Дарья Кузнецова - Эпилог к концу света

– Стай! – хриплый рык рядом,и меня сжали так, что стало невозможно не то что кашлять, а даже просто дышать.

В голове сразу прояснилось – достаточно, чтобы начать бороться за жизнь и глоток воздуха. Я упёрлась куда-то рукой, и, хотя сил явно не хватило бы, чтобы отодвинуть преграду, дышать опять стало легче. Даже удалось приподнять веки, а мешанина в голове достаточно успокоилась, чтобы я припомнила хотя бы основные события вроде собственной смерти. И нашла себя в пространстве – на руках у инчира, сидящего на земле.

– Никогда больше так не делай! – рвано выдохнул Чингар, прижимая мою ладонь к своей щеке. Я с трудом сфокусировала взгляд.

– Зависит от ситуации, - упрямо просипела в ответ, даже попыталась усмехнуться. Шевельнула пальцем, стирая влажную дорожку на щеке и oставляя вместо неё кровавое пятно. – Тебе не идёт. Γрозные дикари не должны плакать…

– Шайса! – выдохнул он и нервно рассмеялся. Перехватил меня поудобнее, поцеловал в макушку, поднялся на ноги и куда-то понёс – дальше я уже не видела, потому что отключилась, уронив голову на широкое твёрдое плечо.

Следующее пробуждение получилось заметно лучше: меня разбудил вкусный запах готовящегося мяса и вызванный им голод. Само по себе ощущение сложно назвать приятным, но это был очень хороший знак. Если хочется есть, значит, организм стремительно восстанавливается.

Я лежала в знакомом уже шалаше, где мы провели с десяток последних ночей. Край огромной шкуры, составлявшей его основу, был откинут,и сквозь этот «дверной» проём виднелись ветви деревьев и краешек ярко-голубoго неба.

Завозилась, выпутываясь из колючего тёплого одеяла и сквозь зубы ругаясь на свои слабые, мерзко дрожащие пальцы, которые никак не слушались и не могли ухватить ткань. Не знаю, сколько продлилась бы эта борьба, но вскоре свет в шалаше померк – вход перегородил Чингар, заслонив плечами небо.

– Как ты? – спросил он участливо.

– Спасибо, гораздо лучше, – ответила честно.

– Давай помогу. Ты хочешь выбраться наружу? - Вождь забрался в шалаш, аккуратно ослабил кокон одеяла, который не то сам и создал, не то я на себя намотала во сне.

– Не знаю, - вздохнула я, oбречённо уронив руки. - Наверное, но, боюсь, у меня не хватит сил даже сидеть.

– Значит, лежи, - улыбнулся мужчина и коротко поцеловал, поправив служившую мне подушкой сумку. – Я принесу еду.

И вскоре я уже сидела – а вернее, лежала – на Чингаре, и он аккуратно кормил меня с ложки густой, наваристой похлёбкой с очень мелко покрошенным мясом. Наверное, я могла сделать над собой усилие и справиться с едой самостоятельно, но даже не попыталась.

Зелёна мать! Всё-таки очень приятно, когда о тебе заботятся...

Потом Чингар всё же вытащил меня из шалаша «прогуляться»,и хотя вся разница заключалась в отсутствии крыши над головой, а я оставалась в руках мужчины беспомощной как ребёнок и сидела у него на коленях, идея всё равно оказалась хорошей. На воздухе, при виде ясного высокого неба и блестящего в его лучах озера, мне еще немного полегчало.

– Тебе всё удалось? – осторожно задал Чингар самый важный вопрос.

– Кажется, да, - неуверенно отозвалась я. - Пpавда, пока не знаю, чем это обернётся, но тайюн должны пропасть.

И вот так не спеша, незаметно, я рассказала вождю всё, что успела узнать в свой короткий визит к Агелю – о превращении инчиров в марей, о вреде для них повторных визитов в Инкар, о том, что именно древний меня воскресил.

– Значит, он всё-таки – бог? Так, кажется,ты называла очень сильных духов, - предположил вождь.

– Не совсем, – поморщилась я.

Что придётся рассказать инчиру про последствия этого воскрешения, я знала. Он же заинтересованное лицо, и ему после всех потрясений показаны приятные новости. Но очень хотелось оттянуть этот момент: боюсь, он меня тогда будет таскать на руках не только до окончательного выздоровления, но до следующего Сезона Смерти,и я озверею.

– В общем, давай так. Пообещай не пытаться уложить меня в постель и запретить чем-то заниматься, если я буду говорить, что здорова и прекрасно себя чувствую.

– Ты считаешь, что уже готова повторить это? - криво усмехнулся Чингар.

Гримаса не помогла: я почувствовала, как он напрягся при этих словах. Боюсь, он гораздо дольше будет привыкать к тому, что я не умру от своей магии, чем я восстанавливаться...

– Нет, сейчас я болею, очень слаба и благодарна тебе за заботу, - возразила я. – Честно, это приятно, и я не представляю, как справлялась бы oдна. Как минимум в ближайшую луну никаких ритуалов, да и все остальные воздействия очень, очень аккуратно и осмотрительно. Не волнуйся, я прекрасно знаю, когда можно пользоваться чарами, а когда нет.

– И поэтому только что убила себя? - хмуро уточнил он.

– Это была сознательная жертва, – возразила ровно: этого или похожего вопроса я ждала. - Или ты хочешь сказать, что oдна жизнь в обмен на полную свободу от тайюн – слишком большая цена?

Чингар вместо ответа только глубоко, тяжело вздохнул и прижал меня крепче, положил подбородок мне на макушку.

– Нет. Я бы не задумался, если бы это была моя жизнь, но... не могу принять, что должна была умереть ты, - проговорил он с трудом, превозмогая себя. - Ум понимает, а сердце не желает верить.

– Это нормально, – тихо ответила я. - Никому не хочется терять тех, к кому привязался. Но, надеюсь,тебя немного успокоит то, что других проблем, решение которых может стоить мне жизни, я в обозримом будущем не вижу? Сам понимаешь, загадывать на десятилетия вперёд бессмысленно, поэтому пообещать тебе «больше никогда» я не могу.

– Но в следующий раз хотя бы предупреди, – наконец, смиряясь, выдохнул он, коснулся моей макушки губами, потёрся щекой. И продолжил нехотя, с явным неудовольствием: – Обещаю. Я буду верить твоим словам о твоём здоровье. Если ты скажешь, что хорошо чувствуешь себя, я тебе поверю и не стану мешать заниматься делом.

– Прекрасно, - удовлетворённо подытожила я. В том, что вождь сдержит слово, сомнений не было,инчиры вообще очень честные. Так что я, совершив усилие, запрокинула голову, заглянула мужчине в лицо и созналась: – Тогда сообщаю, через девять лун у тебя будет сын. Валдар.

Не зря я напрягалась, чтобы сказать это, глядя в глаза: непередаваемое выражение лица Чингара определённо стоило затраченных усилий. Растерянность, неверие, радость, опять неверие, восторг...

– Ты... Это не шутка?

– Я, может, тётка вредная, но не до такой степени, чтобы подобным образом с тобой шутить, – хмыкнула в ответ. - Думаешь, я просто так стребовала с тебя обещание не oграничивать меня под предлогом заботы о здоровье?

И я захихикала, вновь уронив голову инчиру на плечо: уж очень потешно выглядела его вытянувшаяся физиономия, когда вождь представил, чем всё это грозит.