Валерия Чернованова - Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

Эти слова принадлежали одной из сестёр Эванз, с удовольствием перемывавшей Мишель косточки на недавнем суаре.

Сегодня Розмари и Миранда тоже были среди гостей и, растягивая губы в елейных, насквозь фальшивых улыбках, прожигали невесту завистливыми взглядами.

— Была б моя воля, я бы уже сегодня с тобой обвенчался, ангел, — шепнул ей на ухо Гален, когда они заняли места во главе праздничного стола.

— Пожалуйста, не называй меня так, — скривилась Мишель.

Она едва терпела столь фамильярное обращение от младшего брата и не собиралась терпеть его ещё и от старшего. Хотя… кого обманывает? Ей нравилось, когда Кейран так к ней обращался. В его устах это слово звучало как-то иначе. Будоражило, волновало, заставляло сердце биться быстрее, а щёки гореть жарким костром. Сейчас же Мишель не чувствовала ничего, кроме раздражения.

— Знаешь, как бы мне на самом деле хотелось тебя назвать? — голос Донегана был мягче бархата, как и его взгляд. — Любимой. Своей. Но, боюсь, к этому ты ещё не готова, Мишель. — С этими словами он отвернулся от невесты, чтобы поприветствовать седобородого джентльмена в чёрном сюртуке, подошедшего с очередной порцией поздравлений.

Вниманием Мишель тем временем завладела миссис Келли, опустившаяся на свободное рядом с невестой место. Пожилая леди выражала свои искренние симпатии виновнице торжества, а сама виновница, делая вид, что внимательно её слушает, украдкой скользила взглядом по приглашённым.

Знакомые лица… Много-много знакомых лиц. Но среди них не было того единственного, которое она так чаяла увидеть.

И, должно быть, потому у неё снова кружится голова. От досады, разочарования. А может, от вина, которое Мишель, делая глоток за глотком, понемногу пила. Захмелеть — вот что ей сейчас нужно. Тогда и время пойдёт быстрее, а если совсем повезёт, вечер промелькнёт незаметно.

Из-за головокружения всё было как в тумане. Мишель кому-то отвечала, даже улыбалась, как ей казалось. Вслушивалась в голос Галена, хоть и не понимала, что он такое ей говорит.

«И всё-таки не придёт», — чувствуя, что ко всему прочему ещё и глаза начинает щипать от слёз, расстроенно подумала девушка.

Она устала злиться на себя за эту слабость, за нежеланные мысли и чувства. Устала от непрекращающегося гомона. От мельтешения рабов с опахалами. От светлячков, назойливо вьющихся возле бумажных фонариков. Ну прямо как гости вокруг неё и Галена.

«Да когда же они уже напьются, наедятся и наговорятся?!» — мысленно выкрикнула невеста.

Благо наступило время танцев, и гости постепенно стекались к дому. Ещё утром слуги вынесли из гостиной мебель, чтобы приглашённым было где танцевать веселую кадриль, что на протяжении всего вечера должна была перемежаться с другими танцами.

После первой же кадрили Мишель поняла, что её больше не хватит даже на вальс, не говоря уже о более подвижных танцах. Воспользовавшись тем, что вниманием Галена завладел очередной поздравляющий, задыхаясь от духоты, отравленной запахом горящих свечей и тяжёлыми ароматами дорогих дальвинских духов, Мишель вышла на крыльцо.

А сделав пару шагов, запнулась, увидев стоящего к ней спиной припозднившегося гостя.

— Что ты здесь делаешь? — спросила девушка, хватаясь за перила.

Почему-то в присутствии Кейрана слабость только усилилась, а она-то надеялась, что на свежем воздухе голова прояснится. Но не тут-то было.

— Приехал поздравить своего брата, — заявил Донеган, оборачиваясь. Сверкнул глазами, дерзко, яростно, как будто бросая вызов.

Не то ей, не то целому миру.

— Я имела в виду, что ты делаешь на крыльце? — терпеливо пояснила девушка, одновременно и радуясь его появлению, и начиная волноваться ещё больше. — Почему не заходишь? Думала… тебя вообще здесь не будет.

— Чтобы я пропустил такое веселье! — Донеган ослепительно улыбнулся. — Ты же знаешь, как я люблю танцевать с хорошенькими леди, детка. Да и как я мог не поздравить свою будущую невестку?

Мишель нахмурилась. Оторвавшись от перил, приблизилась к молодому мужчине, оглядывавшему её жадным, откровенно бесстыдным взглядом. Было в нём что-то непривычное, странное. Раньше Кейран себе такого не позволял, по крайней мере, не на людях.

Когда Мишель подошла к нему вплотную, он болезненно поморщился, словно её близость доставляла ему невыносимые муки.

Пристально на него глядя, она требовательно поинтересовалась:

— Кейран, сколько ты выпил?

— Ровно столько, сколько нужно, чтобы откровенно паршивый вечер превратить в паршиво-терпимый.

Донеган ухмыльнулся, снова скользя по невесте брата взглядом: алчным и опасным. Таким, от которого жар приливает не только к лицу — от него вспыхивает всё тело, и сердце, вместо того чтобы стучать ровно, заходится в сумасшедшем ритме.

— Симпатичное платьице. Ты в нём похожа на клумбу с цветами. Вроде тех, что выращивает Катрина, — отвесил своеобразный комплимент молодой мужчина. — Уверен, на протяжении всего вечера Гален только и делал, что мысленно с тебя его стаскивал.

«А теперь ты занимаешься тем же самым», — едва не озвучила свою мысль девушка, но вовремя спохватилась и почувствовала, как начинает краснеть ещё больше.

Хоть и так по ощущениям уже была вся пунцовая.

— Пойдём в дом, — попросила, оглядываясь на дверь.

— А может, лучше останемся здесь?

Мишель не успела ни возразить, ни отпрянуть, как тяжёлая ладонь Донегана легла ей на талию, и по губам скользнуло дыхание: горечь бурбона и вайенских сигар.

И абсолютная, беспросветная тьма в глазах.

— Всё чаще я задаюсь вопросом, а может, не надо было тебя тогда отпускать, — хрипло прошептал оборотень. — Я бы мог украсть тебя для себя и…

— Тогда бы твоя сестра умерла, — напомнила девушка, сбрасывая с талии его руку. Оглянулась, на этот раз с тревогой, и отступила на шаг. — Кейран, ты меня пугаешь…

Если их сейчас кто увидит… Особенно языкатые девицы Эванз и им же подобные сплетницы. И, наверное, по-хорошему ей следовало уйти, вот только Мишель никак не могла заставить себя от него отвернуться. И отступить ещё хотя бы на шаг не получалось…

Не получалось даже отвести взгляд.

Из распахнутых окон лилась музыка, слышались громкая дробь каблуков и голоса. А здесь были только он и она: охотник и его желанная добыча. Именно это она прочла в глазах Донегана — охотничий азарт. Быть может, возрастающая луна на него так действовала — горячила молодую кровь, туманила рассудок. Или же всему виной были бурбон и ревность…

От осознания, что Кейран её ревнует, Мишель испытала странное смешанное чувство: радость и удовлетворение отравлялись горечью обиды.

— Что ты вообще несёшь? — мысленно велев себе быть благоразумной, воскликнула девушка. — Ты всё время забываешь, что у тебя есть невеста!