Ирина Зимина - Помоги забыть её [СИ]

— Отец!!! — Мой голос пролетел над пещерой и унесся эхом куда-то дальше, усиливаясь и оглушая.

Все замерло: Рэй в прыжке, желающий оттолкнуть жену, спасая ее пусть и ценой собственной жизни. Айтлин и бабушка, склоненная над ее ногами, и не замечающие, что еще несколько секунд и они погибнут. Хорнер с раскрытым ртом…

Только я и маленькая девочка с синими, как у мамы глазками, смотревшая на меня спокойной и серьезно, нарушали эту застывшую идиллию. Казалось, в этой тишине лишнее даже мое собственное дыхание.

— Надежда! — Творец появился из воздуха, соткавшись и обретая вид очень красивого мужчины с золотыми волосами и пронзительными зелеными глазами.

— Отец, — я опустилась на колени и разрыдалась, прижимая девочку к себе.

Он присел на корточки и приложил свои руки к моим вискам, поднимая лицо и заставляя посмотреть себе в глаза. Я открыла сознание, рассказывая ему все, что произошло.

Несколько секунд — и он убрал свои прохладные пальцы, покачал головой. Встал и что-то прошептал, махнул рукой, и появились Хранители. Я их не помню, закончила обучение много раньше, чем появились они, а может и позже, но именно так я и представляла богов этого мира. Прекрасная Лилианна, серьезный и строгий Евааник, и взъерошенный Лидалилл с потрясающей улыбкой. Они знали, что их накажут за все, и держались с достоинством, как и полагается настоящим Хранителям. Мы не могли любить или ненавидеть, страдать или радоваться. Этого у нас просто не было. Хранители не могут сочувствовать и переживать. Мы, Боги, должны любить своих созданий всех одинаково, должны прощать им грехи и помогать с трудностями, если попросят. Но мы не должны быть причастны — это первое, чему нас учил Отец. Поэтому на троицу Хранителей никак не произвело впечатление валяющегося со сломанной шеей подельника Трантона; он сам, готовый бросить очередное заклятье и убить всех остальных; смертельная опасность, грозящая их пешкам — Айтлин и Рэю.

Они лишь удивленно посмотрели на меня да ребенка на моих руках, явно не понимая, почему мы не застыли подобно статуям.

— Почему вы не позвали меня, когда поняли, что все зашло слишком далеко? — спросил меж тем Отец.

— Думали справимся, — ответил за всех Евааник.

— И к чему это привело? — спокойно осведомился Творец. Он никогда не ругал нас, не осуждал и не повышал голос. Лишь наказывал. Гибель одного мира нам прощалась, но с условием непростой жизни смертным, память о которой нам оставалась. Жизни, которая покажет прошлые ошибки и поможет их предотвратить в будущем. А второй раз Хранителей уничтожали. Эти ребята об этом не знают, Отец скорее всего поведал им сказку, что они всего лишь побудут Наблюдателями, а потом — новый мир и вперед — творите что пожелаете. Но я-то знала, потому что потеряла свой мир. Зачем он ввел их в заблуждение? Да чтоб не осторожничали излишне. Ведь если знать, что у нас всего две попытки, будешь бояться рисковать и мир будет скучным и однообразным. Мы, Хранители, отличаемся просто феноменальной тягой к экспериментам и познанием, а без стремления к новому и неизведанному угасаем, как и наш мир.

— Прости, — покаялись они, склонив голову перед Отцом. — Больше такого не повторится.

— Не повторится, — уверено сказал отец.

— А что будет с Евааной? — спросила Лилианна, глядя на ребенка в моих руках.

— Они думают, что игра не закончена, — хмыкнула я, посмотрев на Отца, и тот, улыбнувшись, кивнул мне.

— А это еще кто? — спросил Лидалилл, рассматривая меня. — Как она смогла тебя позвать?

— Хранительница мира Мардиард.

— Не может быть! — воскликнули ребята хором. — Он же погиб!

— Каждый Хранитель, в назидание, проживает жизнь смертного в одном из миров, — ответил им Отец.

— Но… — начал было Лидаллил, но отец остановил его жестом, и он покорно замолчал.

— Итак, наказание. Вы проживете жизнь смертных в своем мире. Ты, — он посмотрел на Лидалилла, — родишься в семье драконов. Раз уж связал себя с этой девочкой при обряде бракосочетания ее родителей, — вот и будешь ее оберегать.

— Ты, — это уже Лилиане, — родишься в семье эльфов. У тебя будет непростой путь и необычная судьба.

— Ты, — это Еваанику, — родишься человеческим магом и принцем королевства людей. Вы совсем не следите за магами-людьми, и это очень плохо. Из-за своей халатности вы едва не погубили свой мир. Именно люди питали Еваанну, делились своей энергией, и ими легче всего было манипулировать из-за их алчности и стремлению к власти. Этим Еваанна и пользовалась, насыщая свои алтари кровью. Исправишь это упущение, сын.

Хранители, уже теперь бывшие, поморщились, но покорно кивнули. Конечно, кому хочется влачить существование смертного, когда еще вчера был всесильным отцом и решал судьбы. Конечно мы можем принять облик смертного и даже одну их жизнь прожить, но могущество ведь никто не отменит, и в любой момент можно вернуться назад. А тут им придется пройти путь с самого начала. Я отчего-то не помню, как погубила свой мир, лишь обрывки: друзья, огонь, взрыв, но уверена, что это наше тщеславие и самоуверенность привели к трагедии. Это урок для меня, а для моих созданий — смерть. Жестоко. И я навсегда его запомню.

— А кто будет следить за миром? — спросил Евааник.

— Наблюдатели, — был спокойный ответ. — Вам пора.

— Подожди! — попросил Лидалиил. — А как же Еваанна? И эта девочка? Что будет с ними?

— Еваанны больше нет, — сухо ответил Отец, — она зашла слишком далеко.

— Но… — Лилианна посмотрела на девочку в моих руках, — а как же обряд?

— Эта девочка — будущая Хранительница. Нет больше Еваанны. Трантон просчитался в одном — когда Создатель соединяет судьбы, его желание будет основополагающим. А Надежда хотела, чтобы душа девочки победила. Это и произошло. Так что Нади создала нового Хранителя.

— А она сама куда денется, когда проживет эту жизнь? — спросила Лилианна, рассматривая меня.

— Сначала пройдет обучение заново, а после — новый мир. Но вам уже пора. Тебе, Лидалилл, следует родиться уже сегодня, не хочешь же ты быть младше своей пары?

Творец ухмыльнулся и не давая Хранителям и слова сказать, взмахнул рукой, словно отмахиваясь от назойливых букашек. И они исчезли. Затем он подошел и развеял черную мглу, она втянулась в его ладонь, как в пылесос, заглянул в глаза Трантона и покачал головой.

— Ему нужно на перерождение, Надежда. Убей его. Еваанна ему пообещала забрать его с собой — если оставишь в живых — этой девочке не будет покоя. Он слишком запутался.

— А я буду помнить, что произошло? — спросила я, машинально укачивая девочку, которая задремала.

— Лишь то, что видела Бога, — улыбнулся Отец. — Ты — моя лучшая ученица, Надежда, и я буду тебя ждать. А пока веселись.