Елена Кисель - Расколотый меч [СИ]

– Не книги, – отозвался Веслав. – Рецепты.

– Такие толстые?

Алхимик, не отвечая, сделал шаг вперед и остановился перед столом. Он задумчиво изучал обложки.

– По центру – философский камень, что в остальных?

– Та, что справа, содержит предначальный секрет об эликсире, способном менять равновесие в мирах. Но эта книга предназначена только для одного, и если ты не он – ты умрешь, коснувшись ее…

– Как-то не хочется рисковать, – пробормотал Веслав. – Что в третьей?

– Второе из желанных, что стоило безумия многим великим алхимикам. То, что открывается раз в жизни и дается не каж…

– Животвор, – оборвал стража алхимик. – Или «Дыхание Лазаря», или с полсотни других названий. Другими словами, то, что одной каплей может поднять на ноги умирающего или даже вернуть только что умершего. Я не возьму ничего из этого. Та, что справа, может меня убить, а какой алхимик будет рисковать просто так? Философский камень даже при наличии рецепта потребует годы работы и полной алхимической сосредоточенности… а я что же, зря от Кодекса отрекался? А книга о животворе будет пуста. Я полжизни его искал, и всё, чего доискался – это то, что у него не может быть рецептов. Он просто либо дается тебе, либо нет. Может открыться ученику и не открыться профессору, и непонятно, от чего это зависит.

– Это и было описано в книге, – с холодной улыбкой заметила страж. – Но ты уже отказался от нее, и слов не взять назад.

– Дойду своим умом, – ничуть не расстроился Веслав. – Но прежде чем ты выдворишь нас отсюда – не ответишь на один вопрос?

– А что ты дашь мне, если я на него отвечу? – творение местных алхимиков переняло их практический характер.

Веслав натянуто улыбнулся и кивнул на ту самую настенную доску, которую он незадолго до этого так пристально изучал.

– Я сложу слово «вечность»…

– Что ты хочешь спросить? – отозвалась страж с такой поспешностью, что даже слова начала невнятно выговаривать.

Наверное, ей очень-очень нужно было это самое слово.

Веслав вынул из ножен обновленный клинок Йехара и протянул его на ладонях стражу так, чтобы она могла получше его рассмотреть.

– Почему он не горит больше?

Страж протянула пальцы, но не коснулась клинка. Какое-то время она изучала его с достаточно безучастным видом.

– Из его рукояти был вынут сапфир, – сказала она наконец. – Маленький сапфир.

Краски схлынули с лица Веслава, как если он бы опять оказался в комнате с ледяными зеркалами. Губы двигаться тоже отказывались.

– Вещий камень?

– Вещий камень, – подтвердила страж устало. – Я ответила тебе? Ты обещал.

Алхимик, опомнившись, задвинул клинок в ножны и, бросив нам по пути «Ждите у выхода», шагнул кдоске на стене дома. Миг смотрел на мешанину зеркальных теперь уже, не ледяных осколков. Потом, как и в тот раз, коснулся ее пальцами, и доска как будто вздохнула и ожила от прикосновения. Сами собой задвигались осколки, образуя новую, невиданную прежде комбинацию. Веслав поправил несколько из них в одной части доски, потом в другой – и формула обрела целостность и законченность, потом пропала, постепенно сменяясь буквами: «В»… «Е»…

– А вот теперь не тратим время на прощания! – крикнул Веслав, подбегая к нам.

Страж же стояла посреди улицы, смотрела на доску и улыбалась.

«Ч»… «Н»…

– Что это? – выпалила я уже на бегу, когда мы проскакивали в ворота.

– Отсчет!

– Какой отсчет?

Эдмус молча сграбастал меня, как самую отстающую, и взмыл в небеса. Бо уже несколькими секундами раньше перекинулась, и бело-розовый хвост пантеры теперь мелькал далеко впереди.

Воздух, по которому тащил меня спирит, сотрясся. Я взглянула вниз и назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как расседаются пылью зеркальные стены города – и то же самое, наверное, происходило и с домами за этими стенами. Потом спирит, не слишком церемонясь, опустил меня рядом с Веславом.

– Это алхимики так вечность понимают? – спросила я первым делом.

– А как они другие вещи понимают, если бы ты знала! – откликнулся вместо Веслава спирит. – Ну, хотя бы такие как «спокойствие», «нормальная еда», «крепкий сон»… а как ты это сделал?

– Решенная формула высвободила какой-то катализатор, запустивший эликсир для разрушения города, – пробормотал Веслав, напряженно глядя в одну точку. – Механизм самоуничтожения своеобразный…ну ладно, думаю, они хотели бы этого.

– Они? Так там ведь была только одна…

Откуда-то издалека донеслось перепуганное ржание, которое обозначало, что Бо ненароком показалась в другой ипостаси нашим лошадям. Приближался обратный путь.

Мы ехали в угрюмом молчании. Безнадежность пригибала к седлам.

Четыре дня пути назад и блужданий по здешней местности. Четыре дня пути – и мы вынесли только из них крайне немного выводов.

Первый: хорошо бы, Нгур озаботилась еще и проводником на обратную дорогу.

Второй: очень может быть, наше путешествие было бесполезным.

Мы заговорили об этом через сутки после того, как покинули Город Алхимиков. Лошади храпели и испуганно косились на Виолу – в особенности Лапочка, с которой триаморфиня не сошлась характером. До этого момента я интуитивно чувствовала, что за вопрос Веслав может убить, а вот теперь посмотрела на его усталое лицо и решилась прощупать почву.

– Харр говорил, что заходил в город.

– Может, и заходил, – отозвался алхимик сипло, – да только когда хозяева были живы. От них он и запас эликсиров получал – типа «Верного глаза»…

Разговаривает. Отлично.

– Веслав, что такое «вещий камень»?

Виола насторожилась, сделала короткое внушение Лапочке и подъехала ближе. Эдмус спустился пониже, чтобы расслышать все подробности. Веслав молчал довольно долго, потом хмуро мотнул головой, как бы говоря «Ладно, какой прок скрывать!»

– Почти то же, что философский. Вещие камни были созданы алхимиками древности – те наделяли драгоценности различными свойствами. Этот камень «скроет то, что открыто, и защитит то, что беззащитно, и очистит то, что нуждается в очищении, и свяжет воедино разорванные части»…

– Книгу Миров цитируешь? – скривилась я.

– Нет, один древний трактат. Вещие камни существовали и у нас, только в нашем мире их не осталось. Ничего, кроме описаний.

– А этот сапфир в рукояти Глэриона…

– Скорее всего, он служил для связи меча и Йехара. Этакий магический передатчик-усилитель обряда. Думаю, его вставил в рукоять тот светлый странник, который спас нашего рыцаря – у профессора светлой магии мог каким-то образом оказаться такой камешек… Именно благодаря ему пылал меч, а Йехар не мог расстаться с клинком, чтобы не умереть…

– Благодаря?!

– Благодаря. Потому что без сапфира этот меч – не Глэрион. Так… клинок. Что с душой рыцаря… кто там знает, может, хотя бы частично ещё в нём: обряд тот проходил на крови, меч мы восстановили… Но прежней связи между Йехаром и его клинком больше нет.