Валерия Чернованова - Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

— Собирался. Но потом представил, что придётся объясняться с Флоранс и врать ей о том, где потерялся мой брат. Лучше ты сам ей соврёшь при встрече. А я не хочу начинать с обмана отношения со своей будущей невесткой.

— Заговариваешься, — выцедил из себя наследник с таким видом, словно от каждого произнесённого слова у него во рту появлялась нестерпимая горечь, и проводил мрачным взглядом накрытую хрустящей салфеткой тарелку.

Кейран с жадностью накинулся на голубятину, вонзился зубами в мясо и пояснил, жуя:

— Не успел позавтракать.

Позже Мишель сама себе удивлялась, вспоминая время, проведённое на берегу ручья: долго не решалась признаться себе в том, что ей понравилось. Понравилось проводить время с Кейраном. Слушать его порой совершенно глупые шуточки, которые он умудрялся рассказывать с таким задором, что не смеяться просто не получалось. Нравилось замечать, как его рука как бы невзначай касается её кукольной юбки, перебирает складки и снова соскальзывает на скатерть. Нравилось ловить искорки веселья в серо-шоколадных глазах и своё в них отражение.

В конце концов пикник, которого Мишель так боялась, сохранился в памяти приятным воспоминанием. И единственное, о чём жалела девушка, так это о том, что заставила служанку слишком туго затянуть корсет, тем самым лишив себя возможности наслаждаться вкусной едой в зелёной роще на границе владений Донеганов.

У Галена о том дне остались совершенно другие впечатления. Ему пришлось вновь обуздывать свои чувства, терпеть присутствие брата, порой совершенно невыносимого, и снова играть в джентльмена с девушкой, которой хотелось обладать безраздельно.

Но ему постоянно что-то мешало быть с ней. Несмотря на предостережения отца — оставить Мишель в покое, наследник Блэкстоуна уже всерьёз подумывал о том, чтобы увезти Беланже в какое-нибудь глухое место, купить там для неё дом.

Где-нибудь, где её не найдёт никто и никогда. Ни полиция, ни старшие Беланже, ни её бесчисленные поклонники. В числе которых незаметно оказался и Кейран. Спрятать этот дом, их убежище, за завесой чар и своего молчания.

Молодой человек задумчиво усмехнулся. Не такая уж это плохая идея. Благо у него имелись кое-какие сбережения…

Возвращалась Мишель в коляске с Галеном. Кейран, не признававший никакого другого аллюра, кроме бешеного галопа, на сей раз изменил своим привычкам и заставлял своего скакуна двигаться спокойно.

Чтобы лишний раз не злить старшего брата, девушка старалась не смотреть на младшего. Но сама того не желая и даже не осознавая, продолжала исподволь на него поглядывать. Улыбалась, вспоминая рассказанные Кейраном шутки. Почти все даже с большой натяжкой нельзя было назвать приличными.

И всё равно Мишель они нравились. В своих мыслях девушка уже делилась ими с Флоранс и Серафи и представляла, как те будут краснеть и умолять её умолкнуть. А скромница Серафи наверняка ещё и уши будет затыкать. Или, скорее, только делать вид, что зажимает их руками, потому что любопытства шестнадцатилетней рабыне было не занимать.

Когда впереди замаячили кованые узоры ворот старого дома, настроение Мишель снова начало портиться. Девушка понуро опустила голову, вспомнив, что она не беззаботная леди на прогулке с двумя обаятельными джентльменами и что провожают они её не домой. Она — пленница, которую приспичило выгулять двум тюремщикам.

Похищенная игрушка.

— Мистер Гален! Мистер Гален! — Навстречу им бежал босоногий мальчишка в распахнутой на груди рубахе, неряшливо заправленной в явно короткие ему штаны. — Мистер Гален! — выдохнул, поравнявшись с повозкой. Набрал в лёгкие побольше воздуха и продолжил тараторить: — Мисс Флоранс! Ей худо стало. Так худо, что даже в госпиталь отправили. Прямо ажно от господ О’Фарреллов и послали.

— Флоранс? — Мишель почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Что с моей сестрой?!

Мальчишка вытер тыльной стороной ладони с лица пот, дёрнул худыми плечами и замер, ожидая, что скажут хозяева.

Мишель так и не получила ответа на свой вопрос. Казалось, братья позабыли о ней. Как и об обоюдной неприязни. Оказавшись за воротами усадьбы, передоверили пленницу слугам, даже не побеспокоившись о том, что она сейчас чувствует. Запрыгнули в сёдла и понеслись по просёлочной дороге. За ними шлейфом тянулись клубы пыли и отголоски повторяемого Мишель одного единственного вопроса:

— Что с моей сестрой?!

Мишель не находила себе места. Металась по чердаку, чувствуя, как на неё напирают, давят стены. В сердце слабо тлела надежда, что Флоранс вполне могла притвориться. С сестрицы станется! Поняла, что Галена на барбекю не будет, и решила таким образом привлечь внимание ветреного жениха.

Мишель на её месте поступила бы именно так. И вот сейчас она упорно себя в этом убеждала. Но что-то глубоко внутри твердило об обратном, лишая девушку опоры под ногами и разбивая на осколки ту видимость спокойствия, которой Кейрану за день удалось её окружить.

Пыталась отвлечься чтением, но любовные метания Каролины, тайно бегавшей на свидания к дикарю-лугару, не сумели вытеснить рисуемые воображением страшные картины, и исповедь давнишней хозяйки поместья была отправлена под подушку. А Мишель, плеснув в лицо согревшейся под лучами солнца водой из фарфорового тазика, отправилась бродить по особняку.

Даже страх столкнуться с ненавистным управляющим её не остановил. Куда страшнее были мысли о сестре, точившие сознание, как вода залежалый камень. От них Мишель хотелось на стенку лезть. Желая хоть немного отвлечься, она искала Аэлин или Катрину. Первую можно было бы ненавязчиво расспросить о помолвке с Кейраном. Просто так, из любопытства и чтобы убить время до возвращения братьев. Второй осторожно задать вопросы, на которые не пожелал отвечать Гален.

Мисс Донеган отыскалась за домом, возилась в своём любимом цветнике и казалась совершенно невозмутимой. Будто ей не было дела до того, что стало с её будущей родственницей. Однако подойдя ближе, Мишель заметила, как подрагивают садовые ножницы в руках девушки и как неестественно бледно её лицо. В беседке, увитой зелёными стеблями с только начавшими набухать почками, пленница заметила Адана. Без ружья, в умиротворяющей обстановке розария, он не выглядел устрашающим и больше походил на глупого ребёнка-переростка, чем на грозного великана, каким ей запомнился с той страшной ночи. Когда была растерзана служанка.

Хоть Донеганы о смерти рабыни старательно умалчивали.

Занятый починкой выцветшей полотняной куртки, показавшейся Мишель безразмерной, мужчина вскинул голову и объявил о появлении гостьи невнятным мычанием, которое лишь смутно напоминало приветствие. А может, он её вовсе не приветствовал. Мишель так и не поняла этого, сосредоточив всё своё внимание на Катрине.