Марина Эльденберт - Осколки времени [СИ]

— Хорошо, что помнишь, — он окинул ее взглядом с головы до пят. — Хотя мне ты нравишься и без одежды.

— Ты еще не забыл, как я выгляжу без нее? — она показала язык. Последние недели выдались не самыми простыми, да и виделись они не так часто. Не говоря уж о чем-то большем.

— Пока еще нет, — Сэм рассмеялся и привлекая ее к себе. — Нужно наверстать упущенное.

— Вот уж точно, — она мягко прильнула к нему, поглаживая спину поверх рубашки, а Сэм зарылся руками в ее волосы, заставляя запрокинуть голову покрывая поцелуями шею. От долгожданной близости перехватило дыхание, хотелось прижаться сильнее, перехватить его руку и направить себе между ног, чувствовать его ласки — откровенные, возбуждающие, когда внутри все сводит от предвкушения, ожидания большего. Вместо этого она заставила себя отстраниться — мягко и едва уловимо скользнула назад, уходя из его рук, как кошка. Поймала вопросительный взгляд, хитро улыбнулась.

Перед глазами выстроились мерцающие контуры ковра покрытия, она увела их в стороны, заставляя расступиться, и легонько толкнула Сэма в грудь — в тот миг, когда пол в прямом смысле ушел у него из-под ног. Он оказался на постели, а она скользнула следом и устроилась поверх его бедер.

— Меня заводит, когда ты используешь дар, — хрипло признался он.

— А когда я делаю так? — она медленно расстегивала рубашку, касаясь пальцами его обнаженной груди и повторяя их путь поцелуями.

Ответ не требовался: твердость его желания Ульяна чувствовала между ног, разделяющая их тонкая преграда белья и его брюки не спасали: пришлось чуть подвинуться, иначе остатки самоконтроля грозили рассыпаться хрупким стеклом. Ульяна перехватила плывущий взгляд темных глаз, облизнула губы и расстегнула ремень. Скользнула ладонями по груди и животу, опускаясь ниже. По коже побежали мурашки: смесь восторга и предвкушения. Никогда раньше она не делала такого, но, когда перед тобой самый желанный мужчина на свете, устоять невозможно.

— Подожди, не нужно…

Но она уже опустилась ниже… Его шумный выдох отозвался внутри сладким спазмом, и дальше она уже не останавливалась, даже не представляла, что это так заводит — его сбивающееся дыхание и хриплые стоны. Между ног давно стало горячо, и она потерялась в ощущениях, откровенных и бесстыдных до безобразия. Настолько, что когда он ощутимо напрягся, пытаясь ее оттолкнуть, успела только поднять глаза…

И впервые услышала, как он выругался — сквозь протяжный рычащий стон, содрогаясь всем телом. Приподнялась на руках, облизнула припухшие губы. Покрывало под ними стало влажным от пота, Сэм прикрыл глаза, грудь его высоко вздымалась и опускалась. Ульяна откинула упавшую на лоб прядь, выбившуюся из-под тугой заколки, а в следующий миг уже оказалась на спине. И ведь на мгновение всего отвлеклась!

Сэм склонился над ней, провел руками по бедрам, задирая платье и помогая выпутаться из него. Прохлада перышком скользнула по разгоряченной коже, она вздрогнула, а он погладил ее бедра, коснулся пальцами коленей и очертил линию ног, всхлипнула и выгнулась всем телом. И так завелась дальше некуда, он же продолжал дразнить! Знал ведь, что ноги — сама чувствительность. Сердце колотилось в бешеном темпе, а Сэм погладил внутреннюю поверхность бедер, накрыл губами напряженный сосок, медленно втянул в рот. Ульяна металась по постели, комкая покрывало и не сдерживала криков. Раньше считала, что такое только в соответствующих фильмах бывает — какая ирония!

Она уже была на грани, когда он вошел — одним движением, яростно на всю длину. Этого хватило, чтобы внутри все сжалось от наслаждения, Ульяна вскрикнула, вцепилась в плечи Сэма, обхватывая ногами его талию… Сладкие спазмы накатывали один за другим, пульс бился в висках, в глазах потемнело. Последний рывок — и она почувствовала пульсацию внутри. Сэм выдохнул ее имя, а Ульяна без сил упала на сбившееся покрывало…

Она на мгновение отключилась, потому что пришла в себя уже на подушках, Сэм обнимал ее и поглаживал все еще слегка дрожащие пальцы.

— Хотел тебя кое о чем спросить, — прошептал он.

Она не успела ответить: Сэм подхватил валяющиеся в ногах брюки, вытащил темно-синюю коробочку в форме ракушки, раскрыл. Внутри оказалось платиновое кольцо с тремя круглыми бриллиантами. Ульяна смотрела на него расширившимися глазами и молчала, но передумать успела много чего. В частности, о том, что вопить: «Да, да, да!!!» — и выхватывать подарок из рук будущего мужа как-то неприлично. А прыгать по кровати в костюме Евы тем более.

— Ты выйдешь за меня?

Творящийся внутри нее бразильский карнавал вылился в улыбку — широкую и наверняка донельзя довольную, как у бегемота, наконец-то разучившего балетное па.

— Ну знаешь ли… — прошептала она. — Разве я могу отказать мужчине, который только что несколько раз довел меня до оргазма? И который, к тому же, голый. Да! Да, да, да! Тысячу раз да!

— Так было задумано, — подмигнул Сэм и осторожно надел кольцо ей на палец.

— Пожалуй, в мой личный кодекс надо внести несколько серьезных изменений, — Ульяна растеряно моргала: до сих пор не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле.

— Завязывать тебе глаза, когда я раздеваюсь?

— Вообще-то я имела в виду научиться держать себя в руках и не соглашаться со всеми предложениями обнаженного мужчины по имени Сэм. Но твоя идея мне тоже нравится, — она осеклась и добавила. — Вот видишь! Снова соглашаюсь!

Сэм рассмеялся, погладил ее по щеке.

— Мне нравится, когда ты со мной соглашаешься. Хорошее качество для моей будущей жены. Особенно пригодится, когда речь зайдет о наказании.

Ульяна нахмурилась.

— Мне даже расхотелось спорить по поводу сопровождающего, когда я поеду выбирать платье.

— Вот и правильно.

Сэм взял ее за подбородок, подушечкой большого пальца очертил линию рта, заставляя приоткрыть губы. Ульяна подавила хулиганский порыв цапнуть его за такие разговоры, вместо этого прикрыла глаза и поцеловала ладонь. Она уже давно смирилась с мыслью, что она — его : каждый день, двадцать четыре часа в сутки, безраздельно. И навсегда.

В просторном холле было прохладно. Сидя за столиком, укрытым за огромным цветком, Ульяна рассматривала высокие сводчатые потолки с лепниной, зеркала в массивных золотых рамах, колонны, широкие лестницы и огромную люстру. В начищенных до блеска полах бликами отражались светильники. Все настолько роскошное, что даже зубы сводит.

Ульяна понемногу привыкала к тому, что зарплату, а точнее, пока что стипендию, за месяц нельзя потратить. То есть можно при желании, но не так быстро, как ту, что она получала в агентстве Муравья. Рядом с Сэмом она еще держалась, но когда оставалась одна, мигом случался откат. В таких местах ей всегда казалось, что она недостаточно классная для всей этой шикарности. А особенно в Монако, где богатство буквально витало в воздухе.