Эн Варко - Там высоко, высоко (СИ)

Опустив голову, я миновала скованного тяжелыми цепями некроманта, но под конец не выдержала и обернулась. Лоран смотрел на меня. Я бы приняла ненависть или презрение, но от его жалости мои ноги подкосились. Соль вскрикнула, когда я чуть не упала.

— Раззява, — прошипела эльфийка, когда я встала рядом с ней, и выхватила цветок из рук.

Я не ответила и потрепала по загривку ощетинившуюся Бестию, успокаивая. Больше всего я хотела, чтобы все скорее закончилось.

— Лоран Ронский, подойдите, — приказал Князь Эль’Тор.

Двое стражников бросились к пленнику. Они немного повозились с замками, и Лоран был освобожден. В облепившей исхудавшее тело влажной рубахе и босоногий, он приблизился к трону и прямо взглянул в глаза Князя.

— Вы свершили много преступлений, Лоран Ронский, а имя вашего отца стало проклятым для нашего народа. Четвертование с последующим сожжением — стало бы справедливой карой за свершенные преступления, но мы обязаны думать о будущем своего народа. К сожалению, судьбе было угодно, что вы оказались единственным мужчиной, в котором течет кровь Дракона. Дух Тайных Знаний (при этом мистер Робсон неожиданно подмигнул мне) мне поведал, что эльфийская магия будет жить, пока Амулет Дракона висит на груди одного из сыновей Дракона. Даже если Перворожденным он не является. Поэтому мы готовы явить милость вам и вашим соратникам.

Страшные испытания не изменили Лорана. Его брови вскинулись в знакомой насмешке:

— Без всяких условий?

— Разумеется, нет, — искривил тонкие губы Эль’Тор. — Ты должен беззаветно любить мою дочь Эль’Соль Тора.

Лоран быстро взглянул на меня и сразу отвел глаза.

— Сердцу не прикажешь. К сожалению, — глухо промолвил он, и мне пришлось вцепиться в подлокотник трона, чтобы не упасть.

— Прикажешь, — не согласился Князь и повернулся к Соль.

Она подошла к Лорану и протянула цветок.

— Ты сохранишь жизнь своим братьям и сестрам, Лоран, и предотвратишь разрушение города. Ты станешь королем дьюингов, а я твоей верной королевой. Но для этого тебе нужно выпить росу из этого цветка, что принесла Эль’Астра. Сила лунного цветка, выросшего из слез эльфийской девы в полнолунье, непреодолима. Она связывает сердца навеки и до скончания времен. Эльфы не верят в любовь, но верны долгу. Я буду тебе верной супругой, Лоран. И мы подарим миру много чудесных детей, в чьих жилах будет течь кровь Дракона. Магия эльфов возродится.

Соль сегодня превзошла саму себя. В ее волосы были вплетены розы и нежные фиалки, на щеках рдел нежный румянец, а полные губы были и сочны, и красны. Нежно-голубая туника подчеркивала и нежность кожи, и яркость сапфировых глаз, и точеные формы. Но Лоран медлил.

— Если ты не сделаешь то, что должно, твой народ погибнет. Дьюинги исчезнут с лица этой земли, — тяжело произнес Князь, и Лоран словно очнулся.

Он взял цветок и отсалютовал мне:

— За любовь, Астра. За любовь.

Не сводя с меня глаз, он выпил зелье и медленно вытер рот. Красный цветок упал к ногам будущих супругов, а я вцепилась в загривок Бестии.

— Домой, Бестия. Пожалуйста, отведи меня домой, — взмолилась я.

Мы очутились в книжной лавке.

Месяц прошел… странно. Я отыскала в запасах мистера Бесона щепотку порошка фей и сделала так, что книжная лавка стала для всех невидимой. Потом оборвала дверной звонок, занавесила шторы и забилась в своей комнате под одеяло. Бестия некоторое время потосковала рядом со мной и даже повыла, чтобы поддержать общий настрой, но потом куда-то исчезла. Впрочем, мне было все равно. Мне постоянно хотелось спать. И мистер Бесон чуть не силком заставлял спускаться вниз, чтобы перекусить.

Да, мистер Бесон… Признаться, я плохо помню, когда он появился. Может, сразу, может, на следующий день, может, через неделю. Все совершенно перепуталось в моей голове. И если вначале я с нетерпением ждала, когда он вернется, чтобы он помог решить все проблемы, что навалились на меня, а потом ждала, чтобы посмотреть ему в глаза и высказать все, что о нем думаю, то, когда он, наконец, появился, испытала лишь раздражение.

Он без стука ворвался в мою комнату, откинул одеяло, сурово сдвинул густые брови и произнес своим скрипучим голосом: «Астра Линсоу, стыдись! На улице уже полдень, а ты все еще в постели?!». На это я лишь перевернулась на другой бок и попыталась накинуть на голову одеяло.

Не тут-то было. Я моментально оказалась на полу.

— Сама ванну примешь или мне тебя в нее опустить? — сухо поинтересовался мистер Бесон.

И когда я пискнула: «Сама», удовлетворенно улыбнулся:

— Тогда жду на кухне через полчаса.

Так и повелось — три раза в день я обязана была спускаться, чтобы откушать с мистером Бесоном и вежливо изобразить интерес к его рассказам о том, что происходит в городе.

Некромантов выпустили, но перед этим заставили произнести Клятву Верности и Клятву Отречения. Согласно первой Клятве, они признавали верховенство над собой Князя Перворожденных, согласно второй — никто отныне не имел права оживлять трупы. Этот вид магии стал запретным. Следить за исполнением этих Клятв Верховный Князь поставил… Я не могу называть это имя. Это слишком больно.

Некроманты быстро навели в городе порядок с помощью тех мертвецов, что пока не ожили. Мистер Бесон говорил, как только Амулет окажется в руках одного из потомков Дракона, восстанут не только эльфы, но и гномы, нимфы, кентавры, сатиры и прочие не очень многочисленные магические расы. Разумеется, не все, а те, кто омертвел после того, когда Иппат Ронский замуровался вместе с Амулетом под землей. Но пока Князь Эль’Тор медлил передавать Амулет жениху своей дочери. Он ждал свадьбы. И каждый час этого ожидания накладывал отпечаток на гордого эльфа. Его волосы потускнели, на лбу прорезались морщины, а кожа на руках стала похожей на пожелтевший от времени пергамент. Амулет убивал Перворожденного, поэтому подготовка к свадьбе шла быстрыми темпами.

Откуда Бесону все это было известно? Я не знаю, и это мало меня интересовало. Когда я слушала его рассказы, то мечтала лишь об одном: быстрее уползти назад в свою спасительную норку.

Но однажды все изменилось.

Разбудил меня солнечный свет. Клен за окном стоял обсыпанный снегом, и тот искрился на фоне голубого неба.

— Подъем, соня. — Узнав голос дриады, я с изумлением распахнула глаза. — Нас ждут великие дела.

Миа было не узнать. Она превратилась в настоящую даму. В нежно-зеленом платье с накинутым на плечи меховым палантином дриада даже казалась выше ростом. И выглядела много уверенней, чем обычно. Но главные изменения произошли с ее глазами: они не были испуганы, в них плескалось счастье.