Эрика О'Роурке - Создательница

Несмотря на то, что показывает календарь, все знают, что до весны еще не то, что недели, а месяцы, а лето вообще кажется подобием легенды.

Прежде, чем я смогла скрыться в теплом грузовике, чей-то знакомый голос выкрикнул мое имя.

— Почему ты не зашла во внутрь? — спросила я Дженни Ковальски. Она натянула флисовую шапку на уши, а лицо спрятала в воротнике своей куртки.

Отец Дженни был следователем убойного отдела, которому поручили дело Верити. Поскольку он был убежден в том, что к ее смерти причастны связи моего дяди с мафией, он следовал за мной, угодив прямо в атаку Сумрачных и был убит из-за взрыва грубой магии.

Дуги скрыли произошедшее, распустив слухи, будто он умер при взрыве от утечки газа, которая сравняла водонапорную башню Чикаго с землей. Дженни внешне не была похожа на своего отца, но пошла по его стопам — она винила моего дядю и хотела, чтобы я помогла ей посадить его.

— Ты бы предпочла, что бы я пришла в Морган? Или к тебе домой? Да, пожалуй, это хорошая идея, — сказала она. — Тогда я смогла бы познакомиться с твоим отцом. Мое приглашение на его вечеринку, похоже, потерялось в пути.

— Здесь тоже не особо секретно, — заметила я. — Колин вон там, недалеко.

— Я буду краткой. Ник хочет знать, есть ли у тебя еще доступ к бухгалтерской книге твоего дяди.

Ник Петрос был журналистом-расследователем в «Чикаго трибюн», который работал вместе с Дженни.

— Насчёт жесткого диска было счастливой случайностью, — сказала я. — Я уверила маму, что выкинула его, когда мы встраивали новый, и она больше ни разу не спрашивала об этом? Обычно у меня нет к такому доступа.

— Жёсткий диск очень помог, — сказала она. — Они близки к тому, чтобы собрать необходимые доказательства против твоего дяди и Форелли, но им нужно больше материала. Что-то верное и неоспоримое.

Я обняла себя, чтобы согреться.

— Разве это не задача полиции?

— Ты можешь достать вещи, которые не могут они. Форелли не подозревают тебя. Мо, нам нужна эта книга. Мне она нужна. Ты обещала помочь.

Я вздохнула. Тогда мне казалось хорошей идеей, объединиться с Дженни. Однажды днем она появилась в Слайсе, размахивая перед моим носом папкой с предысторией Колина и информацией о процессе отца и предложила мне сделку: ответы взамен на доказательства.

Сейчас это делало все только сложнее, но я не могла нарушить слово, и Дженни это знала.

— Я работаю сегодня вечером. Там посмотрю, что смогу сделать. А сейчас иди, прежде, чем Колин начнет задавать вопросы.

Как только я открыла дверь грузовика, меня окутал порыв теплого воздуха, и я вздохнула от облегчения. Колин рассмеялся.

— Ты была снаружи целых девяносто секунд. Думаю, ты сможешь это пережить.

— Сам попробуй поносить юбку при такой погоде! Тогда и посмотрим сколько ты выдержишь.

Я сняла перчатки и подула на пальцы, чтобы согреть их. Тем временем, я уже должна была привыкнуть к вспышкам радости, которые охватывали меня, когда я смотрела на него. Но всегда было одно и тоже: его серые глаза осведомлённо смотрели в мои, уголок его губ приподнимался в улыбке, и счастье пронзало меня, будто ужасным днем я неожиданно вышла на солнечный свет.

— Привет.

— Привет.

Он наклонился и неторопливо и основательно поцеловал меня. Я запустила руки под его куртку, почувствовав изношенную фланель, крепкие мускулы и безопасность. В конце концов, он отодвинулся, смерил меня взглядом и провел большим пальцем вдоль челюсти.

— Плохой день?

Конечно он понял. Колин знал меня лучше, чем кто-либо другой. Не было никакого смысла даже пытаться что-либо от него скрывать и поэтому я почти никогда ничего не скрывала.

Однако «почти» — это термин, открытый для толкования.

За последние шесть месяцев я видела столько всего плохого: убийц, сумасшедших, предательство, жадность. Иногда я думала, что не смогу с этим справиться.

Но, по сравнению с прошлым Колина, все, что я пережила, было чистой сказкой.

Его же история, напротив, была ужасной, по-настоящему ужасной. Отчем многие годы жестоко обращался с ним и его семьёй, но конфронтация с социальной службой в конце концов полностью лишила его рассудка. Он убил мать Колина и его брата, а сестру так ужасно избил, что она получила травму головного мозга. Он прекратил только тогда, когда одиннадцатилетний Колин застрелил его.

И здесь в игру вступил мой дядя. Он знал отчима — этот тип был мелким сборщиком денег для мафии.

Как только Билли узнал, что случилось, он вмешался, впустив вход свои связи, чтобы скрыть произошедшее, которое было бы достойно попасть в газетный заголовок на первой странице, а Колина и его сестру Тесс забрал в Чикаго.

По заключению врача, кататоническое состояние Тесс, было частично физическим, частично психическим и, скорее всего, необратимым. Поэтому Билли доставил ее в дом для инвалидов, оплатил счета и позаботился о том, чтобы она была в безопасности, и чтобы за ней хорошо ухаживали. С тех пор Колин верно служил моему дяде.

Пока мы не встретили друг друга.

Не было ничего удивительного в том, что Билли не понравились наши отношения. Телохранитель это одно, а любимый, совсем другое. Колин был ещё жив лишь по одной причине. Это была сделка, которую я заключила с дядей после того, как он нас вычислил: жизнь Колина и дальнейшее обеспечение Тесс, в обмен на мое обещание остаться после окончания школы в Чикаго и работать на мафию.

Это единственное, о чём Колин никогда и ни при каких обстоятельствах не должен узнать. День, когда он узнает, что я выяснила и что сделала, будет тем днем, когда он меня бросит. Я уже многое пережила, но не была уверена в том, что смогу пережить ненависть Колина.

— Мо? — он легонько толкнул меня. — Что-то случилось?

Мне нельзя упоминать о визите Дженни, но и кроме него есть ещё много, о чём можно рассказать.

— Обещаешь не выходить из себя?

— Ну успокоила! Это как-то связано с магией?

Я переплела пальцы.

— Серафимы. Они напали на меня сегодня во время обеда.

— У всех на виду? — в его голосе слышалось сомнение.

— Я так полагаю, что они уже давно перешли черту, когда действовали скрыто.

Он нахмурился и резким движением завёл грузовик, пока размышлял, что это будет значить.

— В Морган или к тебе домой? — спросил он.

— В Морган.

Бар моего дяди был последним местом, где я хотела бы быть.

Было бы намного приятнее обниматься с Колином на диване, но я дала обещание, и жизнь Колина зависела от того, сдержу ли я его.

— Ты не ранена? — спросил он по дороге.

— У меня просто болит голова, — его руки дёрнулись, но я быстро уверила: — Обычная головная боль, клянусь!

— Люк тоже там был?

— В конце пришла Ниобе, но у меня все было под контролем.