Дарья Кузнецова - Эпилог к концу света

– И какая же? – насторожённо уточнил он.

– Тебя угораздило связаться со сварливой, вредной и циничной старой тёткой, которая никогда не понимала романтических порывов и метаний, – хмыкнула я в ответ. – Ты в начале нашего знакомства предположил, что меня за скверный характер из дома выгнали, с чего вдруг такие перемены? Нет, я в общих чертах догадалась, высокие чувства и всё такое, это неизменно пагубно сказывается на критичности восприятия, но надо же как-то не до конца отрываться от реальности. Я всю жизнь прожила с такими вот умными и толковыми сородичами, но до сих пор счастливо избегала семейной жизни. Согласись, есть повод с другой стороны взглянуть на твою проблему!

– Что ты хочешь этим сказать? - вождь чуть отстранился, потом вовсе аккуратно подцепил меня пальцем за подбородок, напряжённо заглядывая в лицо.

– Что я в принципе не уверена в существовании вот этого воспетого в балладах, Бездна их побери, красивого чувства, – спокойно, с лёгкой усмешкой ответила я. Пoвела головой, выворачиваясь из его руки, но взгляд не отвела. - Но с тех пор как ты перестал меня воспитывать и читать лекции об обязанностях настоящей женщины, мне с тобой хорошо. Да,ты не отличишь рисунок «Южного ветра» от «Приносящего дождь», но зато ты большой,тёплый, сильный, надёжный, умеешь вот этих тварей ловить и готовить, - добавила я со смешком, кивнув на многострадальную тушку. – И я, в общем-то, не вижу причин, почему бы мне вдруг стоило рваться домой даже тогда, когда у меня не останется этой большой сложной загадки. Нет, ну с бытовой точки зрения там, конечно, гораздо удобнее, тут не поспоришь. Только есть одно «но»: там меня никто не ждёт. А это, оказывается, очень приятно – быть кому-то нужной не потому, что ты можешь решить его проблему, а самой по себе. Эгоистично, но приятно. Поэтому хватит заниматься самоедством и глумиться над трупом,там уже костёр не только разгорелся, но прогорел.

Я вновь легонько боднула его в плечо, почему-то этот жест мне понравился,и пошла к огню, подбросить хвороста. Чингар проводил меня задумчивым взглядом, но уже не тоскливым, а заинтересованным, с усмешкой в глазах. Так что, надо думать, объяснение пошло ему на пользу.

Да и я могу собой гордиться: сумела же не наговорить гадостей! Расту.

Я ругалась. Сначала озадаченно, потом – грязно. Откладывала книгу, снова ругалась, потом немного успокаивалась и заставляла себя вернуться к чтению. Просматривала несколько страниц – внимательно, дотошно, – и продолжала вдохновенно сквернословить. Чингар поначалу ещё пытался меня утешить, пару раз ему это даже удалось ко всеобщему удовольствию. Но такими темпами чтение имело шанс растянуться на годы, поэтому я волевым усилием заставила себя отказаться от такой поддержки.

Хотела прочитать? Вот и наслаждайся, нечего отлынивать! Зря, что ли, Агель старался, настраивал свою систему и прочищал мне мозги?

Книга, которую мы нашли в местах появления тайюн, повествовала о тех событиях, о которых я уже знала от «духов», только в глубоко художественной форме. Очень глубоко. То есть совсем. И чем дальше,тем сильнее мне хотелось кого-нибудь убить.

Поначалу, во вводной части, я скорее удивлялась и терялась, потому что постоянно спотыкалась о знакомые имена: среди героев был резкий и ехидный огненный маг Войдель, словно списанный с деда, упрямая и взрывная специалистка по пространственной магии Стеваль и множество других иналей, с которыми мне доводилось встречаться, только представленных в новом качестве. Вначале еще казалось любопытным через эти строки взглянуть на мир – такой непонятный и не похожий на привычный мне, но до странности узнаваемый.

А потом сюжет закрутился, и у меня оставалось всё меньше и меньше приличных слов в адрес автора, который не просто не разбирался в магии, а даже на фундаментальные законы природы плевал.

Я никогда не имела ничего против хорошей развлекательной литературы, в юности, как и многие, зачитывалась приключениями и детективами, да и в более позднем возрасте порой скрашивала себе вечера книгами. Да и к художественному вымыслу, некоторому приукрашиванию и упрощению действительности обычно относилась спокойно: это ведь не научный трактат, зачем там полная достоверность? Но здесь...

Тайюн выглядели нелепо, но, если вынести за скобки неизвестный источник энергии, само их существование не имело противоречий. А те твари, которых автор называл «нежитью», существовать не могли в принципе. В книге шёл упор именно на то, что плоть их мертва, подвержена разложению, и никак не объяснялось, почему они продолжают двигаться, да ещё делают это с исключительным проворством.

И картина сопутствующих разрушений... удручала. Например, автор не желал объяснять причин устроенных мирными жителями беспорядков и их стычек со стражей. Почему нормальные, умственно здоровые существа вместо попыток спасти собственные жизни начали громить города?

Подобные несуразицы, наслаиваясь друг на друга, создавали совершенно нелепую, жалкую картину. Градус трагедии неуклонно нагнетался, в бесплодной борьбе с «нежитью» гибли маги, которые почему-то так и не догадались, например, погрести всех тварей скопом под большим слоем земли или как-то ещё лишить их возможности двигаться.

Εсли бы не странная, но несомненная связь этого чтива с появлением тайюн, читать я бросила бы не позже середины.

В итоге автор донагнетался до картины полного заката и гибели цивилизации. Нежить заполонила всю доступную территорию, почти все ключевые персонажи погибли, а оставшаяся группа последних боевых магов из последних сил прикрывали отход кораблей с беженцами. Закончилось всё на том, что твари прорвали последнюю линию обороны, а где-то рядом взорвалась энергостанция,и поток сырой, калечащей силы хлынул во все стороны и вот-вот должен был накрыть уходящие к горизонту корабли. В общем, полная безысходность и крах, и только маленький городок у подножия огромной статуи, незыблемый, остался стоять, наводнённый теми, кто не может умереть. И в глазах каменной богини, наблюдающей за гибелью своих созданий, блестели слёзы. Время живых прошло, настало время мёртвых.

– Зелёна мать! – зачитав последний, особенно трагический, абзац вслух, выругалась я в последний раз, раздражённо захлопнула книгу и швырнула её на землю. - Почему никто не догадался сломать этому сочинителю руки?!

– Всё хорошо, - уже в тысячный, наверное, раз за последние несколько часов повторил Чингар и аккуратно попытался сгрести меня в охапку. В этот раз я не стала вырываться и отмахиваться, уткнулась лицом в грудь мужчины и постаралась успокоиться, глубоко вдыхая горьковатый запах его кожи.