Екатерина Бакулина - Последний защитник для альвы [СИ]

Но, с другой стороны…

Челеста налила чай, нарезала сладкий пирог и села рядом. Поджала губы.

— Я не хотела обращать внимание на это, Ивен, это не мое дело… — она тяжело вздохнула. — Но вчера один из них подошел к моему мальчику. Сказал, чтобы Ланцо держался от тебя подальше. Угрожал ему.

— Простите…

Стало неловко. Словно это как-то зависело от нее. Словно она была виновата…

— Разве Ланцо давал повод усомниться в его честности? — Челеста смотрела на Ивен и ждала ответа.

— Нет… Я не…

Что сказать?

Было обидно и даже больно немного.

Так остро захотелось встать и уйти, и больше не причинять неудобства людям… Угрожали? Из-за нее?

— Простите…

— Подожди, — Челеста, словно почувствовав, остановила ее, взяла за руку. — Надеюсь, такого больше не повторится. Я просто беспокоюсь за своего сына.

— Я понимаю. Но я…

— Ты ни в чем не виновата, дорогая. Прошу, не уходи. Если эти люди работают на твоего мужа, то они должны понимать, что мы не желаем тебе зла. Мы всегда готовы помочь… в меру своих сил, конечно.

Глаза Челесты тускло поблескивали.

Ивен видела, она уже строит планы. С королем лучше не ссориться. С Ивен, даже если она не станет королевой, ссориться не стоит тоже. Из дружбы можно извлечь выгоду.

Челеста улыбалась почти заискивающе.

И от этого становилось совсем нехорошо на душе.

Пустота…

Словно она одна во всем мире. Нет никого.

Словно она сама лишь тень.

Ветер гонит пыль по дороге, мимо… почти сквозь нее…

Невыносимо ждать.

Весной в городе появились альвы. Всего на несколько дней.

Настоящие, чистокровные.

Не те, с которыми сражались когда-то, но другие, из юго-восточных земель, за много дней пути отсюда. Чужие альвы, говорящие на чужих языках, много лет не имевшие с Хеймиром никаких дел. Когда-то они не пожелали ввязываться в войну и ушли в сторону.

Сейчас вернулись?

Они ехали в Вальборг по приглашению короля.

Весь город ходил на пристань, смотреть на их корабль — чудесный, словно спустившийся с небес, белоснежный, словно морская пена, с парусами голубыми и легкими, словно безоблачное небо, с резным драконом на бушприте, раскинувшем крылья, стремящемся вперед… Дракон был словно живой. И, в то же время, ничего лишнего, ни единой детали, нарушавшей гармонию.

Альвы тоже были чудесны — высокие, стройные, золотоволосые, в полупрозрачных летящих шелках, и каждое их движение подобно танцу.

Словно боги.

Ивен смотрела на них издалека и не смела подойти. Ну, куда ей? Сказать, что она тоже немного альва? Над ней будут смеяться. Ну, к чему… Куда ей.

И все же.

Первые переговоры за столько лет. Эйрик хочет мира. И он делает это для нее.

А еще ее дом сгорел. Ночью.

Ивен как чувствовала, весь день что-то тревожило ее, не давало покоя. И ночью — не могла уснуть. Что-то гнало ее прочь. Она пыталась успокоиться, понять, но не могла.

И когда стало совсем невыносимо — осторожно вылезла в темноте на крышу через балкон, и тихо убежала, стараясь, чтобы верная охрана не видела ее. Тайком.

А когда вернулась на рассвете — осталось лишь пепелище. Никто из соседей не пострадал, все успели выскочить. Только под лестницей нашли два обугленных трупа неизвестных мужчин, один — с отрубленной головой.

Это случилось неожиданно.

Наверно, Ивен должна была почувствовать, но как-то не вышло.

Она уже второй месяц жила в доме Челесты, в маленькой комнатке под самой крышей. Боялась повторения пожара, все прислушивалась к своим ощущениям. Наверно, так усердно старалась уловить хоть что-то, что вообще перестала понимать и доверят себе. Боялась ошибиться.

И все же, какое-то едва уловимое предчувствие маячило на границе сознания. Не опасность, это Ивен могла сказать точно. Но и не радость тоже. Или…? Что-то приближающееся. Так размыто и неуловимо, что Ивен сама перестала понимать.

Непрерывное ожидание встало вокруг стеной. Страх поверить и ошибиться…

А потом вдруг постучали в дверь. Не к ней, конечно, только внизу, с улицы.

Стемнело, в такое время лавка давно закрыта, да и для гостей поздно. Что-то случилось?

Ивен поняла, что иголка прыгает в руках — она вышивала при свете лампадки, думала, сейчас еще немного и спать…

Слышала, как Челеста пошла открывать. Скрипнула дверь.

Голоса снизу. Такие тихие, что не разобрать. Только сердце вдруг безумно колотится и больше нечем дышать.

Шаги по лестнице.

— Вот здесь, — мягкий голос Челесты.

Безумно долгое, почти невозможное мгновение тишины.

И открывается дверь.

Челеста входит первой. Масляная лампа в ее руке.

Он стоит в дверях.

Так долго, словно не решается войти.

У него осунувшееся напряженное лицо. Неожиданно чужое, совсем взрослое. Суровое. Словно прошло много лет.

Хочется вскочить на ноги, хочется закричать, но ноги не слушаются и перехватило горло.

— Ивен… — тихо-тихо, едва слышно говорит он. — Я вернулся за тобой.

Замирает сердце.

Все это словно не на самом деле, словно сон.

Он хмурится, вглядываясь в ее лицо.

— Ивен…

И делает шаг вперед, через порог. Он такой высокий, что ему приходится чуть нагнуться. Вперед, на свет. Блики лампадки неуверенно танцуют в его глазах.

Кажется, он немного растерян.

Эйрик…

И вдруг словно ломается стена. Ивен подскакивает.

— Эйрик!

И кидается ему на шею.

Рыдает взахлеб.

Почти невозможно поверить.

Почти год прошел.

Слезы душат. Она даже не в силах ничего сказать. Обнимает, прижимается всем телом, щекой к его груди, зажмурившись. Кажется, это сон. Одно движение и он исчезнет.

Он обнимает ее.

— Ивен, ну что ты…

Она рыдает.

— Ивен, ну, не плачь… ты чего? Все хорошо. Я же обещал вернуться, и вернулся.

Она пытается кивнуть, все понимает. Но остановиться, успокоиться не может все равно.

Тогда Эйрик подхватывает ее на руки, несет, садится вместе с ней на кровать, усадив на колени, словно ребенка.

— Все хорошо…

Гладит ее по спине, чуть покачивает, словно баюкая.

Ивен рыдает.

Это истерика, она понимает и сама, но никак не может остановиться, взять себя в руки… не выходит. Слишком долго она ждала. Слишком страшно…

— Челеста, принесите, пожалуйста, теплого молока, — говорит Эйрик, так спокойно, у него тихий ровный голос, но такой, что не оставляет сомнений — это не просьба, приказ.

Челеста срывается, убегает.

— Да, ваше величество.

— Я… я сейчас… я… — Ивен изо всех сил пытается взять себя в руки.

Чувствует, как Эйрик улыбается. Не видит, только чувствует.

— Да ладно, ну что ты… — говорит он, зарывается носом в ее волосы, прижимается губами. — Поплачь, если хочешь. Все хорошо. Тебе было нелегко тут одной?