Эрика О'Роурке - Создательница

Приподняв бровь, он бросил на меня взгляд.

— Правда?

— У меня не было времени ждать помощи.

Он набрал в лёгкие воздуха.

— Мы должны вытащить тебя оттуда. Где-нибудь спрятать.

— И куда же я пойду? Магия везде. От неё не спрячешься. И я не оставлю ее в беде.

Это я осознавала с полной ясностью. Целью было не сбежать из одного мира в другой, а найти баланс между моей жизнью Дуги, и моим существованием Плоской.

— Предположим, я спрячусь. Ты увезешь меня куда-нибудь, где Дуги меня никогда не найдут. Ты бы поехал со мной?

Было удивительно, как он умудрился даже в такой крошечной кабине своего грузовика отстранится ещё больше.

— Мы же это уже обсудили. Я не уеду из Чикаго.

Конечно же не уедет. Он не может бросить Тесс. И если я хочу, чтобы они и дальше оставались в безопасности, то тоже не могу уехать.

— Тогда я тоже останусь.

— Не делай этого, — сказал он. — Поезжай в Нью-Йорк, так как вы планировала с Верити. Или мы найдем другое место, где ты сможешь спрятаться от Дуг. Но не оставайся здесь из-за меня.

Я попыталась выглянуть в окно, но оно замерзло и скрывало знакомый вид моего квартала: магазин запчастей, химчистка, страховое агентство. Я поскребла ногтем большого пальца по стеклу и сосредоточилась на линиях, вместо боли, которую причинили его слова.

— Ты хочешь, чтобы я уехала?

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Если ты останешься здесь, то неизбежно увязнешь в мире Билли. Ты заслуживаешь лучшего.

— Я заслуживаю сама принимать решения, — сказала я. — С какой стати решаешь ты, что для меня правильно, а что нет?

— Потому что я тебя люблю.

Я резко повернулась, сначала испытав шок, потом возбуждение и неописуемый восторг так, что только пояс безопасности сдерживал меня, чтобы не броситься через всю кабину к нему.

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, перестроился на другую полосу, а затем посмотрел на меня.

— Что? Ты ведь уже знала.

— Ты этого никогда не говорил. Ни разу.

Сами слова он никогда не произносил, сдерживал их также, как и правду о своем прошлом, и я думала, что так и останется.

Поэтому и я тщательно следила за тем, чтобы случайно не произнести их, потому что боялась, что если мы начнем говаривать о нашем будущем, то всё может плохо закончиться. И все же мы как-то угодили в этот разговор, как в речку, чьи опасные течения и скалы были скрыты под поверхностью. Во время такого обсуждения мы должны продвигаться осторожно или же рискнуть быть разодранными в клочья. Его слова были подобны спасательному кругу.

Он дернул плечом, но то, как его глаза смотрели то на меня, то на дорогу, туда-сюда, выдавали, как сильно он нервничает.

— Теперь я это сказал. Это что-то меняет?

Я взяла его под руку.

— Да, дурак.

Он любит меня. Возможно, я смогу рассказать ему правду о том, что я сделала, и он меня простит. Ведь людей, которых любишь, следует прощать, верно? Разве не так всегда говорила моя мама? Возможно, это все-таки хорошо для нас закончиться.

Он припарковался в нескольких домах от Морган.

— Значит ли это, что теперь ты будешь меня слушаешься?

— Полагаю, это зависит от того, что ты скажешь.

Я отстегнула ремень безопасности и придвинулась к нему достаточно близко, чтобы видеть щетину на подбородке, которая отливала золотом, карамелью и рыжиной. Его кожа пахла мылом марки «Ивори» и сосновыми щепками.

Он положил мне руку на затылок и посмотрел в глаза.

— Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я очень счастлива.

И с каждой минутой становилась всё счастливее. Его слова заставили кипеть мою кровь.

— Но ты не в безопасности.

— Я не в безопасности уже с тех пор, как умерла Верити. Ты не можешь спихнуть меня куда-нибудь. Я не…

Я чуть не сказала, «Я не Тесс», но вовремя опомнилась. Было еще рано раскрывать то, что я знаю про Тесс.

— Я не готова уйти.

Он притянул меня ближе, посадил к себе на колени, и прижался ртом к моему.

Руль давил мне в спину, но я этого совсем не замечала, слишком была занята, засовывая руки под его куртку, а затем почувствовала, как напряглись его мускулы под моими пальцами, выдавая возбуждение, только чтобы потом ощутить, как они расслабляются, когда мы поцеловали друг друга.

Ужас того, что Антон рылся в моем сознании, испарился, и как только рука Колина скользнула под мой свитер и его большой палец прошелся по позвонкам, я забыла Антона, Дуг и всех остальных, кроме Колина. Здесь и сейчас он принадлежал мне.

А затем кто-то постучал в окно. Три резких удара. Я отстранилась от ругающегося Колина.

Фигура за окном показалась мне знакомой, и я пересела с коленей Колина на сиденье и поморщилась, когда почувствовала холодный винил через полиэстеровую юбку.

Я прикрыла рот рукой, когда Колин открыл окно и запустил холодный воздух и ледяное неодобрение.

— Привет, пап.

— Ты опаздываешь на работу, — выдавил мой отец. — Давай заходи.

Я уставилась на приборную панель и принялась застёгивать куртку, мои щёки вспыхнули.

Колин прикоснулся к моему плечу.

— Позволь мне пойти с тобой.

Мой отец, скрестив руки на груди, ждал возле бордюра, и я намерено повернулась к нему спиной.

— Нет. Я сама с ним справлюсь.

Я ещё быстро поцеловала Колина, выскользнула из грузовика и прошла мимо отца в бар. В это время дня Морген нравился мне больше всего. Здесь было темно и спокойно, звук спортивного канала на плазменном телевизоре, был выключен, в то время как несколько завсегдатаев высказывали свои собственные комментарии о вчерашнем матче баскетбола. Чарли возился за прилавком и широко улыбнулся, когда я снимала куртку и шарф.

— Привет, Мо! Ну, что думаешь о своей девочке, Джек? Из неё кое-что вышло, я прав?

— Да, — он, нахмурившись, посмотрел на меня. — Я перестал с ней справляться.

Улыбка Чарли растаяла, и он вновь отвернулся к прилавку, в то время как мой отец провёл меня к столу — не туда, где находилась ниша Билли, а в переднюю часть, возле оконного фасада. Деревянные ставни были открыты, но бледный зимний солнечный свет едва проникал внутрь здания.

— Что чёрт возьми это было?

— Личное, — сказала я, положив куртку на стол, а на неё бросила сумку. — Тебя это не касается.

— Значит так ты ведёшь себя средь бела дня, всего в трёх метрах от ресторана матери? О, нет, как раз это меня касается. Чтобы я больше не видел подобного.

— Тогда не смотри, — не позволю, чтобы он внушил мне чувство вины.

— Твоя мать беспокоится о тебе, ты об этом знаешь? А у неё и без тебя сейчас полно проблем.

— Мама боготворит Колина.

— Я бы не сказал, что твоя мать хорошо разбирается в людях.

Я осмотрела его с ног до головы.