Дарья Кузнецова - Эпилог к концу света

А потом мы набрели на вот это место, и я чувствовала, что именно сейчас должно повезти, потому что возмущение здесь занимало площадь в несколько квадратных километров,и это точно было неспроста.

Чингар известие о подлинной сущности духов воспринял стойко. Кажется, пообщавшись со мной, он разучился удивляться тем вещам, которые могли повергнуть его сородичей в шок, и сомневаться в том, чему бы никогда не поверил даже Микар. Он только заметил задумчиво, что это объясняет столь противоречивые ответы их на одни и те же вопросы, и задал пару каверзных вопросов, ответить на которые я, увы, пока не могла. Например, как некоторые инчиры умудрялись призывать духов почти в любом месте по собственному желанию? Откуда брались мари и почему слабели, если не наведывались регулярно в Инкар?

Знакомство с новым «духом» началось неординарно уже хотя бы потому, что я не просто сознавала – ощущала и видела собственное тело, висящее в чёрном пространстве, словно в толще воды. Не было почвы под ногами, запахов и много чего ещё, а волосы приподнимались и расползались щупальцами, шевелясь, словно обретшие собственную волю.

Следующей неожиданностью оказалось видение висящего рядом со мной Чингара,и выглядел инчир при этом совершенно обескураженным.

– Ох, простите, я от радости обоих прихватил, – прозвучал рядом незнакомый мужской голос, и чуть в стороне возникла еще одна фигура.

Мужчина, явно уже немолодой, оказался настолько типичным иналем, что я даже потёрла глаза руками. Правда, тут же поспешила их отдёрнуть: ощущение прикосновения было, ощущение опущенных век – тоже, однако наблюдаемая картина от этого не поменялась, я видела сквозь это всё.

Длинная родовая коса древнегo была заплетена с большим тщанием и аккуратностью,и хотя опознать его семью я не сумела, было очевидно, что эта традиция сохранена иналями полностью, со всеми тонкостями плетения. Примечательной и куда более странной оказалась его одежда: серо-синие мешковатые штаны, странная голубая в мелкую клетку рубашка с коротким рукавом, синие мягкие тапочки с полосками. Однако, судя по внешнему виду, это было удобно.

– Ничего страшного, - очнулась я, когда напряжённый и насторожённый вождь красноречиво приобнял меня за талию, явно не желая куда-то уходить. – Вы, похоже, и есть тот, кого мы искали? Тот, кто разбирается в происходящем несколько лучше прочих… «духов»?

– Вы-то искали, а нашёл в результате я, – широко, от уха до уха улыбнулся древний. - Разрешите для начала представиться, Агель. Когда всё рухнуло, я был дежурным настройщиком эфира. Застряли, как я понимаю, те, кто находился в полном погружении,и я в том числе. Мне повезло в том, что в устройстве эфира я разбираюсь куда лучше всех остальных: настройщики занимаются тем, что отслеживают и исправляют ошибки. Да и права доступа у меня гораздо шире, чем у обычных пользователей, поэтому я могу больше тех, кого вы, наверное, уже встречали. Первым делом, освоившись, я дотянулся до тех, до кого сумел,и постарался помочь им обосноваться, у нас тут небольшая диаспора застрявших образовалась, - поделился он. – Но увы, дотянулся не до всех.

– А почему вы нас искали? – спросила я с лёгким недоверием. Простой и немного наивный Валдар был понятен и вызывал жалость, а этот Агель – явно куда более сложное и умное существо. Бездна знает, что он мог придумать за годы своего заточения! Тем более, похоже, ему-то его новое состояние нравилось...

– Почуял странный, очень странный запрос извне, – ответил древний. – Совершенно непонятной мне структуры, незнакомый системе, но при этом убедительно требующий от неё расширенного доступа. Конечно, я не мог не ухватиться за живого и способного действовать мага, находящегося в реальности! Я тут, видите ли, несколько ограничен: после разрушения основного количества опорных структур эфира, он напоминает до дыр изъеденный ржой лист жести. И до некоторых островков я не могу дотянуться,тут нужно обновлять сеть и строить энергетические каналы уже там, снаружи. Глупо не воспользоваться шансом встретиться с магом, хотя бы теоретически способным на подобное.

– Вы меня переоцениваете, - хмыкнула я. - Я в общих чертах понимаю, что вы говорите, но, боюсь, только в очень общих. Думаю, даже если очень постараюсь, наладить вам сеть не смогу: я тут одна,и неизвестно, приплывут ли еще мои сородичи в эти края.

– Сородичи? Приплывут? Откуда?!

– Так. Думаю, разговор получится долгим, - решила я и выразительно развела руками: – Можно что-нибудь со всем этим сделать? Мне не нравится висеть в темноте и смотреть сквозь предметы!

– Ох, да! Что это я вас на пороге держу! Сейчас, задействую модуль отображения, - предупредил он.

Перед глазами зарябило серо-белым, а через мгновение мы уже находились в необычнoй светлой комнате. Одну стену целиком занимало окно, откуда открывался великолепный вид на близкое море. Обстановка радовала привыкший к шатрам и шкурам взгляд родными и с детства знакомыми предметами: письменный стол в углу, заваленный какими-то бумагами, в другом – большой и очень мягкий диван полукругом, перед ним низкий столик. Этажерка с книгами и безделушками, вдоль одной из стен – ряд низких, мне по пояс, шкафов. Прямые линии, оттенки серого, всё строго и просто, непривычно, но, на удивление, выглядело всё это гармонично и даже по-своему красиво. Наверное, оживлял картину, не позволяя превратиться в нечто угрюмое и унылое, вид за окном.

– Присаживайтесь,так удобнее разговаривать.

Чингар в новых условиях оглядывался с лёгким опасением и большим интересом. Диван как место для сидения опознал уверенно, подошёл, аккуратно сел. Выражение его лица при этом было потешным, как у присмиревшего перед грозным наставником хулигана, но я нашла в себе силы не хихикать. И даже не стала возражать, когда вождь аккуратно подгрёб севшую рядом меня поближе: это был не жест ревности, а попытка обрести равновесие в новых условиях.

Агель уверенно подтвердил основные предположения мои и Валдара, добавив деталей от себя. Да, местные жители действительно начали превращаться в тайюн,и, скорее всего, это была диверсия, только сами диверсанты, похоже, не ожидали столь катастрофичных последствий. Да, некоторая часть выживших пыталась спастись в море, вот только в их спасение никто не верил: негде там было спасаться, другой пригодной для жизни земли в нашем мире не было. Во всяком случае, так считалось. Но беглецы сумели пробудить ледяную пустыню и укорениться на том негостеприимном берегу. «Тот, кто ушёл» – именно так с древнего языка переводилось слово «иналь», а «инчир» – «тот, кто остался».

Это было странно, слова о «ледяной пустыне» порождали противоречие. Да, льды действительно наступали на Семилесье и существенно осложняли жизнь, но ведь та земля не была мёртвой! Не могли же беглецы притащить с собой множество видов животных, да ещё лошадей, которые здесь, на древней земле, не водились!