцесску от этого сообщения слегка перекосило:

— Это прекрасно, любовь моя!

— Я тоже жду не дождусь.

— Осталось немного. — Заверила его принцесска, — возможно, уже сегодня отец даст согласие без традиционных обрядов.

— Я пройду через все ради тебя. — Заверил влюбленный Люциус и замолк. Сияние на руке принцесски все еще оставалось, и она продолжила игру сентиментальной милашки.

Вот сволочь! И эта… эта… Она не любит его! Пользовательница!

Когда сияние чего-то неизвестного на руке принцесски прекратилось, ее подружки мгновенно оказались рядом:

— А дальше?!

А что дальше, я не узнала…

«Вжик!», «бумц!»

Я сидела перед Люцом и хмурым Нардо и потирала ушибленную коленку. То, что из губы текла кровь, и правый глаз явно заплыл, никто из них внаглую не замечает. Хоть бы лед предложили или полотенце! Не предлагают, потому что я якобы струсила, позабыв о великой чести жертвенницы, и пыталась скрыться.

То бишь: факт того, что меня незаметно выкрали и перебросили из одного дворца в другой, а попутно еще и намочили всю, никто не заметил. Зато все увидели, как меня вернули. К слову, вернули на лестничный пролет, конкретно подпорченный одним из зеленых гостей. И полетела я по тому пролету как валун с пригорка, больно ударив лицо, колено и спинку.

И у чьих ног я оказалась? У ног сияющего Люциуса.

И что я сделала? Сказала, что он слепой дурак, а затем все, что пришло в голову, пока кубарем летела с лесенки. Он обиделся не на это, он обиделся на ультиматум, который я предъявила. И только после того, как я послала Люца самостоятельно с принцесской встретить рассвет, поняла ни льда, ни полотенца не дождусь.

Погано.

Пришлось просить, чтобы принесли.

И вот сижу я в комнате шизофреника в одном халате с полотенцем на голове и льдом на щеке, а Люциус и Нардо прожигающими взглядами помогают мне согреться.

— И как ты себе это представляешь? — от голоса Темного Повелителя волосы стали дыбом.

— Если коротко, то выбей из Короля признание: «его дом — твой дом» и заселись на одну ночь. Хотя с этого дня он будет тебе рад, как никто другой.

Дьякол заскрипел зубами, чельд хмыкнул. А мне все равно, так как если исчезну я, то, по ходу дела, традиции не будут соблюдены. А потому со спокойной душой продолжаю:

— И, расположившись, пригласи к себе принцесску.

— Она будущая правительница Аида. — Дьякол сказал, как отрезал. — Зачем ее?

— Чтобы Король не пытался убрать. — Чельдовски обрадовалась, что так быстро нашла объяснение этому финту.

— Но традиции созданы для того, чтобы ее обезопасить.

— Вот и обезопасишь, если у Короля крыша поедет. Хотя, от таких новостей крыша явно поедет, — заметила я тише. — Но ты все равно из всех аидовцев, посетивших королевство, самым сильным будешь.

И совсем тихо, про себя почти:

— А заодно узнаешь, что за цыпу ты выбрал.

Услышал. Вспыхнул красным пламенем и, скрежеща зубами, выдавил:

— Как ты смеешь о ней так отзываться?

— А вот смею. — Я убрала лед от щеки и предложила, — проведи с ней время, и ты поддержишь меня.

— Сомневаюсь. — Резким движением руки он как бы закрыл тему. — И, по-твоему, других вариантов нет?

— Есть. Ты за одну ночь убьешь в жерле вулкана всех жертвенниц. А оно тебе надо?

— Но, в таком случае, проще купить дом и… — начал говорить Люциус.

— Хе! Кхе… И кто из нас документы читал? Нардо, поясни Его Темнейшеству, что к чему.

Пока Нардо объяснял, а хмурый Люциус слушал, задалась вопросом: кто же решил мне глаза открыть на принцесску? Выходит, в этом клубке интриг существует еще одна сторона. И кто это? Кто-то из родных дьякола, которые за него беспокоятся, кто-то из бывших возлюбленных или кто-то из будущих?

— Галя, о чем задумалась?

— Я… да так. Скажи Люциус, у тебя родные сильно были против принцессы Дарлогрии?

— Нет. Все только «за». Мне жизнь семейную давно пророчили.

— А хоть кто-нибудь против был?

Дьякол, сверкая белозубой улыбкой, сообщил, что открытого сопротивления он не встретил, так как это чревато. И удивительное дело, пока Люциус говорил, взгляд черногривого становился все отчужденнее и печальнее. Первую пришедшую мысль отмела мгновенно — чельд гетеро — его печаль вызвана другим. А вот со второй мыслью согласилась — Нардо известно больше, чем Темному Повелителю. И вот это стоит выяснить.

— Итак, мы решили. — Привлек мое внимание Люциус.

— Что?

— Ты идешь со мной.

— Почему? — я даже забыла о льде.

— На случай, если ее не будет дома.

— Будет. — Буркнула я в ответ. — И соблазнить попытается. Хотя это такая подстава для нее.

— Галя! Не смей, ты и мизинца ее… — я оборвала его на полуслове, пока этот красавец и глупец по совместительству гадостей не наговорил:

— Кстати о мизинцах, что даже пальчиками ее потрогать нельзя. Погладить, приласкать? — его взгляд был черен, страшен и очень холоден.

— Я дал ей обещание. — Отрезал дьякол. — И все семь лет она ждет меня. Ждет, как никто другой. Хотя знает, в моем мире время летит иначе.

Очень хотелось сказать, что времени зря она не теряла, и до сих пор ждала без особых потерь. Ну, почти зежеее без потерь. То есть, то, что она потеряла, в моем четвертом мире за малую цену восстанавливают и снова можно замуж невинною пойти. Хотя, здесь, возможно, это тоже практикуют. Но ради сохранности собственной жизни свои мысли оставила при себе.