Kapkan - Запах Вереска [СИ]

Рид смотрит на это и с отвращением отводит взгляд. Он знает, что эти твари даже ночью спят в его комнате. Знает, что они сворачиваются клубком вокруг него и готовы порвать глотку любому, кто посмеет подойти к человеку. Пожиратели замка с каждым днем все трудней слушаются своих мечников. Вместо этого они предпочитают ночи охоты с Аланом и его ласки. Он смотрит с поразительной нежностью на этих монстров и воркует им что-то совсем тихо. Рид не может перестать думать о том, что эти монстры созданы только для убийств. Они не знают никаких эмоций, кроме нескончаемой жажды крови. У Алана Салливана они вымаливают ласку и дерутся за его внимание. Алан Салливан — тварь намного хуже Пожирателей…

Они ищут его уже почти месяц и не могут найти ни одного следа. Ни деньги, ни последние технологии этого века не могут дать ответ о местонахождении Алана. Осведомители Кайрена рыщут по всему миру и встряхивают одно правительство за другим. Кристофер пробивает сведенья по своим каналам, а Роберт за несколько часов ставит на уши весь криминальный мир заявлением о вознаграждении в несколько миллионов за головы мечников. Так что теперь орден разыскивает столько народу, что кажется, тем скоро невозможно будет больше прятаться. Но Кай знает, что те могут залечь на такое дно, где их невозможно будет найти. Он уже проходил через это, когда разыскивал этих вампиров. Он днями погружает себя в глубокий магический транс и ищет Алана повсюду. Но тот никогда не отзывается, вместо него всегда приходит Дагура. Кай чувствует, как он тянется к его рукам, как отчаянно смотрит своими прозрачными светящимися глазами. И это лицо Алана… его Алана, черт возьми! Он тянется изо всех сил, но никогда не может ни дотянуться, ни понять, где тот находится.

Алана он видит лишь раз. В зимнем лесу, где-то в горах. И, когда он зовет, на этот раз его слышат. Алан смотрит прямо в его глаза и шагает к нему. Он тянет руки, и Кай, наконец, чувствует тепло его кожи. Чувствует тепло рук, держащих его ладони, и не может вымолвить ни слова. Он хочет сказать так много, хочет зарыться носом в серебристо-белые растрепанные волосы и коснуться алых с мороза губ. Только его опережают, и он чувствует горячее, словно огонь, прикосновение ко рту.

Когда он открывает глаза, то снова оказывается в своем кресле в кабинете особняка. Окруженный со всех сторон дорогими родственничками. Диана осторожно стирает пот с его лба, а Роберт без слов сует ему в руки пойло Эбота. Кай осушает кружку одним глотком и кривится от горького привкуса. Кулона с его собственной кровью, который когда-то он подарил Алану, больше нет на шее. Только Роберт мрачнеет еще больше, а Крист сжимает губы в тонкую полоску. Взгляд его становится холодным и расчетливым.

— У нас мало времени, — жестко произносит он и, накинув на плечи кожаную куртку, выходит из гостиной.

Как оказывается, у них вообще нет времени…

В ту глубокую ночь в особняке Валгири находится сама семья и Арнелия с Тамарой. Из Салливанов только Готфрид со своей группой, которая в данную минуту закопалась в своем новом командном пункте. В весьма специфическом, потому что это старая церковь Волчьего Двора.

Кайрен снова заперся в своем кабинете и колдует. Он, не отрывая глаз, смотрит на играющие языки пламени в камине и шепчет все известные ему заклятия, пытаясь прощупать крепкую стену, которой от него мечники закрыли и себя, и Алана. Он не спит больше года и может пробыть без сна еще дольше. Альфа отлично помнит те века, когда бродил по земле, и днем, и ночью не смыкая глаз. Потому что это было единственной возможностью сбежать от кошмаров. Они вернулись к нему снова, только теперь их главный герой — Алан. И Кай больше не может так. Этот второй круг Ада грозится окончательно сломать его. Поэтому он не спит и в гробовой тишине дома плетет все новые заклятия.

Только на этот раз все по-другому. Он с самого утра не может найти себе места и чувствует, что скоро должно произойти что-то непоправимое. И оно растет с каждой минутой, пока не превращается в вой его зверя в груди. Кай напряжен до предела. Он пускает в ход всю свою магию, и мышцы дрожат от напряжения. Его сила клубится пламенем внутри и вырывается с новым отчаянием, чтобы прощупать ту нить, которую ищет. Он хватается за нее, словно утопающий, и следует в абсолютной пустоте. С каждым новым шагом его цель все ближе. Он почти чувствует ее и не видит шторм, разыгравшийся за окном. Он не чувствует, как дрожат стены, и как ходуном ходит земля. Всего этого для него сейчас нет, потому что ему, наконец, удается.

Магия мечников рвется под его когтями, словно старая тряпка. Их заклятия, пропитанные кровью, растворяются, открывая вид на громадные стены старого замка, вросшего в заснеженные скалы. Он вламывается сквозь их защиту и летит на зов, чтобы, оказавшись в огромном зале, почувствовать, как внутренности леденеют от ужаса. Потому что это олицетворение всех его кошмаров, бережно созданное мечниками.

Огонь факелов нервно дрожит на стенах и с каждой минутой все истеричнее. Мечники черными тенями стоят кольцом и все громче выкрикивают слова на неизвестном языке. Он видит проклятого Свилиона, напряженно застывшего на возвышении, и тень Ридэуса рядом с ним. А в нескольких шагах от них он видит Алана.

Корчащегося на полу в центре горящих холодным светом старинных символов. Все его тело покрыто глубокими ранами, и кровь алым окрашивает разорванную рубашку. Он закован в те же самые цепы и, сжимая зубы, скребет ногтями камни под собой. Его выворачивает наизнанку, ломаются кости, и по вискам текут слезы. Он выгибается дугой и бесполезно тянет вспыхивающие алым оковы.

Ему больно… ему отчаянно больно, и нет никого, кто поможет. Его одиночество вечно, и никто не услышит его криков. Никто не придет…

Кайрен воет, словно обезумевший зверь, и тянет к нему руки. Он пытается коснуться, пытается подойти, но не может. Он скалится и кричит, но никто не слышит его. А он только и может, что извиваться в невидимых путах и смотреть в почерневшие от боли любимые глаза.

— Алан!

Еще одна секунда, еще немного… Господи, пожалуйста… пожалуйста… Только не снова! Нет!

Его вышвыривает из видения под громкий нечеловеческий вой, от которого пол идет трещинами и взрываются стекла в окнах. Стену буквально сносит, и рушится крыша. Шторм на улице превращается в чертов конец света, а земля содрогается, испуская вместе с ним настолько чудовищный звук, который не описать ни одним словом. Страшный, сильный настолько, что кровь стынет в жилах. Этот крик самой земли. Он вторит тому безумию, которое вырывается наружу и полностью завладевает Кайреном. Он, шатаясь, вываливается наружу и не чувствует, как обращается.