Иар Эльтеррус - Дар [СИ]

— У меня и в мыслях не было его ругать, — горько ответил Скрипач. Сел на топчан рядом с Итом, положил ему руку на лоб. — Чуть меньше тридцати восьми… а было сколько?

— Под сорок. В общем, не ругай. Потому что…

— Да потому что каждый из нас сделал бы то же самое, — закончил за него Скрипач. — Как же эта нищета задолбала, кто бы знал. Всё из-за неё.

— Ребят, мне кажется, или стало прохладнее? — с тревогой спросила Берта.

— Не кажется, — Кир нахмурился. — Так, бери зайца и иди в домик, коляску я сейчас притащу. Ох, ребята, ночка нам предстоит… судя по прогнозу…

— Предстоит, угу. Не трави душу, — попросил Скрипач. — Фэб, давай этого болезного перенесем. Такие перепады температуры ему явно на пользу не пойдут.

На поверку всё оказалось хуже некуда. Первой сдалась крыша — уже через двадцать минут после начала грозы появились протечки, и сейчас вода минорно капала в десяток кастрюль и мисок, которые Скрипач расставил, где получилось. Где не получилось — на полу образовывались лужицы, которые сначала пытались вытирать, но потом плюнули, и оставили это бесполезное занятие. Немногим позже пришел холод, и выяснилось, что домик, некогда теплый, теперь таковым не является. Видимо, доски рассохлись и растрескались, а утеплитель с годами то ли потерял свои свойства, то ли просто изветшал. Факт оставался фактом: из всех щелей отчаянно дуло, тянуло сыростью.

К десяти вечера картина получилась следующая.

На одной кровати сидела закутанная в две телогрейки Берта, на руках у которой спала Даша. На другой кровати лежал укрытый чем попало Ит, которому от холода стало еще хуже, чем было от жары. Видимо, большой перепад температуры оказался для организма непосильным испытанием — начались судороги. Фэб сделал две дозы релаксанта, которых не хватило, и после которых блок сдох уже окончательно. Скрипач притащил с улицы три старых винных бутылки, две даже с пробками, и стал греть на спиртовке воду, чтобы сделать из бутылок подобие грелок. Фэб и Кир затею одобрили, Берта тоже, но вскоре стало ясно, что бутылок нужно как минимум десяток. А еще лучше полтора, с учетом Даши и Берты.

— Нужно-нужно, — возражал Кир в ответ на её робкие замечания, что им «вроде бы не холодно». — Еще не хватало зайца простудить!

— Было бы зайцу холодно, заяц бы нам про это давно сообщил, — возражала Берта.

— Ты мать-ехидна, — сердился Скрипач. — Кир, давай на неё еще одно одеяло накинем.

— Да хватит уже! Рыжий, правда!.. Ну куда столько… Фэб, ну скажи ты им… Рыжий, Иту лучше это одеяло отдай.

— Иту одеяло не поможет, — мрачно сообщил Фэб. — Ребят, это серьезно. Его согреть нужно как-то. И быстро. Падает температура.

— Сколько? — с тревогой спросил Кир.

— Тридцать пять.

— Блин.

— Вот и блин.

— Кир, слушай, а где керосин был? — поинтересовался Скрипач.

— Ты его хочешь облить и поджечь, чтобы согрелся? — ехидно спросил Кир.

— Идиот. В лампе почти ничего не осталось, — Скрипач сейчас с тревогой смотрел на уменьшающийся огонек. — И фитиль надо бы новый поставить.

— Керосин был на улице, — Кир хмыкнул. — У меня вопрос: кто поплывет за керосином?

— Тьфу на вас, — зло сказала Берта из-под телогрейки. — Придурки. Так. Давайте по порядку. Что у нас первое?

— Первое у нас вот, — Фэб указал на Ита. — Потому что это первое температуру сейчас держать не может.

— Фэб, ему как-то помочь можно? — с тревогой спросила Берта. — Может быть, попробовать кого-то вызвать?

— На самом деле всё не так плохо, — успокоил Фэб. — Его нужно согреть и дать нормально выспаться. Завтра-послезавтра восстановится. Ничего криминального не произошло, правда. Ну, немного перенапрягся, потому что не рассчитал нагрузку. Плюс жара. Был бы здоров, всё обошлось бы максимум головной болью.

— До здоровья ему пока что далеко, — Скрипач помрачнел. — Значит, первый на очереди Ит. Вторая на очереди Даша, и, соответственно, ты.

— Ага. Что нам нужно? Как-то согреться. Ну и керосин в лампу. Значит, так, — Берта накинула телогрейку поудобнее свободной рукой. — Рыжий, через два участка от нас — дом Дороховых. Время пока что не очень позднее. Смотайся-ка ты к ним, и попроси пустых винных бутылок, желательно с пробками. Больше чем уверена, что у них найдутся.

— А если там нет никого? — резонно спросил Скрипач.

— Есть они там. Ты про скандал от Томанова забыл? Я так поняла, что проконсультировал Ит тогда правнучку Петра Алексеевича. Разве не так?

— Не правнучку, а жену правнука, — поправил Кир. — Я её на пристани раз десять видел, с мужем и коляской. Ладно, Бертик. Уговорила. Рыжий, ты за бутылками, Фэб, сиди с Итом, а я поплыл за керосином и фитилями. Между прочим, у нас где-то валялся старый ковер. Можно прибить его на стену, всё теплее будет.

— Он грязный, — возразила Берта. — И, наверное, вымок.

— А где он? — Кир потер подбородок. — Тут его точно нет.

— Где-то на первом этаже в доме был, кажется… Рыжий, возьми рюкзак. Или ты собрался нести бутылки в руках?

— …да нормально всё, — послышался из-за двери голос Скрипача. В голосе звучало едва ли не ожесточение. — Петр Алексеевич, правда, нормально. Мы…

Скрипач не договорил.

Дверь бытовки распахнулась, и на пороге предстал тот, кого Кир и Берта меньше всего ожидали увидеть — генерал Дорохов собственной персоной. Большой, грузный, он был одет в промокшую плащ-палатку, с которой сейчас капала на пол вода, в руках Петр Алексеевич держал мощный электрический фонарь. За его спиной маячил Скрипач, которому войти так и не удалось, потому что узкая дверь оказалась перекрыта почти полностью.

Дорохов замер на пороге, уставившись на сюрреалистическую картину, которая предстала перед ним внутри небольшого помещения. Глаза у него полезли на лоб.

Посмотреть было на что.

В шатком неровном свете керосиновой лампы перед генералом предстало следующее.

На одной продавленной кровати с панцирной сеткой сидело нечто, напоминающее бабу на чайник — при ближайшем рассмотрение это оказалась Роберта Михайловна в двух телогрейках и под одеялом. На второй такой же кровати лежало что-то непонятное, а рядом с этим непонятным сидел на трехногой ветхой табуретке незнакомый черноволосый рауф, тоже в телогрейке. Еще один рауф, более чем хорошо знакомый, стоял рядом с крошечным столиком, на котором горела спиртовка, и с недоумением смотрел на вошедших.

— Добрый вечер, Петр Алексеевич, — поздоровалась вежливая Берта. — А зачем вы к нам?

Наконец, генерал обрел дар речи.

— Это что еще за на хрен?.. — сиплым басом спросил он. — Кир, ты же погиб.

— Так это когда было, — хмыкнул Кир. — А вы, я вижу, снова геронто прошли?

— В том году, четвертый раз уже… Господи, да что у вас тут делается?!