Елена Шторм - Воспитание тёмных (СИ)

Я живо вспомнила, как он «усмирил» шипастого кота — даже сейчас от той застывшей картинки веяло теплом и сказкой. Так почему в словах эльфа мне слышится какая-то грусть?

— По-моему, это крайне достойное занятие, мэтр. Кто-то считал иначе?

Всплыли и слова Азмарена — о том, что в Айш отправляют только упёртых. Неужели и здесь принц в чём-то прав?

— По-разному. Да, мои близкие думали, что я трачу время на ерунду.

Близкие. Родственники и… неужели та женщина, образ которой бросает печальную тень на лицо эльфа уже не в первый раз? Не уверена, что я решилась бы спросить об этом — но вышло так, что Соламейн сам перевёл разговор в неожиданно смущающую плоскость:

— А ещё, кажется, моё предложение вам теряет смысл с каждым днём.

Я замедлилась. Схватила воздуха губами. Сколько бы я ни думала и ни пыталась привыкнуть, сердце опять зачастило.

— Вас это волнует? — спросила тихо.

Он смотрел на меня долго и ответил странно:

— К сожалению, слишком сильно, чтобы держать язык за зубами.

И мне вдруг захотелось… безумно захотелось расставить все точки над «i». Узнать — может, даже спросить напрямую, продиктовано ли его предложение только желанием что-то исправить! Помочь мне. Или…

— Сколько времени обычно проходит между знакомством и тем, как мужчины вашего народа зовут возлюбленную стать… айали?

Тонкая усмешка.

— Несколько лет. Обычно.

— Видите, я тяну с ответом только чтобы позволить вам чуть лучше соблюсти приличия.

Интересно, как Азмарен отреагировал бы, узнав, что эльф позвал меня «замуж» и сбежать? Боюсь представить! И всё-таки представляю, день за днём! Потому что я… понятия не имею, что делать. Потому что ситуация, конечно, немного даже лестная, но нервы мне истрепала. И правильнее не становится — скорее, наоборот.

— Олеся, я же сказал, что приличия меня не…

— Вспомните о чувстве юмора, мэтр. Я просто пытаюсь… понять. Нравлюсь ли я вам хоть сколько-нибудь. Знаете, для девушки это важно. Так уж сложилось, что в моём мире браки по расчёту вышли из моды больше века назад.

Он остановился. Достаточно резко, чтобы я успела сделать ещё шаг — а потом развернуться, ловя неожиданно пронзительный взгляд.

Тающий серый лёд в глазах.

Я почти не верила, что сейчас между нами что-то произойдёт. Что он шагнёт вперёд — убивая расстояние. Роща вокруг, приглушённый кронами и вечными облаками свет, первые опавшие листья под ногами… всё это внезапно отступило на второй план. Я заворожённо следила, как он срывает перчатку.

А потом пальцы коснулись моей щеки. Не горячие, но и не холодные, впрочем, тоже. Слегка шершавые, как всегда — сейчас мне особенно отчётливо показалось, что руки у него скорее воина, чем мага.

Об этом ли нужно думать, когда мужчина перебирает твои волосы?

И я сомкнула веки. Уже в темноте почувствовала, как его касание наконец обрело силу. В следующий миг он будто закрыл меня — обхватил за плечи и отгородил от мира со всех сторон. Его губы слились с моими, внезапно чуткие, скорее нежные, чем настойчивые…

Несколько секунд в блаженной пустоте — он держал меня так, будто больше не собирался отпускать, я сжимала руки на его спине. Забывала, как дышать. Искала чего-то — дивного, нужного больше воздуха, медленно пробираясь ладонями под плащ. Стремилась к нему сама. Не могла думать ни о чём. Снова! Как и…

Ни о чём.

А потом я стояла в кольце рук, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. То ли от страха, то ли… от понимания.

— Последний раз я целовал женщину пять лет назад, — выдохнул эльф мне в волосы, заменяя остатки мыслей на пляшущие точки перед глазами. В его голосе звучала ироничная, почти несвойственная усмешка. И я не сдержала своей — чисто нервной.

— Вы сейчас заставляете меня выглядеть какой-то соблазнительницей.

— А кто ты тогда?

Наверное, этот «комплимент» меня добил. Или странное «ты», что умудрилось добраться до разума сквозь барьеры языков, нравов и дурного заклятья. Кто я? Сильная и независимая запутавшаяся дурочка!

Которая поняла одно: целоваться с двумя мужчинами параллельно — это… за гранью света и тьмы. И, глухо выдохнув, я отстранилась. Чтобы сказать то, что надеялась не говорить вообще никогда:

— Простите. Я должна… Между мной и принцем Азмареном… не только дружба и танцы. Я не знаю, как это ещё назвать. Мы целовались. Тоже.

Лицо эльфа дрогнуло. На миг, ровно миг. Затем остались слегка расширенные глаза и приоткрытые губы. Которые сомкнулись, в каком-то неожиданном понимании, пару секунд спустя.

— Светлые силы, — теперь он прикрыл глаза. — Давно?

— До вашего предложения. И… после.

Соламейн приложил руку к лицу и молчал ещё несколько невозможно долгих секунд. А я сжимала пальцы всё плотнее. Пытаясь убедить себя: лучше сейчас, чем позже! Лучше так, чем… никак.

— Даже боюсь спросить, что это значит, — качнул головой эльф наконец.

— Я не знаю! — вырвалось у меня. — Я действительно не знаю… кроме того, что это нечестно и некрасиво — не то чтобы я сама создала эту ситуацию, но…

Эльф кивнул. Так странно, что глаза предательски защипало. Я опустила голову. Нет, глупо. Я не плакала со дня похорон родителей — и уж точно не стану сейчас. Просто временная слабость!

А дальше…

Странный, тише обычного голос долетел до меня сквозь призрачную пелену:

— Что ж, видимо, моя судьба — бороться за женщин с другими мужчинами.

Ещё одна усмешка — и я застыла, подняв голову.

— Что вы…

— Нет, я не имел в виду плохого. Просто моя бывшая айали сейчас живёт с моим братом. Думаю, это кое-что расскажет тебе о моих взглядах на жизнь.

Я замерла, просто не веря, что он не послал меня ко всем чертям, а…

Даже выдавить из себя ничего не получилось. Ровным счётом.

— Он знает? — вновь вернул меня к реальности мягкий голос. — О чём-нибудь?

— Нет.

На том Соламейн неожиданно взял мою руку — и сжал, уже без прежнего чувства, скорее доверительно или… как мужчина, который знает и видел намного больше глупой девчонки.

— Ревность — не совсем то чувство, которому учат в светлых школах, — произнёс он почти легко. — Но должен признать, сейчас мне было неприятно. Даже больно. И всё же, спасибо за откровенность.

Я смотрела на него, не в силах убрать пальцы.

— Я знаю одно, — продолжил невозможный эльф. — Симпатия… настоящая симпатия пробивается в душе несмотря на все преграды. Её ростки можно давить, вырывать с корнем — а можно просто дать ей право на жизнь. И второй путь приносит гораздо больше бед, но он честнее. Так что я просто сделаю вид, что со всем согласен. И дам нам время.

«Нам»?..

— Я точно не хочу в светлые земли, — прошептала я искренне. — Не сейчас.

— Я понял. Значит, останемся в тёмных. Пока что.