Анна Сокол - Экзамен первокурсницы [СИ]

Металлическая пластинка вывалилась из моих рук. Зерна изменения такие послушные и такие привычные кольнули пальцы. Я вспомнила, как Альберт требовал закрыть кожаные бурдюки с вином. И вспомнила, как отказалась. Магам запрещено изменять живое, даже если это живое давно мертво, как тот бурдюк с водой. А вот Крис был еще жив. Пока жив. И это «пока» не оставляло мне выбора.

Я шевельнула пальцами, вынося сердцевину зерен наружу, выворачивая их наизнанку. Они поддались неожиданно легко, словно я делала это не раз, словно они только и ждали, чтобы кто-то провел подобную экзекуцию, чтобы кто-то изменил их самих, как они меняют окружающий мир.

Сомнений не было. Был страх. Страх неудачи. И понимание, что последний взгляд Криса, я не забуду никогда, даже если захочу. Ужас оттого, что мне придется жить без этого рыцаря. Это было страшное откровение, я вдруг осознала, что могу жить вот так, даже без его любви. Жить и знать, что он где-то рядом или где-то далеко, лишь бы он был. Лишь бы ходил по этой земле. Мне давно пора перестать тешить себя надеждой, данное богиням слово не нарушают.

Я не была целителем. О внутреннем устройстве человека знала не больше, чем об устройстве мобиля.

Зерна изменений так похожие на кусачих насекомых устремились к ране, тут же впиваясь в кожу, вгрызаясь в ткани и напитываясь чужой кровью.

Я действовала наобум, я действовала так же, как если бы закрывала прорежу в кожаном бурдюке. В многослойном бурдюке, что не только обшит мехом, но еже и оплетен бечевкой. Я просто соединяла подобное с подобным. Не зная ни названия тканей ни их структуры, я просто заставляла эту изломанную магию находить одинаковые края, впиваться в них и соединять с такими же. Самая простая магия, восстановить структуру вещества… только никто мне не говорил, что это «вещество» может быть живым. Такие разговоры под запретом, как и магия.

Крис захрипел и выгнулся, закатывая глаза, ноги застучали по каменному полу… От неожиданности я упустила эти похожие на маленьких ежиков зерна изменений и они вместо того, чтобы рассеяться в пространстве, исчезнуть, как любые другие, не сдерживаемые больше моей силой, эти вдруг ринулись куда-то внутрь парня.

Рыцарь вскрикнул и обмяк.

– Крис, – позвала я. – Кри-и-ис!

Коснулась бледного лица, потом волос, чувствуя, как по лицу катятся беспомощные злые слезы, как сердце едва ли не колотиться о ребра, как ужас от сделанного, накрывает ледяной волной…

– Крис, пожалуйста, скажи что-нибудь. Кри-и-ис!

Я вцепилась в плечи рыцаря, тряхнула, вернее попыталась, но он казался таким тяжелым, таким… мертвым. Глотая соленые слезы, я приложила ухо к груди Оуэна. На один оглушающий миг, я слышала только тишину, а потом… Грудь едва заметно приподнялась и опустилась. Сердце билось.

Я вознесла мысленную благодарность Девам. А потом бросилась осматривать рану. Одежда промокла насквозь, даже брюки были залиты кровью, а вот раны не было. Нет, неправильно. Рана была, только выглядела она так, будто парня ножичком поцарапали, а не железку длинной с ладонь в бок воткнули. Небольшой порез, который едва-едва сочился кровью, да и та уже останавливалась.

Торопливо вытряхнув мятые листья Коха на ладонь, я стала по одному прикладывать их к ране. Хуже точно не будет, ибо хуже уже просто некуда. Листья никак не хотели лежать ровно и отслаивались друг от друга… И тут мою руку накрыла ладонь рыцаря, останавливая суетливые движения.

– Что? – Его голос звучал хрипло. – Я уже умер?

– Ага, и попал в ад, – попыталась я пошутить, но вместо смеха, уткнулась лбом в его плечо, стараясь снова не разреветься.

– Нет, это не ад, – хрипло констатировал он, – Раз ты все еще рядом, – и попробовал приподняться.

– Не шевелись, – испуганно попросила я, поднимая голову. – Не знаю, что я сделала, не знаю, как там у тебя внутри… Я… я не целитель. Я даже не маг, я просто…

– Шшшш, – он вдруг обхватил руками мое лицо и вопреки предупреждению сел. Я с шумом втянула воздух, но так же прислушивающийся к себе Крис вроде бы не спешил падать и умирать в конвульсиях, – Чтобы ты не сделала, это лучше, чем ничего, – прошептал барон разглядывая мое лицо, палец вдруг скользнул по щеке стирая слезинку. Девы, я едва подавила желание прижаться к теплой ладони и закрыть глаза. Он разглядывал меня с каким-то болезненным интересом. Вряд ли я сейчас была красива, а он все равно продолжал смотреть.

В замешательстве Крис опустил руки, распахнул куртку, отодрал от кожи листья Коха и, как я несколькими минутами ранее, осмотрел рану. Очень выразительно присвистнул, а потом напряг мышцы живота… Девы, куда я смотрю? На рану, конечно, только на рану, на ее неровные уже схватившиеся края…

– Это ведь была магия? – спросил барон, прикладывая целебные листья обратно, – Только она может сращивать ткани. Но изменять живые ткани запрещено! И богини карают за это. Или что вероятнее вы караете себя сами…

Я отвернулась. Просто не знала, что ответить. Не хотела врать и не хотела говорить правду. Пусть думает и говорит, что хочет, главное есть, кому думать.

– Ивидель, – позвал Оуэн, и я подняла голову. – Ну вот опять, покачал головой рыцарь, – Опять в твоих глазах это…

– Что «это»?

– Сам гадаю. – Он неловко приподнялся. Вернее, попытался, охнул и осел обратно, держась рукой за бок.

– Гадать лучше сидя, – сказала я. Он рассмеялся, а потом, вдруг став серьезным, спросил:

– Чем я заслужил такое?

Взгляд синих глаз, разом отбил желание глупо шутить и переспрашивать. Мы оба знали, что он имел в виду. Только вот мне и в страшном сне не могло присниться, что я буду объясняться с бароном, сидя на развалинах библиотеки.

– Не знаю, – ответила я. – Разве дело в заслугах?

– Магесса рискует жизнью, свободой, своей душой, если угодно, чтобы спасти… Нет, даже не спасти, а хотя бы попытаться спасти одного никчемного барона. Не знаю, как ты, а я напуган до смерти. – Он наклонился к моему лицу. – Я же никогда с тобой не расплачусь.

Знаете, это больно. Иногда словами можно ранить куда сильнее, чем стилетом. Иногда словами можно убить куда вернее, чем выстрелом. Слезы высохли, даже замерзли, царапая льдинками веки.

– С вас никто не требует никакой платы, барон. – Я выпрямилась так, что даже моя гувернантка не смогла бы придраться. – Вы ничего мне не должны, и если я невольно ввела вас в заблуждение…

– Вспыхиваешь, как порох, – искренне восхитился он. – О заблуждениях, если не возражаешь, поговорим чуть позже, а пока… – не договорив, он бросил взгляд поверх моего плеча и вдруг спросил: – А где пламя?

Я обернулась, мы уже давно не слышали гула пламени, но в какой момент он исчез? Когда Оуэн умирал? Или когда я его «лечила»? Воздух, поначалу казавшийся горячим, успел остыть.