Иар Эльтеррус - Дар [СИ]

Решение пришло мгновенно — собственно, Ит особенно и не задумывался. Он вернулся к домику, прислушался. Жена и дочка мирно спали. Вот и хорошо. Совсем не нужно Берте знать, что он задумал. Ит спешно отключил оповещение системы (Илья, ну на кого это рассчитано? смешно, право слово), на всякий случай заблокировал её, и быстрым шагом отправился обратно к большому дому.

— Заодно и проверим, хорошие ли эндопротезы выращивают в Санкт-Рене, — пробормотал он, стаскивая относительно новую белую майку, и надевая похуже, серую. В этой майке Скрипач уже успел поработать, поэтому майка явно доживала последние дни: сплошные прорехи и пятна. Сойдет. — А ну, взяли…

Берта проснулась из-за того что ей почудился какой-то странный шум, донесшийся с улицы. Далекий, отфильтрованный расстоянием. То ли звон колокола, то ли звук разбившегося стекла — спросонья она не сообразила. С минуту Берта полежала, выбираясь из глубины полуденного сна на берега реального мира, потом потянулась, со вкусом зевнула. Боже, какая жара!.. И все-таки очень душно. Может быть, на улице хоть немного посвежее?

Берта встала, заглянула в коляску. Дашка, разумеется, уже не спала — и Берта в который раз поразилась, до чего спокойная и разумная ей досталась дочка. Другой бы ребенок, наверное, давным-давно поднял бы хай, ведь покормить было нужно еще полчаса назад, но Даша получасовую задержку выдержала без звука. Хотя, может быть, она тоже проспала время полдника. К Берте тут же протянулись две маленькие ручки, она вынула дочку из коляски, привычно проверила — надо же, сухая, и даже почти не вспотела — Дашка тут же к ней прижалась, и с минуту Берта так и стояла, наслаждаясь совершенно чудесным ощущением принадлежности к чему-то едва ли не святому, и любовью, потому что во всем, что существовало для неё на свете в эту минуту была любовь. И в Дашиных тонких волосиках, и в мягкой ручке, и в том, как Берта гладила дочку по головке и спинке…

— Девочка моя родная, замечательная, — едва слышно произнесла Берта. — Зайчик мой золотой… Кушать хочешь? Сейчас кушать будем… и папу надо найти, что-то мне подсказывает, что спит без задних ног твой папа…

Правда, а где Ит?

Берта поставила на спиртовку ковшик с водой для смеси и выглянула на улицу. Ит сидел на своем топчане под старой яблоней и что-то читал.

— Привет, соня, — сказал он, не поднимая головы. — Ну и вы и горазды обе дрыхнуть.

— Мог бы поднять, зайца нужно было покормить полчаса назад, — упрекнула Берта.

— Вы так хорошо спали, что мне вас жалко было будить, — Ит отложил книжку и улыбнулся. — Малыш, у меня рациональное предложение. Покормишь, и давай в магазин сходим.

— Сейчас? — Берта удивилась. — А зачем так рано?

— К вечеру дождь обещают сильный, — объяснил Ит. — Прогноз по Санкт-Рене посмотри, поймешь. Сходим, и сразу сделаем ужин. Ребята приедут голодные, а примус под дождем разводить…

— Всё так серьезно? — Берта вопросительно приподняла брови.

— Не то слово, — Ит встал. — Давай, делай еду, и пойдем. Заодно и зайца прогуляем.

— Ладно, — кивнула Берта, которой, честно сказать, перспектива тащиться по такой жаре в магазин, да еще и с коляской, совершенно не улыбалась. — Ит, ты деньги тогда возьми, что ли… Сколько нам надо?

— Дай сообразить. Два батона хлеба, макароны, молоко. Если брать серый, а не белый, то в рубль уложимся.

— Хотела бы я уложиться в рубль, — проворчала с напускной серьезностью Берта. — Придем — и начнется. «Рыжий помадку любит, Кир так кильки хотел, Фэб без пряников совсем пропадает», — передразнила она. — Знаю я, как мы в магазин ходим…

— Точно, не уложимся, — помрачнел Ит. — Потому что надо купить хотя бы пару килограмм сахара. Черт бы с ними, с помадкой и килькой. Но сахар точно нужен.

— Особенно тебе, — поддела его Берта. — Может, хоть пару кило наберешь, если чай будешь с сахаром пить.

— В нашей семье право набирать вес есть только у Даши, — наставительно сказал Ит. — Ну еще у тебя, понятное дело. А мы все обойдемся. Вот разбогатеем, и тогда будем толстеть.

Берта щелкнула его по носу и пошла обратно в бытовку — вода для детской смеси уже согрелась.

В первый раз голова закружилась, когда выходили за калитку, на улицу. В этот момент, по счастью, они как раз остановились, потому что нужно было навесить замок, и через минуту головокружение прошло, словно и не было. Ит подумал, что, наверное, нужно бы разблокировать систему обратно, но тут голова закружилась снова, и он в какой-то момент даже обрадовался, что не разблокировал: сейчас система уже вовсю бы орала о том, что в организме что-то не в порядке. Кажется, он всё-таки поторопился с этими досками. Ладно, ерунда. Сходим в магазин, потом полежать часок, и всё будет нормально. Сейчас главное — добраться до магазина и вернуться обратно.

Ит шел рядом с Бертой, борясь с всё усиливающейся дурнотой. Берта говорила о чем-то (кажется, про исследования, про следующий этап), но Ит уже не слушал — сейчас его гораздо больше волновало то, что голова кружилась сильнее и сильнее, а присесть и передохнуть минуту…

— Ит, ты что? — растерянно спросила Берта, останавливаясь. — Чего с тобой такое?

Ит по инерции сделал пару шагов вперед, потом повернулся на Бертин голос — и тут ощутил, что земля слабо дрогнула под его ногами, а воздух вдруг стал густым и вязким, как кисель.

— Ит?

Землю вдруг словно бы дернули вбок невидимые руки, он не удержался, упал на колени, стал заваливаться на бок. Последнее, что он успел ощутить перед обмороком — это Бертины пальцы на плече, а после навалилась горячая душная тьма, и всё исчезло.

Берта в растерянности опустилась рядом с ним на светлый гравий, которым была посыпана дорога. Одной рукой придерживая коляску за ручку, она попробовала перевернуть Ита на бок — и тут же испуганно вскрикнула, увидев его лицо, белое, как мел, и (это напугало её больше всего) посеревшие губы. Ит дышал часто, неглубоко; когда Берта дотронулась до его лба, она ощутила, что лоб страшно горячий.

Господи, что случилось? Что делать? «Я же не дотащу его до дома, — с ужасом подумала Берта. — Звать на помощь? Кого? Как?»

Улица, на которой они сейчас находилась, была совершенно пустынной. Дома старого элитного поселка отстояли от проездной дороги на приличные расстояния, поэтому кричать, например, было бы совершенно бесполезно, никто просто не услышит. Берта беспомощно оглянулась. Никого. Пыльные кусты по обочинам, деревянные добротные заборы, замершие в безветрии деревья. И какая-то ватная ирреальная тишина, в которой словно утонули все звуки. Берта стиснула что есть сил кулаки — сейчас она ощущала, как на неё волной накатывает паника. Волевым усилием справившись с ней, Берта встала на ноги. Так, спокойно. Паникуя, ты никому не поможешь. И страх сейчас тоже ничего не решит и не изменит. Надо секунду подумать. Вариантов немного. Прежде всего, нужно найти людей, которые смогут хотя бы перенести его домой.