Бьянка Скардони - Начало

Моими любимыми сменами во «Всех святых» очень быстро стали дождливые будничные ночи. Здесь было совершенно пустынно, за исключением пары постоянных посетителей, смотревших игру в баре, и нескольких знакомых лиц из Уэстона. Оказывается, мистер Макартур не шутил, говоря, что я смогу делать здесь домашнюю работу и что буду не одна такая.

Тейлор, Карли и Ханна сидели в одну линию за банкетным столиком у дальней стены. Их учебники по математике были разбросаны по всему столу перед ними, а Бен сидел на стуле рядом со мной. Он не делал математику, нервировал меня и не давал сосредоточиться.

— Джем, нам нужен ещё попкорн, — сказал Бен и потряс передо мной плетёной корзинкой. Его карие глаза блеснули, когда он усмехнулся.

Я уже было собиралась сказать ему, что если он хочет попкорн, то ему нужно оторваться от стула и сходить за ним. Затем я вспомнила, что я здесь работаю, и что это моя обязанность. Я взяла у него корзинку и отправилась за попкорном к машине у барной стойки, за которой Зейн о чём-то судачил с какой-то светловолосой старушкой, которую я раньше никогда не видела.

Они обсуждали убитую в городе девушку, но я немногое успела услышать до того, как моя голова дернулась от звука открывшейся входной двери.

Никки скользнула через порог с хмурой Морган на хвосте, и оглушительная грозовая вспышка осветила темноту позади них.

Как будто Никки Паркер выглядела недостаточно пугающей, так теперь у неё ещё и спецэффекты были.

Быстрым шагом я вернулась к столу и бросила корзинку перед Беном, пока Никки и Морган прямым ходом шли к столику. К тому времени, как они стали снимать промокшие насквозь куртки, я была уже на полпути к служебным помещениям.

Когда я зашла на кухню, Трейс болтал с Сойером, прислонившись к металлической стойке.

— Что случилось? — спросил он, заметив мой измотанный вид.

— Здесь Никки, — просто сказала я, решив, что это должно всё объяснить. — Если кому-то понадоблюсь, я чищу туалет.

У него расширились зрачки.

Вот именно. Я лучше буду туалеты мыть, чем находиться в одной комнате с Никки Паркер. Пусть я и не была дежурной по уборным. Думаю, это о многом говорит, и в какой-то момент это действительно казалось лучшим вариантом, однако через жалкие тридцать минут я поклялась про себя, что больше не сделаю этой идиотской ошибки.

Я завязала чёрный мешок для мусора и потащила его через зал к заднему выходу и с силой толкнула плечом дверь перед тем, как выйти в холодную тихую ночь. Освежающий бриз танцевал вокруг кожи, а небо раскрашивалось вспышками света, шумно грозя снова пролиться на нас. В этот момент я чувствовала себя практически так, как мне бы и хотелось.

Я дотащила мешок с мусором по мокрому асфальту до контейнера, стоящего в паре метров от двери, и бездумно откинула крышку. От вони, к которой я оказалась не готова, я выронила пакет и попыталась прикрыть ладонью нос, до которого добрался смрад от набросанного мусора.

— Чёрт, — выругалась я себе под нос, отступая назад, подальше от омерзительного запаха.

Стараясь побыстрее отойти, я налетела спиной на что-то твёрдое и неподвижное. Я обернулась и тут же ощутила, как кровь отхлынула от лица.

Это было плохо. По-настоящему плохо.

И единственное, что я смогла сделать — это уставиться на его клыки.

Я пыталась звать на помощь — Бог свидетель, что я пыталась — но словно сам Страх когтистой лапой вырвал мой голос из глотки, сделав меня немой и беззащитной.

Я отшатнулась, инстинктивно оставляя как можно больше пространства между мной и этим существом. Его клыки были полностью обнажены, на лицо падала тень от капюшона, но я видела его чёрные глаза, дикие от первобытного голода, и от этого у меня скрутило желудок. Он напал стремительно и агрессивно, заставляя меня отступать дальше, пока я не споткнулась о мешок с мусором и не упала на спину, ударившись головой о мусорный контейнер позади меня.

Меня захлестнула паника, когда его тень накрыла меня, словно плотное ядовитое облако, готовое уничтожить жизнь в каждой клеточке моего тела. Из меня вырвался крик, и до того, как его заглушил раскат грома, какое-то мгновение я слышала жуткий отчаянный вопль, который словно принадлежал кому-то другому.

Я вдохнула, чтобы снова закричать, но вместо этого ощутила, что его отвратительная рука зажимает мне рот, а затем он с силой ударил мою голову о мокрый холодный асфальт. Я даже не успела почувствовать боль до того, как удар повторился, и в этот раз в ушах зазвенело словно полицейская сирена. Я знала, что следующего я не переживу.

Я ударила ногой вверх и попала ему в грудь. От неожиданности он отшатнулся, но снова оказался прямо надо мной ещё до того, как я успела пошевелиться. Его уродливые пальцы тянулись к моему рту и горлу, вытягивая из меня надежду с каждым прикосновением к моей коже.

Сдерживая слёзы, я снова и снова пинала его, стараясь сбросить с себя, так его ударить, чтобы успеть убежать, но он лишь усмехался над моими жалкими попытками, и это приводило меня в отчаяние. Я не была достаточно сильной. Из-за паники мои конечности онемели и стали неуклюжими. Меня начало трясти, и я знала, что это лишь вопрос времени, когда я застыну от страха.

А затем моя нога ударила в пустоту.

Он воспользовался этой оплошностью, и я почувствовала, как длинные холодные пальцы схватили меня за шею, сжимая гортань, и подняли над землёй. Я беспорядочно и исступлённо колотила ногами, вкладывая каждую каплю сил, которые у меня ещё оставались, чтобы он ослабил хватку вокруг моего горла.

— Боевая сучка, да? — отвратительно прорычал он, поднимая вторую руку и сжимая мне шею с удвоенной силой. — Посмотрим, насколько тебя хватит.

Воздух закончился. Я не могла дышать!

Я неистово царапала его руки, впиваясь ногтями в ледяную кожу в отчаянной борьбе за кислород и за жизнь, но всё было тщетно. Его хватка была безжалостной, губы искривились от радости. Я медленно умирала от удушья, и больной ублюдок наслаждался каждым мгновением.

Зрение затуманилось, и в глазах по краям начало темнеть, словно меня затягивало в воронку. Я понимала, что близка к тому, чтобы в любой момент потерять сознание и превратиться в несчастный неподвижный кусок мяса.

Именно в этот момент внутри меня что-то зажглось. Что-то незнакомое, что-то отчаянное и первобытное, и безо всякой уверенности я сделала единственное, что могла. Я отвела ногу как можно дальше назад и, собравшись с силами, которые могло придать только отчаяние, с размаху заехала ему коленом между ног.

Он издал гортанный вопль, и пальцы, сжимающие моё горло, разжались сами собой. Его колени подкосились от боли, и он начал медленно оседать на землю.