Дж. Андрижески - Чёрному, с любовью

Как только мои руки высвободились, я открыла ящик в том же столе.

Заглянув внутрь, я не увидела пистолета, который обычно держал там Блэк. Нахмурившись, я пошарила в содержимом ящика, пока не нашла нож для вскрытия конвертов. Я схватила его, решив, что это лучше, чем ничего, хоть и заскрежетала зубами.

Сжимая серебряный нож сбоку от себя, я прошла в конец коридора.

Добравшись туда, я тут же остановилась как вкопанная.

Передо мной показались стены по другую сторону гостиной. Справа от меня, в сторону кухни, всё выглядело так, как я помнила.

Вид слева заставил меня замереть на месте.

Я уставилась на разгромленный настенный телевизор и подтёки… блядь… я поднесла руку ко рту и носу, ту же руку, что стискивала серебряный нож для вскрытия писем. Не знаю, как я не заметила этого ранее.

Кровь. Тут пахло кровью.

Огромным количеством крови, блядь.

Запах заполнил мой нос и рот — тошнотворный, удушающий, медный запах.

Мой желудок совершил кульбит такой силы, что я с трудом сдержала рвоту.

Всё ещё подавляя прилив желчи, я пошла дальше, дыша тяжелее и стискивая нож для писем, всё ещё прикрывая рот и нос другой рукой.

Я миновала коридор, ведущий в спальню, когда увидела его.

Блэк опустился на колени у одного из диванов в гостиной.

Я застыла, уставившись на него и на то, над чем он склонился.

Там лежало тело.

Голое, распластанное тело на белом кожаном диване Блэка.

Это была женщина.

Шагнув ближе и отчасти запаниковав, я споткнулась, затем удержала равновесие, опускаясь по ступеням на уровень гостиной. Блэк не отрывал взгляда от женщины на диване, пока я спускалась к нему. Он стоял коленями на залитом кровью ковре, всё ещё держа в руке пистолет. Его лицо исказилось и побледнело. Он выглядел так, словно пребывал в полном шоке.

Я вздрогнула при виде отметин, покрывавших те части тела женщины, что я видела. Следы укусов, синяки и царапины покрывали, казалось, каждый дюйм её бледной кожи.

Я видела, как Блэк осторожным, робким движением пальцев проверяет её пульс.

К тому времени я подошла достаточно близко к ним обоим, чтобы увидеть её лицо.

Это была Кико.

Милостивый Боже… это была Кико.

Судя по крови, покрывавшей её шею и грудь, похоже, ей разорвали горло.

— Иисус блядский Христос… — шумно выдохнула я.

Я опустила нож для писем и просто стояла там, застыв в шоке.

Блэк не мог услышать меня, но, должно быть, почувствовал.

Он посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом. Я никогда прежде не видела на его лице такого выражения. Беспомощность, паника, шок, парализующее горе выделялось там, делая его кожу как никогда бледной. Даже теперь я видела под этим шоком ярость — неконтролируемую, жестокую, беспомощную ярость — но никогда прежде я не видела Блэка таким совершенно растерянным или таким напуганным.

Прежде чем я сумела полностью осознать это выражение или то, что оно означало, его мысленный голос раздался в моём сознании.

Этот голос тоже меня тревожил. Полностью лишённый эмоций, он не отражал ничего из того, что я видела в его глазах или свете.

Этот голос был таким мёртвым, таким пустым, что у меня остановилось сердце.

«Я проверил остальную часть квартиры , — послал он. — Думаю, они ушли. Но будь осторожна, блядь, Мири, — он кивнул в сторону маленького столика в китайском стиле, стоявшего в противоположной части фойе . — Там есть пистолет. Возьми его. Сейчас же».

Я кивнула, дёрнув подбородком вверх-вниз как марионетка.

Я то ли пошла, то ли побежала к шкафчику, убрала нож для писем в карман и рывком выдвинула ящик. Там в виниловой кобуре лежала девятимиллиметровая беретта APX. Я схватила её, затем повернулась к Блэку и пошла в его сторону, на ходу проверяя магазин.

Подойдя к самому краю, где на белом ковре начиналась кровь, я смотрела, как он осторожно, почти ласково убирает волосы с лица Кико. Я чувствовала, как усиливается его ярость, а вместе с ней и боль, от которой у меня едва не подкосились колени.

Я боялась спрашивать. Я боялась спрашивать у него…

«Она не мертва , — послал он. — Ублюдок изнасиловал её, заставил её отсосать ему, затем осушил почти до смерти… но она не мертва. Пока что нет».

Он посмотрел на меня, и теперь его глаза сделались такими же пустыми, как и его голос.

«Я прочёл её. Она без сознания, но я прочёл её. Оттуда и знаю. Он стёр или размыл её воспоминания о том, кто он такой, но позволил ей помнить детали того, что он с ней сделал».

Я кивнула, сдерживая слёзы.

Я пока не могла полностью осознать, что это Кико.

Теперь она даже не выглядела как женщина, которую я знала. Конечно, я понимала, что этим дело не ограничилось. Просто от нескольких слов Блэка уже пробуждались мои воспоминания, с которыми я не могла справиться, особенно в отношении своей подруги.

В отличие от моего собственного пост-травматического дерьма, боль, злость и беспомощность, исходившие от Блэка, ударили по мне почти с физической силой. Всё это так плотно заполонило мой свет, что я едва могла думать, едва могла осмыслить что-то ещё.

Всё ещё держа пистолет, я приподняла его стволом вверх, оставив на предохранителе, и подошла к Блэку. Я не подходила слишком близко. Я чувствовала, как Блэк пытается решить, стоит ли рискнуть и поднять её, попытаться принести поближе к парамедикам, которых он уже вызвал по стационарному телефону, о наличии которого у нас я даже не догадывалась. Теперь, подойдя ближе к ним обоим, я видела, что её грудь слегка поднималась и опускалась — Блэк прав.

Она жива.

Музыка всё ещё ревела во всем пентхаусе.

Теперь я едва её замечала.

Я поймала себя на том, что смотрю на пол, замечаю кровавые следы ног на белом ковре. Я нахмурилась, глядя на всё это, на брызги на ковре и стенах. Крови слишком много. Я увидела ещё больше крови на окнах, задержалась взглядом на разбитом предмете тайского искусства.

Мой взгляд вновь остановился на оригинале картины, которую Блэк купил для меня в Нью-Йорке.

Кто-то поработал над ней ножом, изрезав холст на полосы.

Мой взгляд поднялся выше, к разбитому телевизору, подтёкам крови, которые я первыми заметила в той части стены.

Тогда-то я и увидела это.

Они не просто разрисовали наши стены хаотичными кляксами крови.

Там красовалась надпись.

Кто-то оставил послание полуметровыми буквами из крови.

Я не знала, была ли это кровь Кико.

Мне всё ещё казалось, что крови слишком много, что должны быть другие тела помимо неё. Пока эта мысль дёргала мой разум, учащая дыхание, я уставилась на слова, читая их раз за разом, но не понимая.

Буквы сообщали короткое, простое послание.

«Блэку с любовью».