Елена Кисель - Расколотый меч [СИ]

– Оля, разнимай их! А я спасу доминесу, так и быть.

– Не нужно меня спасать! – воспротивилась доминесса.

– Ребята, я Йехара потыкала! – донеслось из основного помещения. – Он не проснулся!

Драться после этой фразы стало невозможно. Веслав и Милия разом тяжко вздохнули и поглядели по направлению голоса.

– Я не смыкала глаз дни и ночи алхимик, – заговорила потом странница. – Использовала заклинания стража… И я не касалась твоих запасов – я вообще не заходила в эту комнату! Но мимо меня бы туда не прошел никто.

– И не нужно было, - печально вмешалась Даллара. – Если это был кто-то, знакомый с тайными ходами… В замке много потайных помещений и проходов, Йехар раньше хорошо знал их по долгу службы. Но не я.

Милия приподняла жезл окончательно.

– Взяли только этот чернокорень?

Веслав понуро кивнул. Он машинально перебирал свои пакетики и склянки. Будто надеялся найти то, что упущено.

– Значит, мы имеем дело с кем-то, кто сведущ в алхимии, - сделала вывод Милия и повернулась к Далларе. – Есть ли такие в замке?

Доминесса ожидаемо пошатнулась.

** *

Наше положение прекрасно обрисовывалось двумя словами: «закон подлости». Мы две недели мотались по здешним лесным дорогам, чтобы сковать меч – и сковали его.

Не до конца.

Мы решили, что пора пробуждать Йехара к жизни – и в самый раз, когда мы решили это сделать, это стало невозможным. У нас был алхимик и были почти все компоненты, но мы нарвались на противостояние с профессором алхимических наук – кто еще, кроме Зелхеса мог взять только чернокорень и не тронуть все остальное? В общем, с какого-то времени Дружину начали преследовать всякие неурядицы, и когда дня через два после возвращения в мои комнаты постучали, я справедливо заметила:

– Наверное, это Иссушитель заявился.

Бо, которая пыталась скрасить мною свой досуг, тут же забралась с туфлями на мою кровать.

За дверью, однако, было кое-что пострашнее Иссушителя: там был Стэхар в компании с самыми чудовищными цветами, которые можно измыслить во всех мирах.

Розовые розы. Вы когда-нибудь видели что-нибудь более мерзкое? А запах!..

Наследник престола облизнулся, подмигнул мне, сунул в руки букет и очень быстро исчез. Так исчез, как будто смог предугадать мою реакцию.

– Розы… – прорычала я, отодвигая букет на максимальное расстояние от своего носа.

– Какая прелесть, – обрадовалась Бо, протягивая руки. – Дай мне!

Но в этот момент в дверь опять постучали, и я распахнула ее с твердым намерением послать Стэхару его розовый букет прямой наводкой в физиономию, с соответствующими выражениями.

Нужно ли говорить, что по лицу получил не сынок домина, а Эдмус. Причем, я почти не удивилась. Я говорила уже, что Дружину начали преследовать неурядицы?

– Колючий… веник… – от избытка эмоций спирит не сразу смог говорить. – Я… иду себе… хочешь показать, насколько я тебе дорог – давай цветы, но не в глаз и не с размаху!

– Цветочкам же больно! – подтвердила Бо, выдирая у меня из рук злополучный букет. – Они же такие нежные…

Голова тут же пошла кругом от ненавистного запаха. Я отошла так далеко, как позволяли размеры комнаты, и бросила вопросительный взгляд на Эдмуса. Тот перестал зализывать царапину на носу и подмигнул Бо.

В последнее время мы наловчились о важном общаться по мысленному каналу Бо. Конечно, Иссушитель – сильный телепат, но что толку, если вокруг потайные ходы, а в них наверняка есть какие-нибудь устройства? Так что теперь Бо в нужные моменты просто связывала наши мысли – трюк, которым она вполне успешно овладела. Как выяснилось, за время нашего возвращения, исключительно со скуки.

– Что Зелхес?

Насущный вопрос последних дней. С дворцовым алхимиком что-то нужно было сделать, хотя Веслав честно признался:

– Не понимаю, на кой черт ему чернокорень. Его только для антидота от «Белоснежки» употребляют. Кроме сильнейших любовных снадобий, я имею в виду.

– Поскольку алхимик, чтущий Кодекс, недоступен чувствам, я думаю, он хотел убить Йехара, – беспощадно закончила Милия.

И теперь за Зелхесом велось наблюдение всеми ресурсами, которых у нас было не так уж и много. Спасибо еще Эдмусу, который из призраков сотворил такую агентурную сеть – всем спиритам его мира впору обзавидоваться. Было выяснено, что Зелхес почти все время проводит у себя в лаборатории, так что чернокорень может быть там. Сегодня двое из тех слуг Даллары, которых она считала все еще верными себе, должны были сделать попытку пробраться внутрь.

– Что ему сделается , – невесело откликнулся шут у меня в мыслях. – А вот в его лабораторию мы не попадем. У него алхимическая печать перед дверями, Веслав честно признался, что такого не видел…

– Ай, ты шутишь! – недоверчивое восклицание Бо.

– … зато читал.

– И что это, по словам нашего энциклопедиста ?

– Оля, не ругайся у меня в голове! Ты же просто ее засоряешь!

Один из огромных недостатков общения через Бо: невозможно говорить без ее комментариев.

– Высокая степень превращения. Человек становится на печать – и хлоп! Иссушителя не надо, то, что остается, свободно можно вынести в мешочке. Знаешь, в таких мешочках дамы здесь таскают конфетки, а ты в таком хранишь дома все эти мазюкалки на лицо, которые совсем не делают тебя красивее.

– Выговорился? – я спросила это вслух. Шут с прискорбием развел руками.

– Воздуха в легких еще на полтора часа без передышки. А еще мне хочется повыть в небеса и искусать какого-нибудь вампира… тысяча дохлых крякодуглов!! Я сам бы стащил этот чернокорень у Зелхеса, таскал же я из-под носа у нашего герцога его любимых закопченных червей! Но он не вылезает из своей лаборатории, да еще эта печать!

Он гневно потряс кулаками, но проделал это в полном молчании. Потом взглянул на меня и Бо и выжал из себя смешок:

– Я еще не говорил вам, как страшен в гневе?

– Ты у нас страшен всегда, – любовно ответила Бо, озабоченно трогая пальцем прыщик на подбородке.

Я махнула на этих двоих рукой. Они волновались за Йехара не меньше меня, но ситуация и в самом деле складывалась – хоть ты пойди к дворцовому алхимику да попроси у него несчастный чернокорень!

– И что, эта печать только на людей действует ? – наивно спросила я, не подозревая, во что это выльется.

– Веслав говорит, да. Правда, призракам к нему тоже ходу нет. Но ты права – мы можем дрессировать котят. Когда их кровожадная вереница покажется на пороге алхимической лаборатории, Зелхес просто вынужден будет бежать, предварительно отдав им чернокорень. Бо, не плачь, я пошутил… собственно, а кого тебе жалко – нас, котят или Зелхеса?

Бо тихонько хлюпала носом в платочек, дрожа как при ознобе. Когда я дотронулась до ее локтя, она только помотала головой и отодвинулась на пару сантиметров. Трясущимися пальцами она судорожно обдирала лепестки с роз.