Марья Моревна - Хороша Маша, да не наша… [СИ]

Но Кощея такое поведение лишь насторожило. Ибо он доподлинно знал, что этот человек за него беспокоиться не будет.

— Что вам нужно? — прямо, без лишних вихляний, спросил он.

Белобородый занервничал.

— Мне нужно, чтобы вас здесь не было.

— Чем же я вам так не угодил? К тому же, мне все так же не ясны ваши затруднения. Поговорите с Царевичем, и он с удовольствием придумает, как от меня избавиться.

Колдун страдальчески поморщился при упоминании Царевича, будто Кощей задел открытую рану.

— Иван не знает, что я здесь. И узнать не должен! Я помогу вам сбежать, и вы тотчас отправитесь в Койград. Он не смирился с поражением. Сейчас есть дела куда важней, но вскоре он вспомнит о вас и вашем царстве.

Здесь явно что-то происходило, но Кощей никак не мог уловить истинных намерений Афрона. Что за важные дела отвлекли Царевича?

— Мне нужно в другое место.

— Куда это? — опешил колдун.

— Туда, куда отправилась Марьяна.

— Все-таки знаете о пророчестве? — опять удивился колдун.

Кощей почуял возможность узнать больше.

— Да. Союзники уже сообщили мне.

— Тогда знайте, что Марьяну мы вам не отдадим. Тут я вам не помощник.

Так, так. Как бы вывести колдуна на большую откровенность?

— Вы собираетесь вернуть ее сюда? — уточнил он.

— А вы думаете, напророченная женитьба возможна на расстоянии?

Чертов колдун думает, что уже заполучил ее в свои руки.

Но про брак говорилось и в первом пророчестве. Что же изменилось во втором? Кощей чувствовал, что топчется близко.

— Уверены, что у вас получится? Она уже один раз сбежала от предложенного вами жениха.

— От вас она тоже сбежала, тем не менее, вы здесь и хотите ее найти, — уколол его Афрон. — Значит, не отчаялись.

А вот это он зря!

— За мою свободу вы хотите, чтобы я отступился? Тогда мне это не подходит, — отрезал Кощей.

— Я бы не стал этого требовать, потому что понимаю, это невозможно. Я просто прошу вас уйти. И не задавать вопросов.

Кощей понимал, что все это неспроста. Но от свободы отказываться было бы верхом расточительства. К тому же, в Койграде ждет Смеян, с которым ему предстоит основательно все обсудить. И первым делом узнать очередное пророчество.

— Плохо выглядите, — Смеян и сам успел почувствовать тяготы тюремного режима, но довольная улыбка все еще не исчезла с его лица. — Нужна мазь из моих запасов. Ваш лекарь не знает, как ее сделать.

Его самодовольство невероятно раздражало, но Кощей должен был все узнать.

— Рассказывайте, — он проигнорировал колдуна. — Сначала о новом пророчестве, затем о ваших кознях.

— Вы внезапно решили удостоить вниманием глупые предсказания?

Кощей не ответил. Смеян ухмыльнулся, но, тем не менее, начал говорить.

— Я не очень люблю стихи, поэтому не запомнил все в точности. Надеюсь, вы не против, если я передам суть так, как смогу. Итак, все внимание в предсказании останавливается на муже той, что спасла наш мир от ваших бесчинств.

Он рассмеялся своей же шутке.

— Бесчинств было не так много, но… Ладно, ладно, — Смеян прекратил насмешничать. — Пророчество заключается в том, что муж Марьяны приобретет невероятное могущество и силу.

Он выдержал паузу, желая насладиться произведенным эффектом. Но энтузиазма на лице Кощея не увидел.

— Как вы понимаете, сейчас на нее будет объявлена охота. Женихи со всего света станут добиваться ее расположения. Я отправил Марьяну домой, избавив от этих несуразных плясок, — Смеян смотрел торжествующе. — Теперь вы понимаете, что я был прав?

— Вы провернули свое дело еще до того, как узнали об этом.

Колдун не смутился.

— Да. Женихов у нее уже тогда было двое.

Он выразительно глянул на Кощея, давая понять, что знает о его чувствах. Ничего удивительного в этом не было.

— Какое вам дело до этого? Ее жизни ничего не грозило.

— Я хотел бы, чтоб она не просто жила, а была счастлива.

Кощей почувствовал, как кровь начинает бурлить.

— Вижу, вы уверены, что сделали ее счастливой.

Смеян впервые за весь разговор стал серьезным.

— Сейчас — нет. Но со временем она поймет, что я поступил правильно.

Руки задрожали, готовые сомкнуться на чужой шее.

— Избавьте меня от своих рассуждений! Расскажите, что сделали, и закончим.

Колдун глумиться престал. Говорил, скосив глаза в сторону, лишь изредка поглядывая на Кощея. Рассказал о природе Марьяниного сна, «мертвой» и «живой» воде и о спланированном пробуждении от поцелуя Царевича.

Все оказалось еще хуже, чем мыслил Кощей. Как можно быть таким дураком?! И даже не перемолвиться с ней и парой слов!

— Ваши старания напрасны, — просветил колдуна Кощей, чтобы хоть немного сбить с него спесь. — Афрон снова вызовет Марьяну одним из своих заклинаний.

Смеян помотал головой.

— У него ничего не выйдет.

— Отчего же? В первый раз все получилось.

— Вот именно! В первый раз. А теперь ее просто так никто не пропустит, — хитро прищурился Смеян.

— Что это значит?

— Нельзя запросто бесконтрольно перемещаться между мирами. У большинства людей есть не больше двух путешествий в запасе. Свыше этого — опасно. Редко кому удается проделать такой кульбит. Это практически невозможно. И мне это было известно. Неужели вы думаете, я бы отправил Марьяну домой, зная, что ее могут снова выдернуть из прежней жизни? — он покачал головой. — Я не так беспечен. Марьяна больше сюда не вернется.

Платье нужно было выбросить. Оно невероятным образом то и дело возвращало ее мысли в другой мир. Нельзя бесконечно крутить в голове прошлое. Нужно возвращаться в настоящее, ведь она так хотела жить как прежде. Но «как прежде» больше не существовало.

Она смотрела на простую, слегка грубоватую ткань, на легкие оборки, украшающие лиф, на крохотные выпуклые пуговицы на высоких манжетах и понимала, что совсем не хочет прощаться с воспоминаниями, которые хранит эта вещь.

Бесконечно злясь на себя за нахлынувшую хандру, Марьяна скомкала платье и сунула пакет. Накинула курточку и спустилась на улицу.

Осень уже переставала быть «золотой» и становилась грязной и холодной, все больше смахивая на зиму. Повсюду землю укрывал шуршащий ковер из листвы. Время года и погода как нельзя лучше подходили для тоскливого сидения на подоконнике с чашечкой горячего ромашкового чая. Но поддавшись слабости, Марьяна точно не сможет вынырнуть из затягивающей ее трясины воспоминаний. Дома ей должно было стать лучше, но по возвращении ничего не забылось и не исчезло.

Она аккуратно поставила пакет с платьем в мусорный бак и, не оглядываясь, вернулась в квартиру. Вместо чая налила стакан холодной воды. Он немного взбодрил ее, не дав завернуться в теплый, плотный кокон уныния.