Лиза Дероше - Последний обряд

За его спиной затрепетали крылья. И я, не соображая, что делаю, подхожу ближе. Неосознанно поднимаю руку, чтобы прикоснуться к перьям, но поймав его взгляд, вижу в них то, что заставляет меня опустить руку. Хоть его взгляд и мягкий, но есть что-то изголодавшееся в нем.

— Зачем ты изменился?

Он опускает взгляд, и тоска в Его в его глазах безошибочна.

— Ненависть меняет сущность. — Он звучит неожиданно старым и очень уставшим.

— Ненависть… — повторяю я. — На что?

Он все еще не смотрит на меня.

— Я никогда не знал потерь подобной этой… — отчаяние в его словах окутывает, словно одеялом вокруг моего сердца и сжимает его. Но потом его глаза обращаются ко мне. — Я хочу, чтобы ты поняла меня, Фрэнни. Я не монстр, каким религия и искаженные истории сделали из меня.

— Я… я хотела бы понять, — говорю я, но это ложь. Я хочу сбежать.

Но не могу. Мне нужно найти в себе силы для этого.

— Правда? — Он качает головой, но потом поднимает пристальный взгляд ко мне. — Ты знаешь, за что Он сбросил меня?

— Гордыня…? — Это выходит скорее как вопрос, чем ответ.

Он смотрит на меня насыщенным зелеными глазами и грустная улыбка приподнимает уголки Его рта.

— Это то, что они сказали тебе?

— Все истории… Библия … все они говорят об этом.

Он вздыхает.

— Для смертных очень удобно сделать кого-нибудь виновным. Благодаря этому, им намного легче разделять все на добро и зло. Если же они знаю где витает зло, они могут избежать его. Они хотят, что все было четко: черное и белое. — Его глаза встречаются с моими, и в голосе чувствуется сталь. — Нет ничего черного и белого. Все это оттенки серого.

— Я не … — Я замолкаю, как только Он отступает от меня, запустив пальцы в волосы, чувства безысходности искажают Его лицо.

— Добро и зло не могут существовать отдельно друг от друга. Это две стороны одной медали. Все не может быть только хорошим, так же как и не может быть… — Говорит он, постукивая кулаком по груди чуть выше сердца, — только плохим. Я был изгнал, потому что любил Бога больше всех остальных. — Его зеленые глаза умоляюще смотрят на меня. — Разве это делает меня злом?

— Но …

Я заставляю себя стоять неподвижно, когда Он приближается. Не могу разобраться, что я чувствую на самом деле. Этот ангел и есть Люцифер. Я знаю это, но Он на самом деле ангел. Что, если Он говорит правду? Может, Он и не является чистым злом? И, как будто проверяя мои чувства, Его следующие слова заставляют мое сердце замереть.

— Возьмем, к примеру, Мэтта. Он ведь не зло, Фрэнни. Он тот же брат, которого ты всегда знала. В его сердце только хорошие побуждения. С твоей помощью он пытается делать правильные вещи.

По моим щекам катятся слезы, и я пытаюсь проглотить застрявший ком в горле.

— У него все будет хорошо. Я не позволю, чтобы с ним что-нибудь произошло. И, если я вернусь … — говорит Он, не отводя от меня взгляда, — он тоже сможет вернутся.

И я понимаю что плачу, только тогда, когда мое дыхание переходит в рыдание.

Увидев сочувствие в его взгляде, я на мгновение забываю, кто Он есть на самом деле. Он поднимает ко мне руку, но снова роняет ее.

— Извини. Я не хотел причинить тебе боль, но мне нужна твоя помощь. Вещи могут быть такими, какими они и должны быть. Всего одно слово, Фрэнни. Это все, чего я прошу. — Его голос подобен прохладному шелку, такой заманчивый, чувствую, что могу раствориться в нем полностью.

Загипнотизирована Его близостью — буквально ощущаю Его силу, впитавшуюся в меня. Наполняющую меня. Я вздрагиваю, и это слово «Да», готовое в любой момент сорваться с моих губ.

— Какими вещи должны быть? Что именно я должна сделать?

Он мягко опускает Свою руку мне на плечо и кулон начинает светиться.

— Верни меня обратно.

Мне удалось увернуться от следующей Небесной вспышки Аарона, в десять раз мощнее Адского пламени Мэтта, которая разрушила ограждение по левую сторону двери. Мое поле предназначено для отражения Адского пламени, но оно совершенно бесполезно против атаки Небесных сил. Да и это никогда не должно было случиться.

— Подумай об этом, Аарон, — говорю я, поднимаясь на ноги.

— Думал. Больше, чем ты думаешь. У меня была почти верность, чтобы поразмыслить над этим.

Я призываю свою собственную Силу и чувствую, как небесная энергия протекающая сквозь меня жалит мою человеческую плоть, но как же приятно осознавать, что я до сих пор могу подчинять ее своей воле.

— Уничтожив меня, ты не решишь свою проблему.

Холодная улыбка скользит по его лицу.

— Но ощущение будет безумно прекрасным.

— Значит, после этого ты готов присоединиться к Мэтту в Царстве Люцифера? Потому что, если ты это сделаешь, направишься прямиком туда.

— Есть два смертных, чьи воспоминания расскажут совсем разные истории. Картинку Мэтта, нападающего на тебя — вот, что Он увидит. — Аарон медленно качает головой. — И только другой свидетель, Григори, который поклянется в том, что я пытался защитить тебя.

— Даниэль не станет лгать ради тебя, — говорю я.

Самодовольная ухмылка появляется на его лице.

— Я не имел в виду Даниэля, — спокойно произносит он, в то время, как из-за клена на заднем дворе выходит Фэйт.

Она смотрит на меня в течение долгого биения сердца темными, мертвыми глазами.

— Фэйт…

На её красивом лице застыла гримаса боли.

— Я готова была сделать все ради тебя. — Вниз по ее щеке скатывается слеза.

— Ты же знаешь, что они говорят об отвергнутой женщине? — усмехается Аарон.

Посмотрев на нее, я буквально умоляю ее взглядом.

— Пожалуйста, Фэйт. Просто иди в дом.

Вместо этого, она прячется обратно за деревом.

— Мы немного поговорили, и она прекрасно видит, во что ты сейчас превратился. Она понимает, как ею манипулировали. — На его лице появляется злобная ухмылка. — И, как я уже сказал, будет достаточно доказательств того, что Мэттью несет ответственность за твою смерть. Как трагично, когда ученик отворачивается от своего наставника. — Молниеносным движением руки Аарон выпускает белую вспышку молнии, которая взрывается рядом с моей головой, отбрасывая меня в сторону.

— Нет! — слышу я крик Фэйт из-за дерева.

— Не делай этого, Аарон, — говорю я, поднимаясь на ноги.

В это время Фэйт с остекленевшими от страха глазами выскочила из-за дерева и медленно приближалась к Аарону, заметив это — сердце в моей груди будто остановилось. Я попытался предостеречь ее взглядом, не смея сделать большего, чтобы не привлечь к ней внимание Аарона.

— Аарон, — подняв руку, пытаюсь привлечь его внимание к себе. — Это на самом деле отстойный план. Даже, если Он и поверит в то, что убил меня Мэтт, тебе все равно не доверят мою работу. Он просто назначит другого Доминиона.