Kapkan - Запах Вереска [СИ]

Он замечает их сразу после того, как лес смыкается за спиной. Их пятеро, и они преследуют его, словно дичь, пытаясь загнать в сторону еще троих, которые ждут впереди. Только никто из них так и не понимает, в какую минуту и где растворяется Салливан. Они пытаются отыскать его запах, но его нет. Молчит и его кровь. Они ходят кругами и огрызаются друг на друга за неудачу. А лес все не кончается. Он становиться темней и мрачней. Тени скрученных деревьев удлиняются, и где-то слышен скрип древесины. Лес глохнет за секунду и начинает холодеть. Мороз проникает под кожу, колет кончики пальцев, и есть в этой тишине что-то не из мира этого. Они блуждают по лесу и все время возвращаются на ту же самую поляну, где потеряли Салливана. И опять по кругу, пока не осознают, что за ними следят. Взгляд тяжелый, холодный, от него мурашки по коже. Они пытаются воспользоваться своей магией, но она не отзывается. Вместо нее лес пронзает громкий смех. Он превращается в миллионы голосов, которые продолжают шептать, пока вокруг сгущается тьма. В ней тысячи глаз, тысячи ртов. Поляна уже окружена, а они все еще не знают, с чем имеют дело. Заняв круговую оборону и с оружием наготове, молодые вампиры напряженно всматриваются в густой лес, но никого не видят.

Пока над их головами, еле касаясь, не мелькает чья-то тень. То, что головы надо было поднять раньше, понимают они слишком поздно. Над ними десятки полупрозрачных темных тварей. Со сверкающими нечеловеческими глазами и кровавыми оскалами. Это рваные тени на белых костях. Призраки, или, только Бездна знает, еще какая мерзость. Их много, и они все больше сжимают кольцо вокруг них. Они смеются, кричат полубезумными голосами, вторгаются в разум и нашептывают, как будут сдирать их кожу. Они облизываются нетерпеливо, пытаясь дотянуться до их плоти костлявыми руками, но не могут. Их все еще что-то сдерживает, а точнее — кое-кто.

Среди этих призраков они замечают его моментально. Алан и не прячется. Он на корточках сидит на толстой ветке скрюченного сухого дуба и хихикает. Сверкая нечеловеческими голубыми глазами и напевая какую-то песенку. Черты его лица настолько остры, что напоминают голый череп.

— Лес не место для маленьких мальчиков, — оскалившись, тянет Салливан и получает в награду злые взгляды.

Они готовы плеваться ядом даже в такой ситуации. Только он и так знает, что наглая и, как оказалось, очень мстительная сука. Это для него не новость. Так что вампиры даже не успевают раскрыть рты, когда твари срываются с короткой цепи, которую так мило отпускает Алан. Он смотрит на это несколько восхитительных мгновений, а потом легко спрыгивает на землю. Ему безразлична их судьба, как и то, что скажет Свилион. Жаль только утренней пробежки, которую испоганили эти сволочи.

За своей спиной он слышит их крики и треск рвущейся плоти. Под громкий ледяной смех и визг пытающихся отбиться Мечников. Там же остаются голоса Рида и пришедших вместе с ним вампиров. Он не слышит раздраженные вопли и колебания магии. Вместо этого он, не отрываясь, смотрит в глубину той мглы, которая перед ним. А вот этого здесь точно не было и это не его шалости. Она сплошной стеной стоит на его пути, но не движется дальше, словно на невидимой границе. Алан весь подбирается, когда видит чей-то силуэт на той стороне. Расплывчатый, от него все внутри сладко сжимается. Он почти уверен, почти верит.

— Лио…

Сомнений не остается никаких, и он делает первый шаг. Еще один и еще, пока голоса, зовущие его, не растворяются вдали. А впереди не видно ничего, кроме одной тени в абсолютной белизне тумана. Но ему хватает и этого, потому что он чувствует каждой клеточкой тела, каждой частичкой своей изорванной когда-то души.

— Я слышу тебя, — совсем тихо шепчет Алан и чувствует, как близко становится тень Кайрена.

Он смотрит на него, наклонив голову к плечу, и не может оторвать глаз. Пусть так, но он чувствует альфу и с жадностью пьет все его эмоции. Он видит тянущуюся к нему руку и со злостью понимает, что они слишком далеко друг от друга. Что его альфе никак не дотянуться. Алан слышит его мысли, словно собственные, и хочет развеять все его сомнения, отдать все, что угодно, за покой Кая.

— Алан…

Хриплый, отчаянный голос обрывается в ту же секунду, когда он делает резкий шаг вперед и сжимает призрачные ладони Кая так сильно и весомо, что шок в желтых глазах заставляет коротко засмеяться. Магии вокруг так много, и она настолько сильна, что он может потянуться к своему мужчине. И короткий поцелуй на губах настолько теплый, что сердце тает. Один лишь короткий миг, который отвечает на все вопросы и овладевает всем существом.

Но стоит Алану открыть глаза, как мгла растворяется за несколько минут и уносит с собой тепло чужих губ и сверкающие золотые глаза. Он так и стоит на узкой тропинке, которая расцветает на глазах у застывших в изумлении вампиров. А Алан, не обращая на них внимания, нежно улыбается, смотря на кровавый кулон в своих ладонях.

После этого случая за ним следят еще более внимательно. О том, что было в лесу, вскоре узнает не только Свилион, но и все остальные Мечники. Теперь они смотрят на «обычного человека» другими глазами. Тайно следят за его тренировками и порой ловят в те моменты, когда он неожиданно застывает на месте и, совсем по-звериному склонив голову к плечу, напряженно вслушивается в свист ветра. В эти минуты его холодное лицо озаряет мимолетная улыбка. Она пропадает в ту же минуту, когда он ловит их взгляды. В упор смотря холодным расчетливым взглядом убийцы. А когда он еще и выпускает Пожирателей, замок с ног на голову переворачивается.

Ночная охрана, обходящая периметр, божится, что этот новый человек — само исчадие Бездны. Ведь как объяснить его невинный оскал и слова, сказанные бархатным голосом:

— Это всего лишь восхитительный сон, мальчики. Всего этого не происходит, — а за его спиной из своих распахнутых клеток, рыча, вылезают монстры.

Первый охранник оказывается вампиром впечатлительным и сразу же сползает в глубокий обморок. А второй икает и не в силах выдавить хоть слово тыкает пальцем в спину Алана. Последнее, что он запоминает, — это гротескно закатывающего глаза блондина и то, как он отталкивает морду мурлычущего под боком Пожирателя.

— Да, да, ты — душка, и я это знаю, — охранник всхлипывает и оседает рядом со своим напарником.

Гуляет Алан со своими новыми любимцами всю ночь, чем доводит Ридэуса до сердечного приступа, живность вокруг до ледяного ужаса и всех мечников до истерики. Особенно громко визжит борзый молодняк. Один только Свилион в экстазе, чего явно не разделяет весь остальной орден. И то, пока Салливан не возвращается в замок со всей этой оравой, которая лезет покусать всех, кто смеет к нему подойти. На вполне возмущенное нечленораздельное рычание Рида он пожимает плечами и отвечает, что малышам было одиноко и скучно. После этого вокруг него всегда крутится парочка этих тварей. Они трутся о его ноги, лезут мордами под его ладони, прося ласки, и рокочут, словно довольные коты.